Твоя сестра взглядом, полным черноты, смотрит на дипломата и, не удостоив его ни словом, проходит мимо. Хотя ты всю жизнь сам был вежлив и требовал вежливости от других, сейчас эта грубость сестры тебе нравится. Она права, что разгневалась на подлое отношение к тебе американцев. Кроме того, она все еще скорбит по своему сыну, не так давно убитому во Франции. Тебя тоже гибель этого морского офицера потрясла — и, между прочим, заставила быть осторожнее. После этого убийства ты как бы услышал шаги смерти, торопливо приближающиеся к тебе.
«Ах, мой венценосный отец! Они совершенно точно знали, кого нужно ликвидировать. Во всей нашей семье был единственный по-настоящему мужественный человек и патриот: несчастный сын моей сестры!»
Вновь приходится срочно искать место жительства. Стран, готовых принять тебя, — меньше, чем пальцев на одной руке. Единственная страна, которая с распростертыми объятиями, с огромным удовольствием и даже ликованием приняла бы тебя, — это Иран. И кое-кто уже предлагал тебе мужественно вернуться в свою страну, принять ее суд. Интересно, что же о тебе думают такие советчики? Ты ответил:
— Мои противники приписывали мне много разных качеств, но глупцом пока не называли. Я не хочу оказаться в роли султана Баязида, которого Тимур посадил в железную клетку.
Оставаться и дальше в Америке — значит продолжать подвергаться унижениям. К тому же американцы твердо решили тебя выпроводить, и сейчас ведут переговоры с разными странами. Ты слышал, что представитель президента США отправлен в Панаму, чтобы убедить правящего там генерала прислать тебе пригласительное письмо. Этого профессионального картежника ты видишь насквозь и не сомневаешься, что он ухватится за такую карту как козырный шах.
Догадка твоя вскоре подтвердилась. Посланец президента однажды в неурочный час позвонил своему шефу и сообщил ему радостную новость:
— Генерал к приему гостинца готов.
Глава девятнадцатая
Военно-транспортным самолетом США вы вылетаете в Панаму: ты, шахиня, собаки, сопровождающие и большое количество багажа в деревянных ящиках. Пункт назначения: остров Жемчужный, вилла на опушке джунглей, с террасой, выходящей на океан; кругом пальмы и, говорят, много декоративных цветов. Название острова напоминает шахине о жемчугах на ее свадебном наряде…
Вы еще не успели устроиться на вилле, как повидать тебя прибывает генерал — президент страны; едва он раскрывает рот, ты чувствуешь сильный запах кокосовой водки. Это мужчина с совершенно животными инстинктами, который сразу положил глаз на шахиню, но при этом отчаянно пытается казаться приличным человеком. Едва успев обменяться взглядами, и ты, и он понимаете, что вы друг друга никогда не поймете. Целый мир разделяет вас. Ты не видишь в его лице ни намека на признание и благодарность, а он в твоих глазах — ни грана жизнелюбия или, по крайней мере, эгоизма. Ты, на его взгляд, — существо растерянное и побежденное, не заслуживающее даже жалости. Жаль ему только эту красивую женщину: газель, скованную цепью дорогих украшений, а отнюдь не путами романтической любви — пусть даже романтическая любовь почти всегда кончается трагически.
Без генерала воздух на острове приятен, а народ дружелюбен; море, комфорт, безопасность. Охраняют вас двести человек национальных гвардейцев: в три смены, круглосуточно. Позади виллы смотрит в небо ствол зенитной пушки. Прибор записи подводных шумов фиксирует в море все подозрительные звуки, включая даже производимые акулами и китами. Несколько человек — втайне от вас — расположились в подвальном этаже виллы и записывают все ваши телефонные разговоры.
Шахиня, не ведая об этом, на телефоне почти двадцать четыре часа в сутки, в беседах с разными людьми на разных континентах. Панамские специалисты добросовестно записывают все эти переговоры, и вскоре никаких тайн для них не остается, а у вас на этом далеком и красивом острове не остается никакой приватности. Их действия хорошо просчитаны и, видимо, согласуются с латиноамериканской политической культурой…
Здоровье твое улучшилось, и даже вернулся здоровый цвет лица. Ты загораешь на берегу моря, гуляешь по острову, иногда дружелюбно позволяешь некоторым туристам сфотографироваться с тобой. В любой ситуации (может, отчасти из суеверия) ты сохраняешь монаршее достоинство; ты так серьезно к этому относишься, что невозможно — с первого же взгляда — не узнать в тебе падишаха. Некоторые находят тебя слишком самодовольным и горделивым, не понимая, что в этом нет твоей вины, а лишь традиция поведения восточного монарха. Глава национальной гвардии Панамы отзывается о тебе так:
— Этот человек действительно считает себя надмирным существом: вроде сына солнца или какого-то идола.
Но кем бы ты ни был, — сыном солнца, идолом или падишахом, излучающим божественное сияние, — вскоре ты, как вполне земное существо, начинаешь страдать от вымогательств твоих хозяев. Политику они проводят бесстыжую: обирают тебя все, от простого подметальщика до шефа полиции. Командующий гвардией постоянно докучает тебе предложениями приобрести какие-то дорогие виллы. Ты вынужден покорно выслушивать его и ездить с ним смотреть эти дома.
Ты остро ощущаешь свою беззащитность. Все нити событий в чужих руках, ты никому ничего не можешь приказать. А при малейшей твоей жалобе появляются военные катера, вертолеты… И национальные гвардейцы, словно муравьи или саранча, заполняют окрестности виллы.
— Ваше Величество! Получена информация, что убийцы, готовящие нападение на вас и на сеньору шахиню, уже просочились на остров!
Любой протест повышает твои расходы в несколько раз, и счета сыплются дождем. Они настолько огромны, что однажды вы с шахиней ссоритесь из-за оплаты телефонных переговоров. Ее это крайне удручает — и она права. Дело дошло до того, что супруг, как дотошный бухгалтер, проверяет ее телефонные счета! Она кипит от негодования:
— Я не верю, что это вы, Его Величество шахиншах Арья-мехр, который всегда относился к деньгам как к песку в пустыне…
Панамцы нашли новый способ прижимать тебя: отключать телефон, якобы из-за задолженности по оплате переговоров. Узнав об этом, ты не находишь ничего лучшего, кроме как воспроизвести твою всегдашнюю фразу:
— Черт бы побрал эту жизнь! Что задумываем и что получаем?
Отключили телефон! Мог ли ты представить, что такой вот сладострастник будет всерьез покушаться на твою жену — твое единственное утешение в эти кошмарные дни и ночи? Он уже приготовил ей сети, и что ты можешь этому противопоставить? Ты оказался столь мелочен, что устроил ей скандал за телефон, — а ведь она не от хорошей жизни делает все эти звонки…
