темные вьющиеся волосы в беспорядке растрепались по плечам.
Чарльз потянулся к маме. Мэри не хотелось отпускать его, так приятно было чувствовать его живое тепло…
Мать схватила сына, крепко обняла его и в безудержном порыве стала осыпать поцелуями.
Материнские чувства вновь охватили Мэри с небывалой силой. Особенно когда Чарльз с легким вздохом положил голову матери на плечо. Это было так трогательно!
— Вы легко могли убиться, — гневный голос Барлоу разрушил очарование момента.
Он спешился. Поодаль остановилось ландо. Пожилые леди вытянули шеи, стремясь разглядеть подробности развязки, но кучер так и не предложил своей помощи, оставаясь лишь сторонним наблюдателем. «Квинтэссенция жизни большого города», — с грустью подумала Мэри.
Барлоу взял ее за руки и посмотрел в глаза:
— Когда вы прыгнули… — Он потряс головой, словно не мог найти подходящих слов. — Это было… глупо, опасно, безрассудно…
— И прекрасно, — закончила вместо него Мэри. Она повернулась к Данди и обняла голову лошади. — Он был великолепен. Вы видели этот прыжок, Барлоу? Он ни секунды не колебался, просто взял и перелетел через ландо. Я летела!
— Вы могли убить себя. Вы спятили? Если бы вы сломали шею, как бы я объяснил это Джейн?
— Бросьте, ничего подобного со мной не случилось бы. По крайней мере, не верхом на этом чудесном коне. Поделитесь его родословной.
Барлоу был так взбешен, что чуть не рычал.
— Не собираюсь я с вами ничем делиться. Наездники и получше вас, которые к тому же гарцуют не в юбках и бальных туфлях, бывает, ломают себе шею. Что, если б вы потеряли стремя?!
Этот выпад возмутил ее.
— У меня отличная посадка вне зависимости, бальные на мне туфли или нет.
Он схватил ее за плечи, как будто собираясь встряхнуть, приводя в чувство, но передумал. Его руки безвольно упали.
— Я испугался за вас. Если бы что-то случилось, я бы не простил себе.
Она поняла, что он больше не может сдерживать свои чувства, что сейчас он пытается объясниться с ней. Внезапно она почувствовала, как близко он стоит, словно дышит с ней одним воздухом. Его синие глаза стали темными. Она вновь вспомнила вкус его губ.
— Уведите животное, — приказала мать Чарльза лакею, который спешил к ним на пару с горничной.
Присмиревший пони стоял, понурив голову. Он знал, что провинился.
— Я хочу, чтобы его уничтожили, — сказала леди. — Чтоб я его больше никогда не видела!
Мэри быстро схватила поводья пони.
— Ни за что! Вы не сделаете этого!
Чарльз разревелся. Лакей мог бы попытаться отобрать у нее поводья силой, но из-за присутствия Барлоу ему оставалось только вопросительно поглядывать на свою хозяйку.
Мэри встала на защиту пони:
— Эта лошадка сообразительна. Когда стали стрелять и перепугались мы все, пони бросился в безопасное место, и это было вполне разумно с его стороны.
— Но ваши лошади почему-то не ускакали, — не отступала дама. — Мог пострадать мой сын, единственный ребенок и наследник в семье.
— Пони всего лишь хотел убежать от опасности и спасти своего наездника, — повторила Мэри.
— Правда? Неужели он думал добраться до стойла? Это довольно далеко, — непреклонно ответила дама.
— Данди — хорошо обученная лошадь, миледи, а кляча, на которой приехал я, боится меня больше, чем оружейных выстрелов, — вмешался Барлоу. — Если бы пони хотел навредить вашему сыну, он мог бы это сделать. Напротив, самим своим бегством он заботился о своем юном всаднике.
Чарльз тоже принимал участие в обсуждении: он извивался на руках матери, пока она не опустила его на землю. Тогда он подбежал к герою событий.
— Мама, Биттерзу очень стыдно. Он будет себя хорошо вести.
И в самом деле, сообразительное животное всем своим видом показывало, что искренне раскаивается.
Мать в нерешительности переводила взгляд с сына на Барлоу и Мэри.
— Чарльз растет слишком быстро, — вздохнула она, — я беспокоюсь за него.
Пони уткнулся носом в затылок Чарльза. Малыш, полностью оправившись от пережитого шока, задорно улыбался.
— Им всегда весело вместе, — признала мать.
— Тогда вам не следует на него особо сердиться, — сказала Мэри, взглядом указывая на пони.
Мать вздохнула. Тут она заметила горничную и лакея, которые, стоя поодаль, прислушивались к разговору.
— Мари, Ролинз, собирайте наши вещи.
— Да, ваша светлость, — одновременно ответили они.
— И уведите пони, — добавила герцогиня.
— Я пойду с Биттерзом, — вмешался мальчик. — Он мой. Мне его папа подарил. Я позабочусь о нем.
— О, Чарльз, — сказала герцогиня с укором. Видя, что малыш не сдвинется с места, она неохотно уступила: — Хорошо, иди с Ролинзом и проследи, чтобы Биттерза привязали к двуколке. Помоги ему, — строго добавила она, обращаясь к лакею.
— Слушаюсь, ваша светлость.
Чарльз настаивал на том, чтобы самому вести пони, и ему разрешили. Прежде чем уйти, он с необыкновенной серьезностью сказал матери:
— Я хочу проверить, сможет ли Биттерз прыгнуть, как ее лошадь, — он показал на Мэри.
Герцогиня побледнела.
Словно подтверждая ее опасения, мальчик добавил:
— Я обязательно перепрыгну через повозку.
Барлоу поспешил вмешаться. Он встал на колено, чтобы его глаза были на одном уровне с ребенком.
— Милорд, на тысячу лошадей приходится только один конь, который может прыгнуть так, как Данди.
— Тогда я попрошу папу купить мне его.
Герцогиня начала терять терпение. Но Барлоу спокойно сказал:
— И я с радостью продам его, но только после того, как вы научитесь хорошо управлять пони.
— Это будет совсем скоро, — горячо заверил его мальчик.
— Я не сомневаюсь, милорд, — ответил Барлоу.
Полностью удовлетворенный, мальчик позволил лакею увести себя.
Герцогиня подождала, пока сын и слуги окажутся вне пределов слышимости, и вздохнула с облегчением.
— Спасибо, — горячо поблагодарила она Барлоу. — Мой муж жить не может без лошадей, и сын во всем хочет походить на отца. А я плохо держусь в седле. Эти существа пугают меня. Поэтому я и решила сама заниматься с Чарльзом — надеялась, что смогу преодолеть этот страх рядом с пони.
— Нет ничего плохого в том, что вы боитесь ездить верхом, — заверила ее Мэри и, опомнившись, добавила: — Ваша светлость. — Она погладила шею Данди. — Я и сама стараюсь всегда помнить о том, что у каждой лошади свой характер и неудачное падение может стать трагическим.
