замуж.
Лежа в кровати в ту ночь, я думала о том, какая прекрасная детская книга могла бы из этого получиться: библиотека, где обитают дружелюбные привидения-библиотекарши. Они бы летали вокруг стеллажей и оставляли подсказки в пыльных книгах, чтобы помочь трем детям отыскать сокровище, спрятанное где-то в полу. А разве можно придумать более удачное место для тайн и секретов, чем библиотека? Тысячи закрытых книг, сотни полок..
А может, этим займусь и я сама — после того как меня подстрелят или я умру от горя. Я бы летала вдоль стеллажей, подсматривала и пугала и, как снежные хлопья, разбрасывала подсказки. А если бы дети затеяли игру в прятки, я бы произносила заклинание, и они бы могли заползать в книжку с картинками. И если бы полицейские, репортеры или пасторы явились искать детей, я бы выскочила из своего кукольного балаганчика, зашевелила призрачными пальцами и всех распугала.
30
Где Иэн?
31
Север
Здесь, в горах, мой телефон не работал, а то я бы позвонила Рокки на следующее утро, чтобы сказать, что получила его письмо, и спросить, нет ли каких новостей об Иэне. Вместо этого мы поехали еще дальше на север по трассе 89. Иэн снова указывал путь.
— Хорошо бы твоя бабушка не жила в Канаде, — прошептала я, когда мы стояли между полок с товарами в деревенском магазинчике, в который заехали купить какой-нибудь еды для завтрака. — Мы направляемся прямо туда.
— А почему мы не можем увидеть Канаду?
— У нас нет с собой паспортов. Ничего не выйдет.
Я не стала признаваться, что мой у меня с собой — лежит в застегнутом на молнию карманчике сумки.
— А с пропуском в бассейн через границу не пропустят, — добавила я.
— Я имел в виду, что хотел бы просто увидеть Канаду. Ну, понимаете, увидеть, глазами. Это ведь мы можем сделать?
— Думаю, на границе всегда скапливается очень много машин. Непонятно, насколько близко к границе нам удастся подъехать.
Не хотелось бы подкатить прямиком к полицейскому кордону.
Вместо печенья «Поп Тартс» Иэн выбрал более дешевую коробочку кукурузных хлопьев, рассчитанную на одну порцию, чтобы на сэкономленные деньги купить себе упаковку влажных салфеток и оттереть с их помощью белые кроссовки. Он опустился на колени посреди магазина перед стеной из почтовых ящиков и скреб кроссовки до тех пор, пока они не засверкали как новенькие — их возраст теперь выдавали только шнурки.
— Ну вот, — объявил он с гордостью, вставая и аккуратно складывая использованную салфетку. — Совсем другое дело!
Бородатый мужчина за прилавком, он же — почтальон, продавец мюсли, бензина и порножурналов, посмотрел на меня, удивленно приподняв бровь.
«С этим парнем что-то не то», — словно бы говорил он мне.
Мы ехали дальше на север и слушали один из сборников Ани Лабазниковой из девяностых:
— Я очень скучаю по библиотеке, — пожаловался Иэн.
— Я тебя понимаю.
— Мистер Уолтерс обещал мне показать свое «Пурпурное сердце», но так и не успел.
Я не поняла, о чем он.
— Рокки Уолтерс, из библиотеки? — переспросила я. — Что-что он обещал тебе показать?
— «Пурпурное сердце» — награду за ранение, которое он получил на войне.
— Иэн, — произнесла я, снимая ногу с педали газа, чтобы успеть обернуться и посмотреть на него. — Что ты такое говоришь? На какой еще войне? Мистер Уолтерс из библиотеки?!
— Ну да, он участвовал в первой войне в Ираке или в чем-то таком. Я думал, вы с ним дружите.
Я смотрела прямо перед собой на пустую дорогу, на сухой лист, который бежал, перебирая по асфальту острыми уголками, и был похож на мультяшного краба.
— То есть ты хочешь сказать, — медленно произнесла я, — что инвалидное кресло — это у него из-за
