реальностью сопоставляется вся совокупность человеческих представлений о мире. Однако это положение никак не является неизбежным следствием понимания истины как соответствия реальности. Сторонник корреспондентной теории истины вполне согласится с тем, что в мире человеческих представлений существует множество различных концептуализаций, часто конкурирующих друг с другом, и в каждом конкретном случае человек стремится установить соответствие не всех представлений в целом, а только их отдельной части или фрагмента (теории, некоторого утверждения и т.д.). Корреспондентная теория истины утверждает лишь, что для установления истинности некоторой теории или концептуальной схемы, мы должны выйти за рамки данной теории и концептуальной схемы, а не за рамки всех возможных теорий и концептуальных схем. Эта идея находит хорошее выражение в понятии метаязыка, которое использовал Тарский. В метаязыке формулируются условия истинности для предложений некоторого объектного языка, но поскольку может возникнуть вопрос об истинности предложений самого метаязыка, то для ответа на этот вопрос строится еще один метаязык, для которого первый метаязык выступает в качестве объектного языка и т.д. Каждый новый метаязык означает создание новой концептуализации, и в этом бесконечном процессе, выражающем процесс познания, человек стремится выявить объективные основания того мира, который ему дан и в котором он живет. Он может надеяться на успех в деле познания, поскольку данный человеку мир зависит не только от сознания, но также и от внешней реальности, иначе пришлось бы признать, что все создаваемые человеком описания мира одинаково хороши. Сказанное означает, что стремление к соответствию наших представлений реальности не является притязанием на позицию Бога.
Таким образом, понимание истины как соответствия реальности не предполагает принятия допущения о том, что человеку может быть известна реальность, как она есть сама по себе, и поэтому философскую экспликацию корреспондентной теории истины Патнэмом следует признать сильным упрощением этой теории.
Однако нельзя не признать, что обвинение Патнэмом корреспондентной теории истины в метафизичности имеет под собой определенные основания в том смысле, что это обвинение свидетельствует о действительных трудностях, с которыми сталкивается эта концепция истины. К числу этих трудностей принадлежит, во-первых, проблема критериев истины, а, во-вторых, проблемы, связанные с выяснением природы отношения соответствия. Безусловно, корреспондентная теория истины не может предложить критерии, которые позволили бы безошибочно установить истинность того или иного утверждения, однако, как отмечает К.Поппер, отсутствие критериев не превращает понятие истины в бессмысленное, а означает только, что 'мы всегда можем ошибиться при выборе теории – пройти мимо истины или не достигнуть ее, иначе говоря люди подвержены ошибкам, и достоверность не является прерогативой человечества' [88]. Тем не менее для многих философов указанные трудности оказались достаточным основанием для отказа от корреспондентной теории истины и замены ее альтернативной концепцией. К их числу принадлежит и Патнэм, который выдвинул интерналистскую концепцию истины. Попытаемся разобраться, что же представляет собой эта концепция и способна ли она преодолеть трудности, оказавшиеся 'неразрешимыми' для корреспондентной теории истины.
Согласно Патнэму, интерналистскую концепцию истины (или интерналистскую перспективу) можно сформулировать в виде следующей совокупности тезисов.
1. В отличие от метафизического реалиста интерналист считает, что '… вопрос о том, из каких объектов состоит мир, имеет смысл задавать только в рамках некоторой теории или описания' [89]. Это означает, поясняет Патнэм, что «'объекты' не существуют независимо от концептуальных схем. Мы разрезаем мир на объекты, когда вводим ту или иную схему описания. Поскольку и объекты, и знаки являются одинаково внутренними по отношению к схеме описания, то можно сказать, что к чему относится» [90].
