Волшебники, мать их! Врачеватели хреновы! Человеческих душ. Ну, вот он я! Врачуйте! Пользуйте. Черт!! Черт, черт, черт!
Ему за эти две недели стало только хуже. Хотя до этого, казалось, что хуже уже некуда. Оказывается, есть куда. В него заронили надежду. И он просто не знал теперь, что будет делать, если завтра вдруг... Да нет, лучше об этом и не думать. Это будет настолько ужасно!.. Прямо хоть в петлю!
Он живо представил себе, как он завтра звонит, а ему вежливенько так сообщают: «Извините, но мы Вам помочь не можем». Или что-нибудь в этом роде. «А деньги мы Вам вернем, не переживайте!»
Да уж, за что — за что, а уж за деньги-то он переживать тогда точно не будет. Поскольку они ему, по- видимому, больше вообще никогда не понадобятся! Он просто повесится тогда от отчаяния!! Или из окна выпрыгнет!
Бархатов опять ярко, в красках вообразил себе, как она сейчас!.. как эта сука!.. тварь эта!! с этим своим хахалем!.. и заскрежетал зубами от непереносимого унижения и бессильной ярости. Вот странное дело! Он вроде и не любил уже особенно свою жену, в постели у них последнее время не все ладилось, но стоило ей уйти, бросить его — и все словно перевернулось. Она вдруг снова стала для него самой желанной и привлекательной женщиной на свете. Он бы ну все, наверное, отдал, лишь бы только она вернулась! Лишь бы избавиться от этого чудовищного, гнетущего чувства собственной никчемности и неполноценности. Может, он и сам бы ее потом через неделю прогнал, когда бы она ему опять надоела. Но пусть бы сейчас она вернулась!..
И мысль, что это совершенно нереально и невозможно, сводила его с ума, доводила буквально до исступления. Сознавать, что он ей теперь абсолютно не нужен, у нее теперь своя собственная жизнь, и она там, судя по всему, вполне довольна и счастлива, была совершенно невыносима.
«Все бы он отдал»! — Бархатов вскочил и в бешенстве отшвырнул в сторону ни в чем не повинное кресло. — Ничтожество!! Урод! Да кому ты нужен!! Кому оно нужно, это твое и «все»!?!
* * *
— Да, здравствуйте... Это Бархатов говорит, насчет договора... Что?.. Можно подъезжать?!.. Конечно!! Когда?.. Да когда хотите, хоть сейчас!.. Да, да, через час буду! Даже через сорок пять минут!.. А, обед... А когда тогда?.. В два?.. Ну, хорошо, в два. Конечно, обязательно... Да нет, что Вы, не опоздаю. Ровно в два!.. Ну все... До встречи.
Обед у них, видите ли!.. — сам даже вряд ли понимая толком, что он говорит, горячечно бормотал Бархатов, быстро качаясь в кресле и чувствуя, как неистово колотится у него сердце. — Тут у человека вопрос жизни и смерти, можно сказать!.. Ч-черт! «Приезжайте!» При-езжайте!.. Приез-жайте!.. При-ез- жайте!.. При-ез-жай-те! — он с наслаждением перекатывал это слово во рту и словно пробовал его на вкус. — Неужели?!.. Неужели действительно что-то получилось! Интере-есно... Что же?
Бархатов и сам не знал, что он ждет, но ожидание было очень волнующим и острым. Мысль, что он сейчас узнает что-то новое о своей жене (он даже в мыслях не называл ее пока бывшей), о ее нынешней жизни, о хахале ее об этом — да наверняка! это же детективное агентство! наверняка они что-то разнюхали! — просто обжигала!! Бархатов, правда, так до сих пор и не понимал, что это ему даст и как поможет, но предпочитал пока об этом не думать. Там видно будет! Пока он думал и мечтал только об одном. Как бы утолить свое распаленное, взбудораженное донельзя, до крайних пределов любопытство. Жажда узнать, наконец, о своей жене и о ее новом мужчине хоть что-то конкретное была уже попросту нестерпима.
Господи! Целых два часа еще ждать! Целых два часа!!
* * *
— Здравствуйте, Анатолий Владимирович! — знакомый уже Бархатову по прошлому посещению директор агентства, приятный, изящный мужчина лет сорока, привстал, протягивая Бархатову руку. — Присаживайтесь, пожалуйста.
Бархатов, дрожа, сел. Он был весь как на иголках.
