Премьер-министр сидит напротив тебя и отчаянно пытается проглотить кусок жареного цыпленка. Домашний Слуга — чертики прыгают в его глазах — смотрит на тебя, улыбаясь. Этого премьера[45] он никогда особенно не любил. Тот еще давным-давно высказывал пессимистические соображения по поводу задуманных тобою программ и предостерегал от их выполнения — но ты тогда с его мнением не посчитался. Сейчас ты понимаешь, что кое в чем он был прав.
Посмотри на него! Этот человек — твой премьер. Он может не хуже имитаторов говорить твоим голосом, он читает твои мысли. Он произносит именно те слова, которые ты хотел бы услышать. Это невероятно, но он и сны видит те же, что ты! Он не похож ни на кого, кроме тебя, хотя в то же время имеет свой индивидуально-узнаваемый стиль: орхидея в петлице, трубка во рту и трость в руке. Разъезжает он исключительно на машине «пейкан» отечественного производства и, судя по всему, не испытывает никакой любви к загранице. Известно также, что он предпочитает женщинам книги; в этом смысле он явное исключение из всех, кто тебя окружает. Ходят упорные слухи о его гомосексуальных наклонностях, и именно поэтому ты заставил его жениться, но семейная жизнь у него не задалась. Лысый, плотный, бочкообразный, он смотрит на тебя вечно насмешливыми глазами; подсмеивается же он надо всем на свете, в том числе и над собой. Может, именно поэтому он уже одиннадцать лет — премьер, и ты ни малейшей опасности с его стороны не чувствуешь, и он ни разу не сказал тебе «Нет». Да, это поистине уникальная личность…
Если вдуматься, то во всем твоем окружении премьер — самый либеральный и оппозиционно настроенный человек. Потому-то и у шахини с ним хорошие отношения. Удивительно, как он ухитряется одновременно быть шутом при монаршем дворе и запросто обедать с оппозиционными писателями, благожелательно слушать их критику режима, беседовать о новейших романах… А еще чуть позже, вечером, оказаться на приеме, где и ты присутствуешь, и там исполнить танец «Баба карам»[46], тебе и всем на посмешище. Даже и тросточка его — это игра; ты спросил его однажды: «Господин премьер-министр, эта тросточка… Вам что, трудно ходить?» И он ответил: «Осмелюсь доложить, так диктует мне разум: в этой стране лучше ходить с тростью».
«Ах, мой венценосный отец! Помню, как советский посол спросил его с саркастической интонацией: ‘Зачем Америка послала своего шпиона номер один послом в Иран?’ А он ответил тонко, но так, что собеседника в краску вогнал: ‘Ясно, зачем: они наши друзья и не отправят к нам посла десятой категории!’»
И вот ты смотришь на его лысую голову и мрачно вздыхаешь. Одиннадцать лет! Как быстро они пролетели! Срок его премьерства пришелся на поистине лучшие годы твоего правления, на время расцвета и подъема, но и невероятного расточительства, когда цена на нефть увеличилась в несколько раз, весь индустриальный мир был охвачен инфляцией, и вы отдавали Западу большую часть этих как бы с неба упавших на вас богатств — в виде инвестиций и оплаты закупок.
В плохо оборудованных иранских портах бросали якоря океанские суда. До полной разгрузки им приходилось стоять месяцами, а за вынужденный простой государство платило невероятные суммы штрафов. Для вывоза грузов из портов требовалось такое количество фур, которого в Иране не было. А когда грузовики наконец закупили, не нашлось опытных водителей, несколько тысяч шоферов пришлось завезти из Пакистана, но еще до их прибытия на иранских дорогах разбилось много грузовиков, и очень много грузов попортилось, сгнило в портах.
Испорченные продукты приходилось сбрасывать в море. Да и штрафы за простой судов шли такие, что дешевле было выкинуть товары в море же и отпустить суда, чем дожидаться разгрузки. И это все — только частичка трудностей, с которыми столкнулась страна…
Ты закуриваешь сигарету и неторопливо затягиваешься. Теперь, когда дела зашли столь далеко, горевать бессмысленно. И разбирать, кто конкретно в чем виноват, — тоже. Но ты не желаешь так просто простить все премьеру.
