обладание внутренней природой, раскрываемой в ходе научного познания, отличает естественные виды от искусственно создаваемых предметов и явлений (например, телевизора, стола и т.д.). Природа последних полностью известна, поскольку человек сам проектирует и создает их, а поэтому способен указать необходимые и достаточные условия для их принадлежности к экстенсионалу соответствующего термина [40].
Аналогичную позицию занимает и Крипке, который определяет термины естественных видов как жесткие десигнаторы, то есть как выражения, обозначающие одни и те же объекты во всех возможных мирах, в которых эти объекты существуют. Термины естественных видов потому являются жесткими десигнаторами, что они обладают необходимыми существенными свойствами, то есть свойствами, присущими им во всех возможных мирах, в которых эти естественные виды существуют. Например, слово 'золото' жестко указывает на одно и то же вещество во всех возможных мирах, где оно присутствует, в силу того, что оно обладает необходимой внутренней природой, а именно – атомным весом, равным 79.
Однако констатацию того, что естественные виды 'сами выполняют работу' по установлению экстенсионалов своих терминов благодаря присущей им внутренней природе, еще нельзя считать полным объяснением механизма референции, поскольку здесь еще не указано, как устанавливается связь между внешними объектами и терминами нашего языка. Для Крипке и Патнэма таким механизмом, объясняющим референцию, являются каузальные связи между носителями языка и референтами используемых ими слов. Благодаря этому обстоятельству концепцию Крипке и Патнэма часто называют 'каузальной теорией референции'.
В этой теории каузальный механизм служит для объяснения референции и имен собственных, и терминов естественных видов. Так, согласно Крипке, референция имени собственного устанавливается не в соответствии с принципом идентифицирующих дескрипций, а во время 'церемонии первого крещения (или именования)', когда человеку впервые присваивается имя, а затем референция этого имени передается по каузальной цепочке от одного говорящего к другому, причем единственным механизмом, сохраняющим референцию имен в каузальной цепочке, является намерение 'последующих участников цепочки… употреблять имя с той же референцией, с которой его употребляли предыдущие участники' [41].
Для описания каузального механизма в определении референции терминов естественных видов Патнэм вводит понятие 'парадигмального' или 'стереотипного' образца естественного вида. Хотя он не формулирует это явным образом, однако, по аналогии с именами собственными, видимо, нужно предположить, что всегда имеет место некоторое 'первоначальное' присвоение термина определенным представителям естественного вида, которые таким образом становятся парадигмальным образцом этого вида и по отношению к которым устанавливается принадлежность других объектов к этому виду. 'Действительные вещи, какова бы ни была их дескрипция, сыгравшие определенную каузальную роль в нашем овладении и последующем использовании терминов, определяют, на что указывают эти термины. Термин указывает на некоторый объект, если последний стоит в правильном отношении (…имеет тождество природы) к этим экзистенциально данным вещам' [42]. Таким образом, согласно Патнэму, нахождение определенной вещи в отношении тождества природы к парадигмальному образцу некоторого естественного вида является необходимым и достаточным условием для принадлежности этой вещи к данному виду и, соответственно, для вхождения этой вещи в экстенсионал термина этого вида. Например, некоторый объект является лимоном благодаря обладанию той же самой природой (в данном случае – той же самой ДНК), что и парадигмальные лимоны, а не благодаря соответствию некоторому набору заранее сформулированных критериев (желтый цвет, толстая кожура, кислый вкус и т.д.).
