погон ББ от старлейских звездочек. И уж никак не могла оставить беспартийного морального разложенца у махояток пульта ГЭУ ракетно-ядерного щита Родины. Загремел ББ, под фанфары, с подводного крейсера на ПДК.
— Вот теперь будет, чем похвастаться перед батей. Я не просто лейтенант флота, а командир корабля. Пора возглавить революцию на отдельно взятом корабле … — заявил Володя, покидая борт подводного крейсера.
И вступил на борт ПДК. Командиром. От его деяний ПДК воспрял духом. Самостоятельность (единоначалие) носила ББ, как на крыльях. Через месяц не только ПДК из замухрышки-плавсредства тыла флотилии, стал претендовать на вымпел плавединицы флотилии, но и сам ББ приобрел какую-то горделивую осанку. Командирскую. Был замечен в ежевечерних сходах в городок и в утренних возвращениях на свой ПДК в 07.30. Трезвым.
Как-то я нагнал ББ, степенно вышагивающего по причальной стенке в сторону городка, хлопнул по плечу и спросил:
— Далеко ли путь держим, товарищ командир?…
— Палку несу. В семейный очаг…
— ?!…
— Женился. На девушке Люде.
— Ух, ты! Поздравляю. А что ж на свадьбу не позвал? И какого лешего пристаешь, чтобы моя жена запалила все печки и ушла из дома, пока не случится пожар?! … Ты Люде и поручи запалить печки и уйти…
— Дурень ты! Кто же в своем доме пожар учиняет? А потом меня же обвинят в поджоге, чтобы героически потушить пожар…
Перейдя на ПДК, ББ при каждой встрече офицеров с подводного крейсера, просил их об одном одолжении:
— Скажи своей жене, пусть включит все печки, грелки, утюги и слиняет к подругам, пока дым не повалит из дома. Я мигом размотаю свои километры шлангов, потушу пожар. Начальники скажут:
— Молодец ББ! Вернут меня на подлодку и охватят партийным влиянием. Не могу я без лодки и партийного влияния.
Правда, «палки в семейный очаг» ББ носил аж недели две.
Вскоре опять, обходя стоящие у причалов подлодки по делам дежурства, в позднее вечернее время я заприметил ББ, неспешно шагающего из городка.
— Белокурая бестия! Какая нелегкая и куда несет тебя в столь неурочный час?!…
— Не видишь, что ли? Вещи перевожу. Развелся я… — невозмутимо молвил ББ, шагая по бетонке причала и неся в одной руке выпускной альбом, а в другой — стопку журналов «Морской сборник» и «Иностранная литература».
— Что так скоро? Палок не хватило для поддержания огня в семейном очаге?…
— Дурни вы все! Семейные. Льнете к семейному очагу, как мотыльки на свет. Нет у вас полета фантазии. Пока не опалил крылышки, еще попорхаю. На крыльях фантазии …
На ниве самостоятельности и единоначалия ББ «сгорел» и окончательно. Вы помните, что на ПДК вместе с ББ пришли еще два моториста? До появления на ПДК крепили они боеготовность флота на береговой базе. Один — Дериоко, заведовал учетом и выдачей талонов на автотопливо. Второй — Синепупов, состязался со знаменитым майором Чижом в выращивании свинопоголовья на свинарнике бербазы. Дериоко мастерски превращал талоны на автотопливо в доброкачественный корабельный спирт, а Синепупов, — «падеж» молодняка очень искусно превращал в жареных поросят. Пожалуй, жареные поросята были первичным, а вторичным — падеж. Где-то бойцов тылового фронта крепко занесло и они оказались на плавединице — ПДК. Совсем было стали забывать свою тыловую жизнь, вновь постигая заведование мотористов. Еще чуть-чуть и выбились бы в передовики плавсостава, если бы …. Если бы не появился третий. Земляк Дериоки и Синепупова, матрос автокрановщик Наливайко. На стацпричале сменили автокран. Вместе с новым автокраном и появился земеля Наливайко.
