Он томно и с удовольствием целовал ее губы. Они были солеными от слез, а язык — сладким от чая с медом. Шона была женщиной контрастов: осторожная и отважная, искушенная и наивная, опасная и совершенная. Страсть и возмездие.
Повернувшись кругом, Коналл подвел ее к креслу, усадил и опустился перед ней на колени.
— Дай мне нож, — попросил он и протянул руку.
Шона покачала головой:
— Он мне нужен, чтобы спасти Уиллоу.
— Шона, не упрямься.
— Ты не знаешь этих людей так, как знаю я, Коналл. Горцы — жестокие, не ведающие жалости люди. Их ничто не может остановить.
Коналл обхватил ладонью лезвие кинжала и сжал. Если она потянет его, то распорет ему ладонь.
— Кто живет с мечом, от меча и погибнет. Я не позволю, чтобы это случилось с тобой. Отпусти нож.
Глаза Шоны изучали его серьезное лицо. Ее хватка ослабла, и ладонь медленно разжалась.
— Ты доверяешь мне?
Она кивнула.
— Хорошо.
В дверь снова постучали.
Коналл недовольно заворчал:
— Что еще?
Дверь открылась. На пороге стояла герцогиня собственной персоной и смотрела на представшую ее взгляду сцену. Женщина застыла в неподвижности, поблескивая агатовыми бусинками, вшитыми в корсет ее платья из бордового шелка.
— Ваша милость, дайте нам еще несколько мгновений. Шона чрезвычайно огорчена.
Тонкая бровь герцогини взлетела к алебастровому лбу.
— Еще одна растянутая щиколотка?
Коналл поднялся:
— Замечание подобного рода ниже вас, мадам.
— А такого рода девушка ниже вас, сэр. Боже, вы вот‑вот женитесь на наследнице одного из богатейших герцогств Великобритании. Если вам нужна любовница, окажите мне сомнительную честь выбрать ее не среди отбросов скотного двора.
Коналл встал перед Шоной, словно хотел оградить от оскорблений герцогини.
— Вы далеко заходите, мадам! Как вы смеете оскорблять ее!
— Я просвещаю вас, сэр. Невооруженным глазом видно, что девица без ума от вас и изо всех сил старается расстроить ваш брак с моей дочерью.
— Если Шона без ума от меня, то, поверьте, для меня это большая честь.
— В самом деле, сэр? Имейте уважение к своему классу. Неужели вы ни во что не ставите благородство происхождения?
В лицо герцогини впился голубой огонь его взгляда.
— Единственное благородство, которое я признаю, — это благородство характера. А у Шоны Макаслан оно бьет через край. Мне изначально следовало искать такое благородство, а не то, что вы с такой неохотой мне предлагаете. — Коналл взял Шону за руку. — Должен с сожалением сообщить вам, что отказываюсь вступать в брак с леди Вайолет. Найдите себе другого дурачка, кому навяжете бедную девушку. А потом мстите мне. Делайте гадости. Только огорчать Шону я больше не стану. Счастье этой женщины для меня превыше собственного. И если брак со мной доставит ей хоть какую‑то радость, значит, и я буду счастлив.
— Коналл, — перебила его Шона, — думай, что говоришь. Я знаю, что с моей стороны было эгоистично стремиться заполучить тебя. Но я не могу позволить, чтобы из‑за меня пострадал Эрик.
— Я тоже не могу. И мы еще посмотрим, кто победит, защищая своего ребенка.
Герцогиня перевела взгляд с Коналла на Шону, затем обратно.
— Я не собираюсь обсуждать это в данный момент. Я пришла к вам, чтобы просить помочь найти мою дочь. Она, кажется, пошла утром прогуляться, но до сих пор не вернулась. Могу ли я просить вас распорядиться, чтобы ваши лакеи осмотрели окрестности?
Неистовый огонь в глазах Коналла сменился ровным горением.
— Нет.
— Нет? — Герцогиня округлила глаза.
— Я организую поисковый отряд для Уиллоу, которую похитили. Так что слуги будут заняты. Вы и сами можете обойти имение в поисках своей своевольной дочери. Или можете попросить о помощи Стюарта.
Герцогиня, оскорбленная, поджала губы и покинула кабинет.
— Ты отдаешь отчет своим действиям?
Коналл улыбнулся.
— Ага, — ответил он с шотландским акцентом. — Потому что люблю тебя, Шона Макаслан. И жениться хочу на тебе.
Он нежно поцеловал ее в губы.
Часы в коридоре пробили три. В открытую дверь постучала миссис Доэрти.
— Прошу прощения, сэр. Ваш брат просил меня передать вам это письмо. Но велел сделать это не раньше трех.
Коналл в недоумении открыл сложенный листок и прочел. На его лице заиграла едва заметная улыбка.
— Вот пройдоха. Ну и братец. И если что возьмет, то непременно тайком. Миссис Доэрти, пожалуйста, передайте ее светлости герцогине Бейсингхолл, что искать дочь в имении больше нет необходимости. Леди Вайолет тайно бежала с моим братом.
Лицо миссис Доэрти побледнело.
— О, сэр, герцогиня будет в шоке!
— Знаю, сожалею только, что сам этого не увижу, потому что брошу все силы на то, чтобы помешать одному браку. — Он взял Шону за руку. — И начать подготовку к другому.
Глава 20
Каких только страхов не натерпелась Уиллоу в карете.
Борясь с приступами тошноты, она тряслась в замкнутом пространстве коляски по ухабистым дорогам. Пейзаж за окном терял знакомые очертания. Хмурый день еще в большей степени запутывал. Даже если бы она смогла отправить записку с просьбой о помощи, то была бы не способна сказать, где находится.
Напрасно искала она какой‑нибудь дорожный знак, чтобы понять, в какой город они направляются. На глаза ей попадались лишь пастбища с немногочисленными стадами овец и отдельно стоявшие фермы. Глушь захолустья обещала смениться пустошью и безлюдьем.
Не поднимая головы, она исподлобья взглянула на похитивших ее людей. Из них Уиллоу знала лишь Хораса Хартоппа. Он был злобной личностью, и насколько она помнила, все время чернил Шону, чтобы придать себе значительности. Теперь же он отказывался с ней разговаривать и объяснить, зачем ее затолкали в карету и куда везут.
Двое других мужчин не произносили ни слова. Старший, Дункан, показался ей добродушным в мануфактурной лавке, но теперь выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Он был сильным — гораздо сильнее ее, — о чем красноречиво свидетельствовали его массивные руки и грудь. Молодого
