— Что? — наконец выдохнула я.
Она оглядела холл, с удовлетворением отметила, что ее не слышит никто, кроме меня, и повторила:
— Вы правы.
— В чем? — не верила я своим ушам.
— Эдварда Бартлета убила я, — прошептала секретарша. — Застрелила его.
Я инстинктивно отшатнулась. Неужто эта кудрявенькая девчушка только что призналась в убийстве?
Где же Матиас? Они с Портером стояли почти вплотную друг к другу, что-то сердито выкрикивая.
Таково уж мое везение: опять важное свидетельство слышала только я.
Но на всякий случай решила проверить.
— Ты слышал? — отвлекла я моего друга от перепалки с Портером. — То, что сказала Линнда?
Матиас обернулся:
— Нет, а что она сказала?
— Она убила Эдварда Бартлета!
Матиас отнесся к новости довольно вяло. Он внимательно глянул на меня и переспросил:
— Ты уверена?
В ответ я кивнула.
— Вы признались в убийстве Бартлета? — обратился он к девушке.
Минуточку. Не этот ли парень только что утверждал, что доверяет мне безгранично, а теперь уже сомневается в моих словах? Почему он ищет подтверждения у Линнды?
Невероятно, но девушка пожала плечами:
— Ничего подобного я не говорила. Она… гм… видимо, неправильно меня поняла.
Это было уж слишком.
— Что?! — разъярилась я. — Неправильно поняла? Да я собственными ушами слышала!..
— Очень жаль, — перебила девушка с невозмутимым видом, — но вы ошиблись.
Теперь мне и ее захотелось ударить. Матиас изумленно взирал на нас обеих.
— Послушай, Матиас, сейчас она отпирается, но она действительно призналась в убийстве.
Он растерянно переводил взгляд с меня на Линнду, его замешательство росло с каждой секундой.
Зато Линнда и ее босс откровенно забавлялись.
— Скайлер, давай объяснимся. — Портер поднял указательный палец, подчеркивая важность момента. — Ты заявляешь, будто моя секретарша убила Бартлета? Так?
Голос Портера гулко звучал в маленьком холле на радость всем любопытным.
И тут до меня дошло. Получалось, что я обвиняю всех знакомых мистера Мередита. Начала с его официальной подружки, Вирджинии Кеньон. Затем предположила, что он сам мог быть убийцей. А теперь добралась до секретарши.
Кто на очереди? Его престарелая мамочка?
Портер снова надул меня и прекрасно знал это. Тонкая улыбочка на его физиономии сменилась широкой ухмылкой.
— Ладно, вы задали свои вопросы и выдвинули нелепые обвинения. Почему бы вам теперь не убраться восвояси? — Я не двинулась с места, кипя от злости. — А ты, Скайлер, — добавил он, — должна немедленно отправиться в полицию и повторить там все, что наговорила здесь. Они будут рады послушать о том, как моя секретарша стреляла в Бартлета. — Его ухмылка стала еще противнее. — Беги же скорее. Чего ты ждешь?
Признаю: я тугодум. Только сейчас до меня дошло, что Портер опять расставил мне ловушку. Он подучил Линнду. И если я передам полицейским ее слова, то снова предстану перед ними рехнувшейся от любви дамочкой, чего мой бывший дружок и добивается.
Надо же быть такой дурой!
Портер продолжал ухмыляться. Мне ничего не оставалось, как развернуться и с гордым видом удалиться.
— Скайлер, его секретарша действительно сказала, что убила Бартлета? — осведомился Матиас, когда мы, протопав по шоколадно-зефирному ковру, оказались у этих проклятых лифтов.
Вопрос Матиаса лишь усугубил мое дурное настроение. Я с трудом заставила себя ответить:
— Не знаю, убила ли она его на самом деле, но сказала именно это.
Надо было сразу поделиться с ним моей догадкой: Портер меня подставил, второй раз подряд. Но я промолчала. Внезапно я так рассердилась на Матиаса, что мне вовсе расхотелось с ним разговаривать.
Никто из нас не раскрыл рта, пока мы не сели в машину и не выехали на запруженную транспортом Главную улицу.
— Знаешь, — вдруг заметил мой приятель, — странно, что только тебе говорят всякие вещи.
Я резко обернулась к нему:
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего, просто странно, и все. — Он пожал плечами.
Возможно, я преувеличивала — подозрение в убийстве изрядно потрепало мне нервы, — но, по- моему, слова Матиаса (между прочим, это тот самый человек, который совсем недавно объяснялся мне в любви) можно было истолковать двояко.
1. У меня слуховые галлюцинации. В таком случае я психопатка.
2. Я все выдумала. То есть наврала с три короба.
Но какой мне резон врать? Только с единственной целью — скрыть ужасную правду. Правду о том, как я стреляла в Бартлета.
Я не сомневалась, что ход мыслей Матиаса был именно таков. И о чем после этого с ним разговаривать?
До 'Кв. футов Андорфера' мы доехали в гробовом молчании. Похоже, мой приятель решил, что я погружена в свои мысли. И когда я вышла из машины, с треском хлопнув дверцей, он удивленно посмотрел на меня.
Уж не знаю, неужто я предъявляю чересчур высокие требования к мужчине, который твердит, что любит меня? Всего-навсего прошу поверить, что не способна на убийство.
Наверное, я излишне привередлива.
Матиас проводил меня до двери агентства.
— Давай все обсудим, — предложил он.
— Нечего обсуждать. — Я протянула руку за ключами от машины.
Он с удрученным видом отдал ключи.
— Скайлер…
Понятия не имею, что он намеревался сказать. Дожидаться я не стала. Не успел он произнести мое имя, как я уже переступила порог конторы.
Матиас за мной не последовал. Он постоял немного на пороге, и вид у него был столь же ошарашенный, как и в офисе Мередита.
Затем он медленно направился к стоянке, где оставил свой катафалк, сел в машину и уехал прочь.
Добравшись до своего рабочего места, я обнаружила, что меня трясет. Да что, собственно, происходит? Матиас лишь высказал замечание. И, откровенно говоря, он был прав. Действительно странно: почему только мне делают страшные признания? Он же не обвинил меня в убийстве. Вообще ни в чем не обвинил. Однако я повела себя так, словно он вознамерился связать меня по рукам и ногам и сдать в полицию.
Неприятно сознавать, но, боюсь, моя злость на него была вызвана не только полным провалом встречи с Портером. Возможно, подсознательно я делала все, чтобы оттолкнуть Матиаса от себя.
Наверное, он прав: я панически боюсь связать свою жизнь с мужчиной.
Обреченно вздохнув, я отправилась в кухонный закуток за большим стаканом колы. С огромным количеством льда.