Глубокой ночью северного полярного дня три земляка — Дериоко, Синепупов и Наливайко на автокране навестили тыловой свинарник. Как известно — было бы трое, все остальное найдется. Заглушив поросячий визг извечным способом, надрались корабельного шила до собственного поросячьего визга и на автокране же отправились к месту базирования. На стационарный причал.
Ширины и длины оного не хватило для нормальной «швартовки». Не окажись на торце причала нескольких емкостей для хранения радиоактивных отходов, могучий «КРАЗ» — автокран спроворил бы земляков прямо на стол прожорливых крабов. Бог миловал. Емкости булькнули в бухту, а «КРАЗ» остался на причале. Столь шумное возвращение автокрана на свое штатное место возбудило неподдельный интерес всей дежурно-вахтенной службы всего причального фронта. И не только к его возвращению, но и к самовольному убытию. Куда уезжал? Зачем? Почему? Интерес к утру охватил и душу командования, как в тылу, так и на славном ПДК. Пока автокрановщика Наливайко возили в штаб береговой базы, на допрос с пристрастием, командир ПДК, лейтенант флота ББ, с матросами-мотористами Дериоко и Синепуповым, уже разобрался.
Отдал распоряжение о построении команды ПДК на палубе. Перепоясавшись пистолетным снаряжением, ББ, в прошлом дважды старший лейтенант, взял в руки какую-то папку и, напустив на свое лицо крайнюю степень возмущения и раздражения, вышел к своему построенному экипажу.
Пара мичманов с лицами кающихся грешников (накануне у них был явный перебор) и около десятка матросов созерцали командира с неподдельным интересом. В строю стояли и Дериоко с Синепуповым в стадии «перенедовыпил». Именно на этом этапе, когда выпито больше, чем могли, но меньше чем хотели и… до состояния самобичевания еще ой, как далеко. Пик отваги и неутоленного желания.
ББ несколько раз прошелся перед строем. Молча. Лишь на поворотах сердито взглядывая на Дериоку и Синепупова.
Как будто решив что-то для себя окончательно, ББ остановился и изрек:
— Все! Повальное пьянство на корабле стало нетерпимым. Это прямая угроза боеготовности корабля, могущая повлечь за собой срыв выполнения задач по обеспечению стратегических операций. Я этого не допущу, всей властью командира корабля.
Матросы Дериоко и Синепупов!
— Есть! — нагловато откликнулись земляки-придурки.
— Выйти из строя!
Дериоко и Синепупов вышли из строя на два шага и повернулись к строю, оказавшись у леерных стоек правого борта палубы ПДК, обращенного к бухте.
ББ развернул папку и начал читать:
— Сегодня ночью матросы Дериоко и Синепупов совместно с автокрановщиком Наливайко, совершили самовольную отлучку на автокране. Употребив спиртные напитки, разъезжали на автокране, по счастливой случайности не утопили автокран. Этот случай говорит о том, что матросы Дериоко и Синепупов не сделали должных выводов после списания их с береговой базы на ПДК. Продолжают пьянствовать и подрывать боеготовность. Властью, данной мне корабельным уставом ВМФ СССР, приказываю: матросов Дериоко и Синепупова приговорить к расстрелу. Приговор привести в исполнение немедленно. Строй и земляки «на откате» опешили и удивленно воззрились на ББ. ББ вытащил из кобуры пистолет и навел его на Дериоку.
Бах!… — прозвучал выстрел.
Дериоко рухнул на палубу. Из-под него немедленно появилась подозрительно светлая струйка жидкости, растекающаяся по палубе. Второй выстрел прозвучал вдогонку Синепупову, сиганувшему через леера в маслянистые воды бухты. Синепупов размашисто греб в сторону ближайшей береговой осушки, сопровождаемый хохотом сотоварищей и криками ББ:
— Вернись! Я все прощу!…
Смекнувшие о розыгрыше мичманы и матросы своим гомерическим хохотом пробудили от обморока Дериоку, вынужденного немедленно отправиться в душевую. Хорошо смеется тот, кто смеется после парткомиссии. ББ было не смешно.
