Ругнувшись по поводу «неожиданной», но неотвратимой инспекции, комбриг вызвал к себе командиров.
— Посиделки разводить не будем. Моя агентура донесла: инспекция разводит пары и намеревается грохнуться нам на голову неожиданно. Им бы засесть по человечку в прочные корпуса «эсочек», да на пару месяцев смотаться в завесочку… вот тогда бы и узнали, чего мы стоим. Нет же! Будут неделю шебуршиться, выискивая крамолу. Вы ж, отцы-командиры, не забудьте, что для некоторых инспекционных крыс матрос без бирки, что п… без дырки. Валяйте на экипажи и учините шмон. Что нужно делать, когда едут ревизоры — не мне вас учить. Да я и сам не знаю, чем их ублажить-удовлетворить… — очень даже миролюбиво оповестил он командиров об инспекции.
Бирочный аврал привел к неожиданным результатам.
Утром следующего дня, еще до прибытия комбрига, НШ и СПНШ учинили зачетный осмотр форменной одежды экипажей. С пристрастием. Особенно по части «отбиркованности» предметов одежды и наличия иголок с нитками в матросских треухах.
Все было тип-топ. Было, чем порадовать комбрига. Очень довольный НШ четко проорал команды для его встречи. Оркестр запузырил «Встречный марш». Рука к уху, оба начальника начали сближаться к середине строя бригады. И вдруг, с тыльной стороны экипажей, Бриг повел свою «эскадру» следом за комбригом. Начальники остановились друг перед другом. «Эскадра» присела на хвосты за спиной комбрига. «Отбиркованная» по бокам-бортам четкими буквами кузбасслаком. Бриг — «КБ», Нюша — «НШ», Флюгер — «НП», Проба — «ПБ», Бирка — «ОУС».
Начальник штаба разинул рот для доклада и… окаменел, выпучив глаза на сопровождающих комбрига. Бригада грохнула смехом. Комбриг оглянулся, хмыкнул что-то увесистое и, миновав НШ, широким шагом подошел к микрофону. Его рык не только оборвал смех, но и поставил на лапы Брига и его «эскадру».
— Учебно-боевая тревога! Подводные лодки экстренно к бою и походу приготовить!! По готовности — немедленный отход от причала в свою точку рассредоточения. Связь со мной на УКВ! Время пошло!! Бегом марш, ети вашу маму!!!….
«Голосок» комбрига рванул вверх, отразился от сопок и полетел куда-то по извилинам Ура-губы. Вырвался в Мотовский залив и достиг разведкорабля НАТО «Марьята», вечно пасущегося в Баренцевом море. Норвежцы объявили своим ВМС повышенную боевую готовность. Плац опустел почти мгновенно. Комбриг со своим штабом юркнули в казарму, на КП. Экипажи, с «эскадрой» Брига впереди, опережая собственный визг и лай, помчались на плавпричалы, к своим «эсочкам».
Свирепость комбрига имела место быть, пока он учинял нахлобучку своим штабным советчикам. Как только стал принимать доклады командиров о готовности к отходу, окунулся в свою стихию. Загнав последнюю лодку на глубину, вообще вернулся в свою ироничную ипостась.
— Вот чем надо заниматься морякам-подводникам, а не вашей хренотенью под барабанный бой! Может, нам перед приездом инспекции отскочить всем штабом на «эсочках» и погрузиться на все время ее работы, а? Отсидимся на яшечках («яшка» — якорь) или подремлем на грунте? По всей акватории — тишь да гладь, да Божья благодать. Лодок нет, и замечаний нет… пусть-ка инспекцию встречает собачий штаб, а к нему впридачу — наш главный противолодочник. Пусть его дерут, не предохраняясь! А что? Комбриг-то, залюбуешься, какая псина! Как вам понравились псинки «начпо» и «нш»? Ха-ха! Умора! А что вы морды-то воротите и кукситесь? Моряк, он все видит и подмечает. Так что утрем собственные сопли и сделаем выводы. Пока выводы по нам не сделали те, кто повыше и поумнее матросов. Не вздумайте искать авторов и зачинщиков! Матросам надо сказать спасибо за подковырку-критику, а актеров-псов как-то избавить от надписей. Маются, животины, от краски. Разбор учения «Рассредоточение» проведем завтра. После проворачивания. И не здесь, в штабе, а на причальной стенке. После всплытия все лодки поставить к причалам… В жизни всегда есть место… театру… — совсем мирно и необычно многословно проговорил комбриг на КП штаба бригады, как только ушел со связи на УКВ командир последней погружающейся в точке рассредоточения «эсочки».
