Я закрыла глаза:
— Ладно, поехали в полицейский участок.
В ответ не донеслось ни звука. Я посмотрела в зеркало заднего вида: Иэна в машине не было. Я выключила мотор и распахнула дверь, чтобы выскочить на улицу и поймать его, куда бы он ни бросился бежать, но тут увидела, что он сидит на полу в салоне машины, свернувшись в клубок и накрыв голову руками, как во время учебной тревоги. Все его тело сотрясалось не то от рыданий, не то от приступов рвоты — мне не было видно. Очки и куртку он оставил на сиденье.
Я открыла заднюю дверцу, опустилась на корточки рядом с машиной и положила руку ему на спину. Его рубашка была вся мокрая и горячая, она прилипла к спине. Он сказал что-то, но я не разобрала.
— Что ты говоришь? — переспросила я.
Он приподнял голову, чтобы вытереть нос рукавом.
— Пожалуйста, — проговорил он сквозь слезы. — Я думал, вы отвезете меня куда-нибудь еще.
В голове у меня помутнело — казалось, будто я сплю или выпила лишнего. Я поняла, что сделаю это, хотя бы просто потому, что мне не хочется насильно везти его в полицию и навсегда лишиться его доверия и не хочется везти его домой и бросать здесь посреди дороги тоже не хочется. Я только несколько часов спустя поняла, что можно было отвезти его обратно в библиотеку и дождаться прихода Рокки. И только спустя несколько дней я вспомнила нечто совсем очевидное: адрес и номер телефона Иэна наверняка хранились у нас в компьютерном файле, рядом с его фамилией и записью о 12-долларовом штрафе. Но из- за его рыданий я совершенно не могла думать. А может, я не могла думать ни о чем,
— Куда же тебя отвезти? — спросила я.
— Куда-нибудь! — воскликнул он. — К моей бабушке.
Я знала, что у него нет бабушки.
— Хорошо, — ответила я.
14
Вниз по кроличьей норе
По правде говоря, мы немного заблудились. Игра в ориентирование слишком затянулась, мне следовало остановить ее раньше. А теперь мы оказались на какой-то проселочной дороге, и небо по- прежнему было так плотно затянуто тучами, что я не могла определить, в каком направлении мы движемся. Компаса, встроенного в приборную панель автомобиля, у меня не было, внутренним компасом природа меня тоже не наградила. Вероятно, природа не наградила меня и моральным компасом. Мобильный телефон лежал в двух футах от меня, в сумочке на пассажирском сиденье. Я могла в любой момент позвонить в полицию, машина ехала достаточно быстро — Иэн не стал бы выпрыгивать на ходу. Но, с другой стороны, как бы я объяснила, что ребенок, который всю ночь отсутствовал дома, находится теперь у меня в автомобиле, за много миль от дома, хотя, по правде сказать, господин полицейский, я понятия не имею, где мы, черт возьми, находимся.
Минут через двадцать Иэн оставил попытки показывать дорогу и вместо этого пустился в бесконечное повествование о роботах, которые могут делать за тебя уроки, и о том, как быстро можно съесть целое дерево, если размолоть его до состояния молочного коктейля. Если он пытался таким образом заставить меня потерять счет времени, то ему это прекрасно удалось. Я проголодалась, и когда посмотрела на часы, было 10.22. Я еще даже не завтракала — планировала до открытия библиотеки заскочить в кафе через дорогу и купить себе бублик.
Я свернула на дорогу, которая выглядела поживее, в надежде встретить там заправочную станцию.
— Я не говорил, что здесь надо сворачивать! — закричал Иэн.
— Если бы я не свернула, мы бы поехали по кругу, — солгала я. — Ты ведь не хочешь, чтобы мы кружили без всякой цели?
— Из-за вас мы сейчас заблудимся!
Он, казалось, всерьез разозлился, его паника выглядела так правдоподобно, что я на секунду засомневалась: а что, если он и в самом деле указывал мне дорогу к бабушке? Но нет, он просто испугался, что мы повернули обратно домой.
— Нам нужно заправиться, — сказала я.
Он выглянул у меня из-за спины и увидел, что стрелка на приборной панели показывает пустой бак. Вообще-то стрелка находилась в этом положении уже года два, поэтому мне все время приходилось считать мили между заправками, но теперь-то бензин уж наверняка должен был израсходоваться. Мы заехали в «Тексако», и, пока машина заправлялась, мне пришло в голову, что, когда я зайду заплатить за бензин, внутри можно будет кому-нибудь позвонить, так, чтобы Иэн не услышал. Например, Рокки — рассказать ему, что происходит. Правда, в последнее время он не больно-то дружелюбен и к тому же считает, что я помешалась на Иэне. Вряд ли он поверил бы во все подробности этой истории. Номера Дрейков я не знала. Можно было бы позвонить в полицию и что-нибудь придумать, сказать, что Иэн только что появился у двери моей квартиры, что мне понадобится какое-то время, чтобы его успокоить, но через часок-другой я привезу его в участок. А потом я купила бы карту или спросила у кого-нибудь дорогу и погнала бы на полной скорости обратно в Ганнибал.
Я открыла переднюю дверцу, чтобы поговорить с Иэном.
— Я зайду в магазин, куплю какой-нибудь еды. Чего бы ты хотел?
Он похлопал по рюкзаку:
— У меня тут арахисовое масло, и джем, и крекеры, их хватит штук на сто бутербродиков, хоть и очень маленьких. И еще энергетические батончики.
— Может, хочешь «Сникерс»?
Теперь я даже разговаривала с ним как похититель.
— По-моему, вам не следует заходить внутрь, — сказал Иэн.
Его лицо снова начало наливаться кровью. Разве обычно все происходит не наоборот? Это похитители останавливаются у заправочных станций и запрещают жертве покидать машину, а похищенный сломя голову бросается бежать по шоссе.
— Иэн, мне как минимум нужно заплатить за бензин. Автомат не читает мою кредитку.
Иэн отстегнул ремень безопасности и выпрыгнул из машины.
— Хорошо, — сказал он. — Тогда я пойду с вами. А что касается еды, то я хочу «Твикс».
В магазинчике при заправочной станции я дождалась, пока Иэн не увлекся ассортиментом полки с конфетами, и сообщила ему, что иду в туалет. Он на секунду задумался.
— Сначала дайте мне свой телефон, — сказал он.