По мнению Патнэма, уже в простейших остенсивных определениях терминов естественных видов предполагается это отношение тождества природы к некоторому парадигмальному образцу. Например, один человек, разъясняя другому значение слова 'вода', может указать на стакан с водой и сказать: 'Эта жидкость – вода' (или просто 'Это – вода'). Согласно Патнэму, в основе такого определения лежит эмпирическая предпосылка, что указываемая жидкость находится в определенном отношении тождества к тому веществу, которое в данном лингвистическом сообществе называют водой. Следует отметить, что указанное отношение тождества является теоретическим в том смысле, что оно выражает тождество внутренней природы, и поэтому для его установления может потребоваться достаточно сложное и длительное научное исследование. Это же обстоятельство объясняет и возможность ошибочного отнесения того или иного объекта к некоторому естественному виду, как это было в случае с веществом XYZ в мысленном эксперименте с Землей-Двойником. Жидкость на Земле-Двойнике, в точности совпадающая по своим внешним феноменологическим свойствам с водой, не является водой, поскольку она не имеет тождественной природы с той жидкостью, которую называют водой на Земле. Используя понятие возможного мира, это утверждение можно переформулировать следующим образом: вещество x в любом возможном мире является водой, если и только если оно находится в отношении тождества природы к тому веществу, которое обозначается словом 'вода' в действительном мире. Это означает, что не может быть такого возможного мира, в котором вода не есть Н2О. Конечно, до открытия химической формулы воды можно было ошибочно принимать за воду жидкость, которая заполняет озера и которую пьют на Земле-Двойнике, но как только было установлено, что вода – это Н2О, следует сразу констатировать, что жидкость на Земле-Двойнике не является водой.
В первоначальных формулировках своей теории референции Патнэм отмечал сходство между установлением референции в случае терминов естественных родов и в случае индексальных выражений. Особенность индексальных выражений состоит в том, что их экстенсионал изменяется при изменении контекста их употребления, а если говорить более точно, то индексальные выражения имеют не экстенсионал, а экстенсионал-функцию, которая определяет их экстенсионал в каждом контексте их употребления. Для описания контекста вводятся различные параметры (места, времени и т.д.), которые называются индексами. Экстенсионал-функция содержит аргументы, пробегающие по соответствующему параметру. В случае слова 'я' эта функция имеет вид f(x), где x – множество людей, произносящих слово 'я'. Согласно Патнэму, термины естественных видов 'имеют неявный индексикальный компонент: вода – это вещество, которое находится в некотором отношении подобия к воде здесь, в данном месте' [43]. Благодаря этому уподоблению терминов естественных видов индексальным выражениям концепцию референции Патнэма иногда называют теорией индексалов. Однако в последующем многие критики отмечали не вполне адекватный характер такого уподобления. Если в случае индексальных выражений их референция изменяется с изменением контекста конкретного произнесения, то в случае терминов естественных видов непонятно, об изменении какого контекста идет речь [44]. Поэтому в более поздних изложениях своей концепции Патнэм, не отказываясь от основной идеи, уже не подчеркивает индексальный характер терминов естественных видов.
Многие критики усмотрели в признании Патнэмом и Крипке внутренней природы, конституирующей естественный вид, возврат к 'давно дискредитировавшей себя' локковской (или даже аристотелевской) идее 'реальной сущности'. Согласно определению, реальная сущность представляет собой внутреннюю структуру субстанций (конкретных вещей) и благодаря ей субстанции являются тем, чем они являются. Таким образом, теория естественных видов дала повод для многочисленных обвинений Патнэма и Крипке в эссенциализме. Некоторые сторонники новой теории референции (в частности К.Доннелан) попытались показать, что эссенциализм не является неизбежным следствием их позиции. Аналогичная попытка была предпринята Н.Салмоном в его книге 'Сущность и референция' (“Essence and Reference”, 1981), где он попытался переформулировать основные положения новой теории референции с тем, чтобы избежать обвинений в эссенциализме. Однако Патнэм и Крипке вполне однозначно и открыто признают наличие существенных свойств или внутренней природы, которая является общей для всех членов естественного вида и благодаря которой объясняются отличительные свойства этого вида. Эта внутренняя природа раскрывается в ходе научного исследования, и, как отмечает Патнэм, 'то, чем является существенная природа, – это не вопрос анализа языка, а вопрос построения научной теории' [45]. Этот вывод уже сам по себе является примечательным фактом, поскольку после длительного периода безоговорочного неприятия понятия 'сущности' западная аналитическая философия (во всяком случае в лице ее некоторых представителей) возвращается к анализу
