деется, молви без утайки. Кто, когда, где, и сколько повстречал ордынцев?
В следующий миг всё пришло в движение. Купец вышел из ступора, развернулся, припустил к своим повозкам, галдя на ходу, раздавая направо и налево множество всяческих указаний. Остей тряхнул головой, переглянулся с сотником Владимиром, мельком глянул в нашу сторону, и вновь развернул свиток.
Едва услыхав озвученную гонцом новость, Стрельцов спрыгнул с бронетранспортёра, скорым шагом направляясь к князю. Я поспешил вслед за майором, а за моей спиной капитан Коваль громким голосом приказал Кондрату остановить колонну. Со второй машины соскочили Ринат и Юра, и быстренько зашагали в нашу сторону. Увидев наши маневры, князь спешился, не желая вести предстоящий разговор в прямом смысле этого слова свысока, кинул поводья ближайшему дружиннику.
Тем временем Святополк принял из рук одного из воинов чашу с водой, осушил её быстрыми торопящимися глотками, перевёл дух, и мы услышали подробности происшедшего. Выяснилось, что утром этого дня передовые татарские разъезды объявились на северном берегу Пахры. Об этом сообщил какой-то боярин, чьи земли лежали на берегу этой самой реки, успевший до боя послать в Москву гонца с грамотой. А спустя всего пару часов после прибытия гонца в город примчались и остатки боярского ополчения, все, кто уцелел в сече с ордынцами. В т.ч. и сам боярин, едва державшийся в седле от полученных ран. Затем до Москвы добрались ещё несколько десятков всадников: воинов, купцов, крестьян, из числа тех, кто сумел отбиться, а затем и оторваться от погони. В городе ударили в набат, среди населения началась страшная паника, множество народа бросилось удирать в сторону Дмитрова, надеясь выиграть обогнать приближающихся татар. Другие хватали семьи, всякие, там, пожитки, поджигали свои дома, и торопились укрыться в белокаменном кремле. Центральная власть, как таковая, отсутствовала напрочь – Дмитрий Иванович и его семья отъехали несколько дней назад, а митрополит и прочие исчезли из города чуть позднее князя. Сотник Мирон, разузнав, что и как, послал к князю посыльных, чтобы тот торопился, если пойдёт на выручку, пока ордынцы не осадили Москву.
– Слышали вы, бояре, дурные вести про татар окаянных, посему поспешать дружине надобно, – окинув нас пронзительным взглядом, весьма озабоченным тоном произнёс 'литовец'. – Ежели враг осадит город, то мы никак не пробьёмся в помощь моим ратникам. Да и мало осталось при мне воев для доброй рати с ворогом.
– Погоди, Александр Андреевич, не торопи события, – прищурился Стрельцов. – Предлагаю сначала хорошенько обдумать все наши действия, и выработать план взаимодействия бронетехники и конницы. А первым делом хорошо бы разобраться с топографией местности вокруг Москвы.
– Дивные ты слова молвишь, майор Сергей Александрович, но послушаю я вас, бояре, коли измыслите, как совладать нам с татарами, – помедлив, ответил Остей. – Но, всё одно, поспешать нам надобно.
Кивнув, соглашаясь со словами князя, наш командир достал и развернул карту московской области. Затем присел, и, посматривая на карту, кончиком выдернутого из ножен на разгрузке кинжала сделал на земле пару-тройку стремительных росчерков. Провёл несколько волнистых линий, вычертив Москва-реку и её ближайшие притоки. Дополнил эскиз силуэтами домиков и звёздочкой, обозначив города с нашим текущим местоположением. Нарисовал вторую звёздочку, символизирующую отряд сотника Мирона, находящийся в Москве. Обступившие нас ближние дружинники князя молчаливо взирали на создающуюся прямо на их глазах импровизированную карту местности. Остей молчал, поглядывая на бумажную карту, затем хмыкнул, и, приняв из рук одного из воинов сулицу, ткнул древком в землю.
– Вот здесь, у реки, стоит городок малый, Капустиным прозванный, – произнёс 'литовец', а затем сделал на земле ещё пару вмятин. – Здесь, и здесь, городища имеются, под рукой серпуховского князя оба.
– А тут стоит городок князя коломенского, – поставив крестик вынутой из колчана стрелой, добавил густым басом сотник Лукьян. – Да ещё место для переправы знатное.
– А помогите-ка, ратники, с позволения княжеского, дорисовать боярину Сергею Александровичу план окрестных земель, – я широко улыбнулся Остею самой искренней из своих улыбок, во все тридцать два зуба. – Хорошо бы обозначить недостающие города, броды на реках, и прочие места, удобные для переправ больших масс конницы.
