оно казалось совсем несложным: «Напишите сочинение в пяти параграфах. На конкретных примерах обсудите, в чем именно состояло пробуждение Эдны». Пожалуй, у меня как раз есть время. Смена тут с четырех до шести. Я взялась за работу. Как пишутся сочинения на пять параграфов? Я набрала себе кое- каких справочников и примерно уже набросала основную идею сочинения, как вдруг чей-то голос произнес у меня над ухом.
— Можно с тобой поговорить?
Я подняла голову. Перед моим столом стоял Джастин Инос.
— Нет, — отрезала я, снова утыкаясь в наброски.
Собственно говоря, я просто не могла на него смотреть. Глаза и губы у него были невозможно, невыносимо красивы. Он пришел прямо с тренировки — в спортивной форме и забрызганных грязью кроссовках. Мне нестерпимо хотелось коснуться золотистых волос, что облепили его лоб спутанными упругими завитками. На щеках еще пылал жаркий румянец, на коже блестели капельки пота.
— Мне надо сказать тебе примерно девятьсот разных вещей, — попытался объяснить Джастин.
И почему он все время надувает губы? Или они у него от природы такие пухлые? Взяв со стола несколько книг, я решительно зашагала по лабиринту проходов между стеллажами.
— Я хотел извиниться, — бросил мне вслед Джастин.
Я засунула книгу в просвет между другими томами на полке и двинулась дальше. Надо расставить эти четыре книги по местам и вернуться обратно.
— То, что говорила Трейси, было очень глупо, и мне не следовало…
— Не трать слов понапрасну, — посоветовала я и, не удержавшись, добавила: — Ты так со всеми девушками обращаешься? Сперва выбегаешь под дождь и расспрашиваешь, чего это они так грустны, а потом насмехаешься? К чему извиняться?
Джастин остановился посреди прохода.
— Трейси просто ревнует. Ты этого не заслужила.
Фраза звенела в ушах, отдавалась дрожью и звоном в голове, эхом в разуме. Последние книги я расставляла уже наугад. А потом повернулась к Джастину и скрестила руки на груди.
— Знаешь, чего я не понимаю в людях?
Джастин наморщил лоб и помотал головой — ему и в самом деле было интересно.
— То, что они наслаждаются чужими бедами. Что искренне хотят сделать другому больно. Я бы ни за что на свете не хотела снова стать такой, не хочу даже дела иметь с такими людьми.
Смущение мое нашло выход в тяжелом вздохе.
— Но я-то не такой, правда, — пробормотал Джастин, хотя я по глазам видела, как он смущен.
В этот момент я заметила краем левого глаза крупные золотые буквы на книжном переплете и повернулась посмотреть поближе. Заголовок гласил: «История ордена Подвязки». Я взяла книгу с полки и сунула подмышку. Джастин сделал несколько шагов по проходу и остановился напротив меня. Грудь его под облегающей футболкой бурно вздымалась.
— Ты и в самом деле особенная, — промолвил он. — Ну в смысле, ты так странно разговариваешь. С таким…
— Британским акцентом?
— Да нет же! Мне нравится тебя слушать. Ты очень умная.
Не знаю, он ли сделал шаг вперед — или я, но внезапно мы оказались совсем близко друг к другу. Губы Джастина почти соприкасались с моими губами. От него пахло свежим молодым потом. Я знала: сердце у него бьется часто, а кровь бежит по венам быстрее, чем обычно. Хотелось бы мне прекратить эти расчетливые вампирские мысли, но не зря говорят — старые привычки умирают долго.
— Уж достаточно умная, чтобы держаться от тебя подальше, — прошептала я, не сводя глаз с губ Джастина.
Он наклонился вперед и — в тот самый момент, когда я уж думала, что он поцелует меня, — взял книгу, что я сжимала подмышкой. Я перевела дыхание. От кожи Джастина пахло травой. Он стоял так близко. Ох, это инстинктивное стремление укусить! Кажется, вот-вот отрастут клыки. Я приоткрыла рот, стараясь не показывать зубы. Джастин выпрямился. Я судорожно вздрогнула, встряхнула головой и закрыла рот.
