снимках… Стоп! Так это же Глен Миллер!»
– Глен Миллер! - воскликнул Наум громко.
– Yes, mister. Do you like Miller too? - Вопрос явно не нуж(
дался в ответе.
– Вы опять ушли куда(то, Наум Григорьевич?
– Нет, теперь я решил все свои проблемы и принадлежу
только вам! Я, скрепя сердце, согласился, что медведя у меня
сегодня не будет, но достаточно и того, что вы рядом со мной,
уютно, тепло и ожидается душевная беседа. Расскажите, что
вы успели сделать в Англии?
– Ничего интересного по работе, но по стране немного по(
ездила: Ковентри, Бирмингем, Кембридж, Ливерпуль, позна(
комилась с Вашим Оксфордом.
– Работали с интересными людьми?…
– Да, конечно. Высокие профессионалы, но какие(то од(
нобокие: аккуратные, подтянутые, вежливые, но даже в нео(
фициальной обстановке, за ужином, не позволяющие себе ни
на секунду расслабиться. И, практически, никакого юмора.
Ну, представьте себе аналогичную ситуацию у нас, в Москве:
группа специалистов после успешно проведенного дня ужи(
нает в ресторане со спиртными напитками и в компании еще
не окончательно старых женщин. Уютная обстановка, музы(
ка, вкусно приготовленные блюда, но за столом произносят(
ся несколько незначительных вежливых фраз и, наскоро по(
кончив с ужином, не позднее восьми часов, все торопятся по
домам. Невероятная ситуация!
– Это уж точно! Наша братия, оторвавшись от семейных и
85
других проблем, наверняка распустила бы хвосты для легко(
го или даже тяжелого флирта.
Людмила Григорьевна рассмеялась.
– Я опять оказался слишком прямолинеен?
– Нет, нет. Вы упомянули флирт, а я вспомнила слова од(
ного из английских юмористов: «У людей с континента - сек(
суальная жизнь; у англичан - бутылки с горячей водой».
– Мне трудно судить об этой стороне их характеров, но,
что бросается в глаза, - им легче иронизировать над своим
консерватизмом, чем изменить его.
– Хочу заступиться за моих английских друзей. Не все так
однозначно: с одной стороны, неизменной популярностью
пользуются сценические постановки, в которых мужчины те(
ряют свои брюки, но с другой - богатство английского языка
и такие виртуозы слова и мысли как Шекспир, Уайльд и мой
кумир(Бернард Шоу. Кстати, упомянутые вами добродуш(
ная самоирония и острословие англичан не всегда столь бе(
зобидны; обстоятельства могут сделать их весьма ядовиты(
ми. Известна, например, словесная дуэль между леди Астор
и Уинстоном Черчиллем: «Если бы достопочтенный джен(
тльмен был моим мужем, я бы бросила ему в чай яд». Прошу
обратить внимание, что «обмен любезностями» между дву(
мя высокочтимыми членами высшего общества произошел
на глазах, точнее ушах, журналистов, - уточнила Людмила
Григорьевна. Ответ, размноженный через несколько часов в
тысячах экземплярах, ты был достоин величия автора: «Если
бы достопочтенная леди была моей женой, я бы выпил этот
чай!». А как ваши новые родственники воспринимают юмор?
– Они все разные, но не думаю, чтобы кого(нибудь из них
умилил вид мужчины с приспущенными брюками.
– Расскажите о них. Ведь ваш дядя, если я правильно за(
помнила, уехал из России еще до революции? Он прожил ин(
тересную жизнь?
– Ему пришлось пройти через все возможные испытания,
что способны выпасть на долю юноши. Людмила Григорьев(
на, у вас есть сын?
– Да.
– Сколько ему лет?
– Семнадцать.
– Уверен, он домашний, воспитанный юноша. Представь(
те - он вынужден бежать из родного дома в чужую страну, и
сразу же попадает в безжалостные жернова жизни.
Наум рассказывал, поначалу повторяя слова и выражения
Давида, но в какой(то момент почувствовал, что это он сам
опускает истертые в кровь ладони в бак с холодной водой, он
сам перегнулся через борт судна с мыслью, что избавление от
всех страданий там, в ночной черноте перекатывающихся
маслянистых волн, это он не в состоянии удержаться на но(
гах от слабости и на коленях драит палубу… И нет конца и
края полубессознательным дням и ночам, и нет места во всем
теле, куда бы ни проникла боль!
И это он, Наум, однажды утром почувствовал запах моря,
различил лица моряков, понял, что голоден, и даже готов про(
глотить пару ложек дурно пахнущей каши. Его еще тошнило
и шатало от качки и слабости, и вахта длилась целую вечность,
но ночью уже был сон, настоящий сон, а не беспамятство:
жизнь возвращалась.
Людмила Григорьевна слушала, не отрываясь от глаз Наума.
– Вы сейчас там, на море, и еще далеко от Лондона; настоль(
ко близки вашему сердцу эти далекие события? Почему?
– Здесь нет однозначного ответа. Давид оставался членом
нашей семьи - жил в наших делах, в буднях и праздниках.
Моя юношеская фантазия рисовала историю его жизни, и
теперь, зная правду, должен сказать, что порой был недалек
