обычаи, одежды, но все их объединял дух трагизма и скорби
по ушедшему близкому человеку: застывшие лица, красные,
припухшие глаза, слезы… Но это еще не апогей - полное осоз(
нание случившегося и настоящая боль утраты придут потом,
позже.
Сэм вышел из траурной комнаты и, придерживая на голо(
ве кипу, которую попросили одеть на входе, пошел по кори(
дору в поисках комнаты, где можно было бы подождать до
похорон. Дверь одной из них, в конце коридора, оказалась
открыта; он вошел, и оказался в кабинете(библиотеке: стел(
лажи с книгами заняли почти все пространство, два окна на
смежных стенах открыли широкую панораму сада и перспек(
тивы. Посреди комнаты, на массивном письменном столе,
разложены различные медикаменты, шприцы, приборы.
У окна, спиной ко входу, сложив руки на груди стоял муж(
чина среднего роста, скупо ответивший на приветствие, по(
вернувшись лишь в пол(оборота и не представившись. «Впол(
не вероятно, это тот самый доктор и друг семьи», - предполо(
жил Сэм, но имя этого господина из списка сержанта никак
не мог вспомнить.
– Разрешите представиться, Сэм Шоу, комиссар Скотленд(
Ярда.
Мужчина повернулся и, улыбнувшись только уголками
тонких губ, ответил:
– Соломон Бэрри. Полиция уже работает в доме?
– Нет, доктор. Я здесь сегодня как старый знакомый адво(
ката, - нам приходилось встречаться по работе. Мои коллеги
и я весьма опечалены случившимся.
– Но вы уже успели узнать, что я доктор.
– Это моя профессия… Но давайте поговорим о Давиде
Вольском. Вы давно знакомы с ним?
– Почти тридцать лет. - Бэрри ограничился коротким от(
ветом.
– Я тоже знаком с ним много лет. Но, если честно сказать,
мы стояли по разные стороны баррикады - такова наша служ(
ба. С годами приходит прозрение, и сейчас понимаю, что та(
кой «противник», как сэр Давид, был скорее ниспослан мне
Богом, нежели иной коллега по работе… Вы были его дру(
гом?
– Пожалуй, но сблизились мы последние два(три года. Я
перестал быть обременен своими семейными заботами и ча(
сто останавливался здесь на несколько дней, тем более, что
его здоровье оставляло желать лучшего.
– Вызывало тревогу состояние его здоровья в последнее
время?
117
– Сердце не давало особых надежд.
– Понятно, что ему были противопоказаны волнения и
эмоциональные перегрузки. Могло случиться так, что при(
езд племянника из России оказался толчком к ухудшению
здоровья?
– Я тоже опасался этого. Но, к моему удовлетворению, по(
ложительные эмоции оказались полезны его организму.
– А мистер Моррисон был в близких отношениях с адво(
катом?
– Не берусь утверждать это. Между ними существовали
многолетние рабочие отношения; встречались и здесь, на вил(
ле, но не очень часто. Нотариус был человеком замкнутым,
немногословным, и их общение имело место, главным обра(
зом, вокруг шахматной доски. К контакту с другими членами
семьи он не стремился, разве что с Беном.
– Тем не менее, как близкий семье человек был приглашен
на этот обед и присутствовал, несмотря на свою замкнутость
и нелюбовь к общественным мероприятиям.
– На то была другая причина.
– Мистер Бэрри, продолжите, пожалуйста, (это может ока(
заться важным.
– Приезд родственника из России.
– Желание познакомить их?
– И не только. Нотариус вел личные дела семьи Вольских,
и Давид предполагал внести в них кое(какие изменения.
– Вам известно - какие?
– Это уже допрос, комиссар?
– Ни в коем случае, мистер Бэрри, но и не праздное любо(
пытство; убийство или несчастный случай не оставляет нам
иной возможности, кроме как установить истину, причем - в
самые короткие сроки. Естественно, никто из присутствовав(
ших в доме не будет обойден вниманием. Я ясно выражаюсь,
мистер Бэрри?
– Вполне.
– Буду стараться делать это с подобающей ситуации дели(
катностью, и хотел бы, чтобы каждый отнесся с пониманием
важности и необходимости откровенного диалога. Вы, при
желании, могли бы в этом помочь.
Бэрри удивленно посмотрел на комиссара.
– Интересно, какого сорта информацию о семье вы ждете
от меня?
– Вы меня неправильно поняли: вас, как врача и друга се(
мьи, прошу оказать воздействие на всех родственников, что(