— Чего это ты такое читаешь? — спросил Джастин, вертя в руках книгу.
— Для уроков истории, — соврала я.
— Так можно мне как-то все загладить? — спросил он, возвращая мне книгу.
— Что именно? — не поняла я.
— Насмешки, — промолвил он, и щеки у него слегка порозовели.
— И как именно? — поинтересовалась я.
— Вот ты где! — раздался тонкий напряженный голосок.
Джастин обернулся. В конце ряда стеллажей, упершись рукой в бедро, стояла Трейси с двумя своими подружками. Видно было: Троица специально подбирает, как им одеваться. На всех троих были джинсы в обтяжку — у каждой своего цвета, — идеально облегающие стройные тела, и подобранные в тон маечки.
Рядом с ними я чувствовала себя дурно одетой великаншей.
— Кертис сказал, что видел, как ты заходишь в библиотеку, — пояснила Трейси, обвивая рукой талию Джастина.
Я развернулась и решительно зашагала к своему столу, делая вид, будто мы с Джастином вообще ни о чем не разговаривали. Еще не хватало — с Трейси связываться. Не хочу быть в положении — язык не выговаривает! — подчиненной, младшей по рангу! Две остальные девицы, так и застывшие в конце ряда, смерили меня взглядом с головы до ног. Одна из них, Клаудия, та невысокая блондиночка, что я видела утром на собрании, улыбнулась мне, когда я проходила мимо.
— Какая милая татуировочка, — сказала она, поворачиваясь к Кейт и бросая ей многозначительный взор. — Можно посмотреть?
Она шагнула ко мне, но я нагнулась к ней и прошептала:
— У тебя на зубах что-то прилипло.
На самом деле у нее там ничего не было, но Клаудия тотчас же вытащила зеркальце и принялась тщательно рассматривать свои зубы. Я оглянулась на Джастина. Тот обеими руками держался за бедра Трейси.
В тот вечер я ужинала с Тони. Дожевывая последний кусочек своего блюда — куриная грудка в каком-то кремовом соусе, — я не могла сдержать довольной улыбки. Столько вкусов сразу! Лесной аромат тимьяна, острая пряность базилика. И, конечно, сахар.
Мы уже заканчивали обедать, и я пересказывала тот эпизод с Клаудией в библиотеке. Тони так хохотал, что все зубы видно было. Он даже за едой не снял напяленной козырьком назад бейсболки. Футболка, утром такая белая, к вечеру покрылась пятнами краски и угля.
— Здорово! Клаудия Хоторн та еще стерва!
Тони обгладывал куриную косточку. Глянув поверх его правого плеча, я заметила, что в клуб входит Джастин под руку с Трейси, а за ними и вся остальная компания. Девицы, томно покачивая бедрами, направились к стойке с салатами. Хотя они были по-прежнему в джинсах, я вдруг остро пожалела, что не переоделась к ужину во что-то поприличнее. Тони проследил мой взгляд и повернул голову.
— Джастин! Займи нам стулья! — крикнула Трейси, посылая Джастину воздушный поцелуй.
Клаудия и Кейт взяли с двух сторон Трейси под руки и все вместе встали в конец очереди.
— Он прямо угорает, так хочет посноркелить, — донеслись до меня слова Трейси.
— Конечно, тем более тепло, — отозвалась Клаудия, перебрасывая волосы через плечо.
— Да, но все же сейчас сентябрь, — заметила Трейси.
— Август всего-то две недели как кончился, — возразила Клаудия, беря со стойки тарелку.
Я перевела взгляд на Джастина. Он обшаривал глазами полукруглое помещение клуба, столик за столиком. Наткнувшись взглядом на меня, заулыбался. Во взгляде его читалось радостное ожидание. Он направился прямиком к нашему столу.