2. Согласно интерналисту, истина – это 'некоторый вид (идеализированной) рациональной приемлемости, некоторый вид идеальной когерентности наших представлений друг с другом и с нашим опытом, поскольку этот опыт находит выражение в нашей системе представлений' [91]. Поэтому единственным критерием для установления того, является ли некоторое утверждение фактом (то есть является ли оно истинным), служит его рациональная приемлемость. Патнэм отмечает, что понимает это в буквальном смысле: 'так, если можно рационально принять, что картина прекрасна, то это может быть фактом, что картина прекрасна' [92]. Согласно Патнэму, наши концепции когерентности и рациональной приемлемости глубоко укоренены в нашей психологии, зависят от нашей биологии и культуры и ни в коей мере не являются 'ценностно независимыми' (value free).
3. Согласно интерналисту, 'не существует точки зрения Бога, которую мы можем знать или можем представить; существуют только разнообразные точки зрения конкретных людей, отражающие их разнообразные интересы и цели, которым служат теории и описания' [93] .
4. В отличие от метафизического реалиста интерналист полагает, что возможно множество истинных теорий или описаний мира.
Как мы уже отмечали, Патнэм считает первым философом, предложившим интерналистскую концепцию истины, – Канта. Во-первых, Кант показал, что говоря о каком-либо объекте, мы никогда не описываем его таким, каков он есть 'сам по себе' независимо от его воздействия на нас, существ с определенной рациональной природой и биологической конституцией. И хотя Кант не сомневался в существовании независимой от сознания реальности (называя ее элементы вещами-в-себе или ноуменами) и утверждал, что придерживается корреспондентной теории истины, он, по мнению Патнэма, в действительности отказался от идеи соответствия между вещами-в-себе и вещами для-нас. Патнэм поясняет позицию Канта в этом вопросе следующим примером. Когда мы говорим, что стул сделан из дуба, это не означает, что мы приписываем ноуменальному объекту, соответствующему стулу, силу, воздействие которой на наши органы чувств заставляет нас воспринимать стул сделанным из дуба. По мнению Патнэма, Кант считал, что 'сила' должна приписываться не отдельной вещи-в-себе, а всему ноуменальному миру, и поэтому никакого соответствия между вещами-для-нас и ноуменами нет.
Мы здесь не будем касаться вопроса, насколько корректной является такая интерпретация кантовского понимания истины. Мы изложили эту интерпретацию только потому, что она хорошо разъясняет позицию самого Патнэма.
На наш взгляд, имеются достаточно серьезные основания для квалификации концепции внутреннего реализма, в которой Патнэм попытался соединить объективные и субъективные компоненты в понимании истины, как варианта когерентной теории истины, которая сводит вопрос об истине к внутренней согласованности и непротиворечивости системы утверждений. Этому выводу не может противоречить и то обстоятельство, что Патнэм, определяя свою позицию как 'реализм' (хотя и внутренний), тем самым признает объективный фактор в создании данного человеку мира (как он отмечает, 'сознание и мир совместно создают сознание и мир' [94]). Дело здесь в том, что в своем определении истины как некоторого вида когерентности наших представлений, он, по существу, отказывается учитывать этот объективный фактор. На наш взгляд, Патнэм упускает из виду, что именно идея соответствия реальности вносит 'объективные компоненты' в концепцию истины, и поэтому, отбросив эту идею, философ оказывается целиком во власти 'субъективных' представлений об истине.
Концепция внутреннего реализма Патнэма обнаруживает близкое сходство с теорией языковых каркасов Р.Карнапа, что также свидетельствует в пользу понимания истины Патнэмом как когерентности. Согласно указанной теории Карнапа, представляющей классический вариант когерентной концепции истины, следует различать два типа вопросов о существовании объектов – внутренний и внешний. Внутренний вопрос всегда связан с некоторым языковым каркасом, представляющим собой систему способов речи (или форм выражений), подчиненных определенным правилам. По мнению Карнапа, в рамках внутреннего вопроса 'признать что-либо реальной вещью или событием – значит суметь включить эту вещь в систему других вещей, признанных реальными, в соответствии с правилами каркаса' [95]. Внешний вопрос касается существования всей системы объектов, признаваемых в данном языковом каркасе, то есть касается принятия или непринятия самого языкового