— В общем, так!.. — директор агентства порылся в столе, достал оттуда какой-то сверток и показал его Бархатову. — Это видеокассета. Юноша, который на ней снят, это наш сотрудник. То, что Вы увидите, подействует на Вас гораздо лучше любого психотерапевта. И все Ваши проблемы сразу как рукой снимет! Уж поверьте мне на слово, я знаю, что говорю.
Мужчину напрягает всегда, когда у его женщины появляется новый хозяин. Поскольку такое явное предпочтение всегда оскорбительно и заставляет его усомниться в себе самом. В своих мужских достоинствах. А когда хозяев много... это все равно, что их вообще нет. Они как многочисленные диадохи, наследники империи Александра Македонского, которые все вместе, сообща не смогли удержать то, чем когда-то владел он один... — собеседник Бархатова оборвал сам себя на полуслове и поморщился. — Извините, я сегодня не спал почти, вот и несу всякую чушь... Да... возьмите, — он протянул сверток Бархатову. — В общем, посмотрите пока кассету, а там... Я полагаю, что на этом все закончится, но если, тем не менее, возникнут какие-то вопросы или проблемы — звоните. Подумаем, что дальше делать. Если одного сеанса окажется недостаточно... — он как-то хмуро хмыкнул и покосился на Бархатова.
Бархатову показалось почему-то, что директор что-то недоговаривает, но переспросить он не решился. Да и не до того ему было! Кассета буквально жгла ему руки. Ему не терпелось ее поскорее посмотреть. Он уже догадывался примерно, что там будет, и теперь хотел лишь как можно быстрее в этом убедиться.
— Ладно, Анатолий Владимирович! — мужчина нажал какую-то кнопку. На пороге сразу же возникла секретарша. Черт ее знает, откуда она взялась! В предбаннике вроде никого не было. — Кофе, Мариночка, сделай мне. Да покрепче! Ну, все, Анатолий Владимирович, — мужчина вновь перевел взгляд на Бархатова. Глаза у него действительно были совсем сонные. — До свиданья. Я Вас больше не задерживаю. Надеюсь, Вам все понравится.
* * *
Бархатов смотрел кассету уже, наверное, раз сотый! Он знал уже ее всю наизусть и тем не менее каждый такой просмотр все еще доставлял ему неизъяснимое наслаждение. Проливал просто бальзам живительный на душу! Действовал на него как самый что ни есть настоящий сеанс психотерапии. Реальной, подлинной психотерапии!
Как только тоска его поднимала голову, и все эти дурацкие мысли о жене снова начинали закрадываться: ах, какая же она хорошая и желанная!.. и где же она сейчас?.. с кем?.. и пр. — он тут же включал кассету, и всю его тоску мгновенно как рукой снимало. Как и предсказывал тот мужик из агентства.
Вид трахающейся в туалете супруги действовал безотказно.
Шлюха! Шлюха и есть. Блядь ресторанная! В кабинке, прямо над унитазом... Фи! И с кем?! С альфонсом каким-то! С «нашим сотрудником»! Который исключительно за деньги тебя ебет. Просто работает. Так ты ему на хуй не нужна!! Да кому ты вообще нужна?! И об этой твари я жалею? Об этой дешевке?
Успокоенный на время Бархатов выключил кассету и шел на кухню пить чай или кофе.
Сначала он включал кассету ежедневно, по десять раз на дню, потом все реже и реже. Через день.., через.., раз в неделю... Не прошло и месяца, как он практически полностью излечился. Он мог теперь думать о своей бывшей жене совершенно спокойно и равнодушно, как о ком-то постороннем. Кассету он вообще больше не смотрел. Ему было просто неинтересно. Она так и валялась теперь в нижнем ящике стола, забытая и заброшенная.
* * *
Прошло три месяца. Как-то раз, в воскресенье, убираясь в столе, Бархатов наткнулся вдруг случайно на знакомую кассету. Он в недоумении вертел ее в руках и прислушивался к своим ощущениям. Неужели он действительно когда-то сходил с ума из-за этой вот пустой и глупой стервы? Сейчас он не испытывал ровным счетом ничего. Ему было начхать на нее. Что с ней?.. Где она?.. Жива?.. Мертва?..
Какой же я был тогда дурак! — с удивлением подумал он, пожимая плечами. — Из-за какой-то дырки!..
Сейчас у него была другая жизнь, другие женщины... Вся эта история с женой вспоминалась вообще как
