Меч в терновом венце

Нет суровее солдатских разговоров
Об увечьях и о смерти, наконец.
— Александр Васильевич Суворов
Не фельдмаршал, а родной отец.

'Ветер был такой ужасный…'

Ветер был такой ужасный,
Что, казалось, все деревья
Будут вырваны с корнями,
В поднебесье улетят,
Где дымился темно-красный
В тучах с медными краями,
Разгораясь постепенно,
Ужасающий закат.
И, казалось, что на свете
Никогда уже не будет
Ясных дней, ночей спокойных,
Жизни мирной и простой, —
Будет только этот ветер,
Тучи в огненной полуде,
Да осенний лес шумящий
С облетевшею листвой.

'Казалось бы: пора и на покой…'

Казалось бы: пора и на покой, —
Кой-что забыть, со многим примириться,
По осени в дубраве золотой
С минувшим летом распроститься.
Дни холодней. И скоро первый снег
Слетит с небес, закружится по полю.
Но вот — древесный молодой побег
Еще упорно тянется на волю,
Еще трепещет свежею листвой,
Когда вокруг давно все омертвело…
Моя душа, что делать мне с тобой,
Любовь моя, что мне с тобою делать?..

ВЕРТЕП

В самой темной, снежной, непробудной,
Бесконечно затянувшейся ночи
Вдруг почувствовать торжественно и чудно
Глазу недоступные лучи.
Вдруг увидеть голубые дверцы
В тот вертеп, где расступилась тьма,
И твое младенческое сердце,
Двухтысячелетняя зима.

ПЕРЕПРАВА

Музе

Стояла на башне Азова
И снова в боях постоишь,
Вручала мне вещее слово
И снова другому вручишь.
Одна ты на свете, родная!
Идут за годами года,
Летит стрепетиная стая,
Струится донская вода.
И где бы, и с кем бы я не был,
Меня ты повсюду найдешь,
Под это высокое небо
На берег степной приведешь —
В предсмертный туман, без возврата,
Где ждет меня черный паром:
Мой прадед стоит у каната,
Прабабка стоит за веслом.
И буду уверен, что близ ты
В тумане стоишь над рекой.
Направо — туман золотистый,
Налево — туман голубой…