– Что же, боярин Артур Иванович дело молвит. Надобно подсобить боярам заморским сотворить чертёж землицы московитской, – отведя взгляд от карты, которую держал майор, князь глянул мне прямо в глаза. – Зело богаты знания у бояр императора Владимира, что правит Канадой да Россией, о землях наших, славянских. Не видывал я доселе подобного чертежа земель, весьма, и весьма искусного.
Под слегка насмешливым взглядом Остея я чувствовал определённую неловкость, неудобство положения. 'Литовец', похоже, интуитивно догадывался, что 'бояре заморские' на ходу импровизируют разные небылицы, чтобы скрывать истинные масштабы своих знаний. На выручку пришёл сотник Владимир, несколько раз ткнувший древком копья в петли Москва-реки, указывая на удобные для переправы и последующего развёртывания войск пункты. Ну, да, сотник бывал здесь ни раз, и ни два, и, хотя у него нет подробной топографической карты, он знает об этой местности больше нашего. Десятники Ольгерд и Михаил Рябой начертили на земле ещё несколько закорючек и крестиков, обозначая брод выше по течению, и пару населённых пунктов, городищ, что ли. Затем дружинники нарисовали все более-менее значимые в округе дороги, по которым ездили сами, или слышали о них от других.
Постепенно набор штрихов, линий, и крестиков превращался в неплохой по местным меркам чертёж местности. Тем временем наш командир развернул карту из нашего времени, и принялся вносить изменения, которые в ней отсутствовали, со всеми подробностями и деталями. Стоявшие вокруг нас ратники восхищённо цокали языками, глядя, как карандаш майора быстро-быстро касается гладкой бумаги, оставляя за собой аккуратные маленькие значки и символы.
– Скажи, княже Александр Андреевич, где ты бы на месте ордынцев переходил реку? – поднимаясь во весь рост, спросил Стрельцов. – Вот, поставь себя, княже, на место татарских военачальников, и скажи, как бы ты поступил?
– Здесь и здесь для перехода Москва-реки пути добрые. И подходы к реке удобны, и на том берегу есть, где развернуть конницу, – немного подумав, Остей указал копьём на изгибы русла. – А после я бы охватил город с двух сторон, да полонил бы тех беглецов, что попадутся ратникам. Да только татары порубят многих, не станут брать в полон.
– А народ, живущий на другой стороне реки, куда побежит спасаться – в саму Москву, или на север? – задал следующий вопрос наш командир.
– Кто не успел убежать далеко на полночь, те в кремль московский пробиваться решат, – 'литовец' ткнул в самый большой крестик на 'карте'. – В надежде на стены каменные, да на воев московитских, княжеских. Да на посошную рать многочисленную, коли бояре её исполчить поспеют.
– Многие по лесам попрячутся, от татар хоронясь, княже, – заметил сотник Владимир. – Пока сами ханы станут кремль осаждать, их нукеры пройдут по землице московской гребёнкой частой, полоня людишек, словно рыб неводом.
– Значит, часть людей из-за Москвы-реки станет искать убежище в городе, а другая часть спрячется на местности, а затем попадёт в рабство к татарам, – резюмировал Стрельцов, и черканул остриём кинжала стремительную дугу. – Я предлагаю совершить рейд на БТРах по правобережью, чтобы разгромить передовые отряды татар, провести разведку боем, и, если получится, попытаться спасти кого-то из обречённых на смерть или рабство.
– Командир, у нас мало топлива, – напомнил об основной проблеме капитан Хабибуллин.
– Мало. И придётся пожертвовать его частью, ради чьих-то жизней, а не ради весёлой прогулки на природе, – согласился майор. – Смотрите: здесь не более тридцати-сорока километров, ну, даже если все пятьдесят. Через реку мы перейдём примерно в этом месте, до темноты пройдёмся по южному берегу, и снова вернёмся обратно, переправившись восточнее города. Если встретим ордынцев – постараемся впечатлить их до усрачки огнём и колёсами. Пусть рассказывают своим ханам о страшных драконах на земле русской.
– То московитов землица, Дмитрия Ивановича вотчина, – поправил спецназовца Остей. – Дюже трудно и долго трём сотням конным ратникам пересекать реку в том месте. Никак не поспеть до заката нам, да обоз малый мешать станет.
– Стоп. Ты, уж, княже Александр Андреевич не обессудь, но мы планируем пойти в рейд в одиночку,