Вибрирующие всеми позвонками от недавнего комбриговского гнева, офицеры штаба облегченно вздохнули. Пронесло.
— Флагштур! Продолжение командно-штабной тренировки — со всплытием первой лодки. Конец учения — в 12.30. Лодки должны стоять у причалов. Война-войной, а обед — по распорядку. Действуйте! — приказал комбриг оперативному дежурному бригады и ушел с КП. Лодки затаились на глубине, стоя на «яшках».
Рассредоточение
По вводной командира бригады: Подводные лодки — экстренно к бою и походу приготовить!… — ошалевшими табунами помчались экипажи к причалам на свои «эсочки» — средние подводные лодки 633 проекта. Барабанные «бу-ммм» из динамиков вдоль дороги на причалы смолкли, но очень скоро над акваторией Ура-губы, между скальными сопочками, забубукали эхом запускаемые на «эсках» дизеля. Вышколенные экипажи шустро изготавливали подлодки к отходу, а командиры пока еще прохаживались по причалам, у сходен-трапов на свои подлодки, в ожидании докладов старпомов. Не прошло и пятнадцати минут после того, как в прочные корпуса ссыпались экипажи, а уже по кормовым и носовым надстройкам подлодок засуетились швартовые команды, выбирая на борт добавочные концы. Сизый дым от работающих дизелей подлодок (было безветренно) повис над причальным фронтом бухты. Буханье дизелей с выхлопом на поверхность, а не под воду, от того очень громкое, а не глухое, перекрывалось криками потревоженных чаек и бакланов, да отборным матом швартовых команд. Известное дело, без мата и якорь не идет, и шпиль со всеми вьюшками закисает. Мат, испокон флотских веков, первооснова сноровки и смекалистости, смазка механизмов, шоковая терапия расслабившихся на берегу мозговых извилин моряка. Одним словом — идиллия. Морского труда.
Наша «эска» стоит первым корпусом к плавпричалу. Внешняя «эска» уже приняла на свой мостик командира и вот-вот начнет отходить. Эта ситуация мгновенно преображает нашего командира, неспешной походкой восточного человека, прогуливающегося по причалу, в нетерпеливого и горячего джигита. По восточной, мусульманской мудрости, мужчина может позволять себе торопливость только до возраста Аллаха (33 года), а дальше — суетливость и торопливость недостойны настоящего мужчины. Командир уже подгребал к возрасту Аллаха, а может, и достиг его. На берегу вел себя степенно и без особых всплесков эмоций, а вот на лодке… Так и казалось, что он вот-вот потянет на себя поводья, вздыбит «эску»-подлодку и швырнет ее в намет. Сейчас, как будто привстав на стременах, он вздыбился сам, даже ноздри у него утончились и вздрогнули.
— Старпом! И долго мы еще будем телиться с приготовлением?… — нетерпеливо запросил он мостик. На мостике суетились старпом, рулевой-сигнальщик и мичман, стажер штурмана.
— Лодка к бою и походу приготовлена, тащ командир! На борту все, кроме штурмана…. — тут же докладывает старпом.
— А куда девался штурман?….
— Так, тащ командир, он же защищает честь эскадры и флота на общефлотских соревнованиях. По стрельбе. Вы забыли?….
— Тьфу ты… … … — выругался командир на родном языке.
— Не понял, тащ командир!? Что Вы сказали? Будем отходить без штурмана или нет?… — уточняет старпом.
— Я сказал, что очень полюбил маму штурмана, а ему после возвращения — вырву яйца… Сходню — с борта! Отходим… — проговорил он и быстро перешел с причала на мостик лодки.
— Мичманец! Судя по твоим галкам (курсовые нашивки) от локтя до плеча, тебя уже не только обучили штурманскому делу, но и переучили. Мыслимое ли дело — учить балбесов целых пять лет пеленгам