— …Мы слышали, что вы сбросили в море довольно большое количество импортного риса?
Со своей трубкой и орхидеей в петлице премьер похож сейчас на черепаху, почти втянувшую голову под панцирь, и все-таки умение обратить все в шутку не оставляет его.
— Не беспокойтесь, Ваше Величество. Немного риса пришлось выбросить, зато акулы Персидского залива будут теперь кушать рыбный плов!
Ты невольно рассмеялся. И шахиня громко рассмеялась, и другие тоже. Домашний Слуга — единственный, кто лишь криво ухмыльнулся. И ты уже точно знаешь, что он скажет тебе завтра на ежедневной аудиенции. Так и происходит завтра:
— …Я понимаю, что Ваше Величество лучше всех других знает, что для государства целесообразно… Но, по мнению вашего слуги, слова премьер-министра не были просто шуткой, здесь та самая политика… Ко всему относиться не вполне серьезно, как бы снижая уровень важнейших программ…
Ты грозно хмуришься, показывая министру двора, что и он не должен переходить некую черту.
— …Вы соблаговолите распорядиться о моем отпуске, Ваше Величество? — спрашивает он. — Как я всеподданнейше докладывал, мне необходимо ехать во Францию для завершения обследования и лечения…
— Конечно, обязательно поезжай!
Поднявшись, ты протягиваешь ему руку. Он целует ее и, пятясь, движется к выходу: всегда он уходит так, точно ноги у него сведены судорогой. И смутное чувство подсказывает тебе, что ты сейчас простился с одним из лучших твоих людей. Ни у кого нет такого мужества, как у него, — сообщать тебе правду о положении в стране. И никто так, как он, не умеет хранить твои тайны…
Вообще говоря, состояние его ужасно. Диагноз — рак крови, и он уже давно на лекарствах, под наблюдением того самого француза-гематолога, который лечил и тебя. Но Домашний Слуга не знает своего диагноза, хотя врач-француз сообщил его тебе, ведь ты имеешь право знать о здоровье министра двора.
И вот он удаляется из твоего кабинета; но, по всегдашней привычке, прежде чем закрыть за собой дверь, как бы прислушивается к твоему состоянию: монарх рассержен или доволен? И ты не хочешь огорчать его еще больше и щелкаешь каблуками — сильно, несколько раз подряд…
Глава десятая
Изящным и царственным движением ты достаешь сигарету из позолоченного портсигара и ждешь, пока Мертвый Мышонок щелкнет зажигалкой. Надув важностью свой двойной подбородок и выразив на лице удовольствие, он подносит тебе огонек. Естественно, выражение его лица — не более чем притворство; он — один из источников головной боли в твоем окружении. Но хотя он и совершил много скандального и ошибочного, тебе он скорее нравится. Забавен, приветлив, и у него — неиссякаемый кладезь красавиц для тебя. Наверное поэтому ты закрываешь глаза и на его ошибки, и на жульничество в картах, и на манеры: вот и сейчас он почему-то все время чешет крылья носа. И этак в нос провозглашает:
— Ваш ход, Ваше Величество!
Не взглянув лишний раз на карты, ты бросаешь на стол туза и короля червей, даму и валета треф. Мертвый Мышонок ничем ответить не может, остальные — тоже. Игра закончена. И ты выиграл!
— Сегодня сама удача на стороне Вашего Величества!
Играете вы не на деньги, а так, чтобы время занять. Выражение лица Мертвого Мышонка после каждого проигрыша смехотворно: поистине дохлый грызун. А вообще он беспощадный картежник, но с тобой играет так, словно родился на свет только для проигрышей. С другой стороны, и ты стараешься изо всех сил…
Судьба очень многих вещей решается через твою игру. Мертвый Мышонок говорит:
