волынка мне изрядно надоела, и я, разозлившись, пообещала матери послать ей сына по частям. Сначала одну руку, потом другую и так далее. А плату брать за каждый кусок отдельно, раз ханше так расплатиться легче. То-то её отпрыск будет рад.
Осуществила б я эту угрозу? Вряд ли, но уж больно эта стерва меня достала. В конце концов, чей сын в плену, её или мой?!
Испугалась ли Милларман, или раньше просто не успела собрать выкуп, всё-таки полсотни золотых, это не пять медяков, но не прошло и недели, как Чойб доставил первую партию рабов. Джеха сразу сказала, что денег у неё сейчас нет, ну а меня они особо и не интересовали. С людей можно получить куда больше, да и наш пустынный край надо кем-то заселять.
Вот только 'товар', что мне подсунули, был, мягко говоря, 'не очень'. Судите сами: из двадцати двух особей мужского и женского пола подавляющее большинство были детьми разного возраста. Хорошо, что хоть грудных младенцев не подсунули, чтобы я с ними делала?
Среди чумазой ребятни выделялись тощий сутулый старик и тонкая, как тростинка девушка с огромными глазами, которыми она, не скрываясь, метала громы и молнии во всех участников действа, как продавцов, так и покупателей. Ну а кому понравится, когда тебя продают в рабство, отчаянно при этом торгуясь. Да ещё и всячески хулят… это я про себя… стараясь сбить цену. Тут и старые хозяева, какими бы сволочами они ни были, покажутся ближе и роднее.
О-о, совсем забыла, ещё над сбившейся в кучку детворой возвышался молодой парень лет шестнадцати-семнадцати. То же тонкий и звонкий. Как потом выяснилось, хозяин… нет, конечно же хозяйкой этого 'товара' была сама джеха, но сбор и передача 'выкупа' была поручена Тану – Танубу, или на имперский манер – Танубису. Как этот роверский торговец оказался подле ханши – история тёмная, как и сама личность бывшего имперца, прижившегося среди кочевников. А, может, и не бывшего, а до сих пор работающего в поте лица на разведку своей Родины… Как бы то ни было, но этот проныра исхитрился заслужить доверие Милларман, которая не то, что ближайшим соратникам, родному сыну не доверяла.
И добился своего этот прощелыга не через постель.
Но об этом после… Кстати, я сомневаюсь, что ханша легла бы с этим хмырём… неприятный, скользкий тип… хотя, кто его знает.
В общем, так… Не знаю с какого перепугу, но Тануб решил, что привезённая им на трёх арбах детвора пойдёт за два империала. Он что думал – мы не в ладах с математикой? Может, на другом краю степи и есть такие расценки, но обычно какой-нибудь мастер (кузнец, шорник, резчик) идёт за сорок серебрушек, мужчина за тридцать, женщина за двадцать… за девственницу или просто молодую красавицу, могут заломить вообще бешеную цену… Юноши, ещё не ставшие воинами, но получившие статус добытчика, которым можно доверить уход за тачпанами, стоят пятнадцать. Малолетняя ребятня: и девчонки, и мальчишки – десятку.
Рассуждаю как махровый рабовладелец? А что делать: с волками жить – по-волчьи выть.
Вот и сейчас, шагая вдоль выстроенных по моему приказу в неровный ряд перепуганных детей, я выискивала в них изъяны. А как иначе? Выкупить всех скопом из жалости? А потом? Смотреть, как они загибаются в муках от какой-нибудь неизлечимой болезни, не в силах помочь? А вдруг эпидемия?
Я, конечно, не доктор, поэтому с собой взяла Эйву и Эну. Надеюсь, общими усилиями серьёзную болячку они выявят, ведь в отличие от них и Юсильмитхюн… таким было полное имя Юси… у меня самой склонности к медицине не было. Как раз наоборот: я отправляю чужие души за Грань, а не вытаскиваю их оттуда, потому от девчонок отличаюсь, как шаярхаар от файнах.
Миновав цепочку продрогших детей, я развернулась, вновь окинув их пристальным взором. Они же пялились на меня во все глаза, позабыв про слёзы и сопли. Так и застыли с открытыми ртами, что старые, что малые.
Не знаю, кем я им привиделась, ангелом или демоном, но настолько мой вид был необычен… маленькая, строгая, взрослыми командует, и, что самое удивительное, те её слушаются… Это всех их поразило.
– Да-а, – протянула я, вдоволь налюбовавшись на предложенные мне 'сокровища', – И за всё ЭТО ты, Тан, хочешь два золотых? – презрительно скривив рот я вонзила взгляд в торгаша.
Но тот был тоже не лыком шит.
– Как же так, ваша милость, – Эпшир исправно переводил речь прохиндея, – Вот искусный мастер Тайшор, во всей Степи никто лучше него не делает упряжь для тачпанов. Рядом ученик шамана Рашшар, сам без пяти минут шаярхаар. А вот эта прекрасная дева – Лимиралан, да любой воин отдаст свою жизнь за один только взгляд её бездонных карих глаз.
– Даже ты? – усмехнулась я.
– Во мне уж нет той былой страсти, что так присуща молодости.
Э-э-э, дядя, да тебе б стихи писать. Или это ты кого-то из великих цитируешь?
А что я знаю о поэзии мира Аврэд? Только немного об эллиенских балладах. Уровень же знаний об имперском искусстве близок к абсолютному нулю. Даже у Фергюса об этой стороне имперской жизни не удосужилась ни разу спросить. Очередной прокол. Может ли дворянка из хорошей семьи ничего не знать о чужой культуре? Наверное, может, только как на неё будут смотреть в приличном обществе?
Поглощённая своими мыслями, я вполуха слушала то, о чём вещал торговец, машинально качая головой.
А он меж тем на все лады расхваливал достоинства привезённого 'товара':
– То, что я, увы, не способен в полной мере насладиться прелестями этой красавицы, никак не умаляет её достоинств. Поэтому цена в пятьдесят серебряных монет за неё и за двух предыдущих мужчин, вполне соответствует качеству товара, так же, как тридцать за этих двух юношей. Ну, а за оставшихся девочек я прошу по десятку с каждой, итого – золотой, – размеренный хорошо поставленный голос прохиндея обволакивал и убаюкивал сознание, – Вот и получается два империала за весь товар.
Последняя фраза подействовала на меня, как ушат холодной воды:
– Че-его-о-о?! За этих задохликов по пятнадцать монет, да я их обоих за десять не возьму! А старик? Ну-ка посмотри мил человек, – обратилась я к пожилому табиру, – сколько пальцев видишь? – я показала три, – один или 'руку' (пять)?
Юся, как смогла, перевела.
– 'Руку', – эхом откликнулся дед.
Я усмехнулась.
– А будущий шаярхаар, что он там прячет за пазухой? Показать! – последнее слово я выкрикнула по- табирски.
Парень оторопело выдернул свою 'клешню'. Епическая сила! Это… даже рукой нельзя было назвать… Обе кости ниже локтя были сломаны в нескольких местах и вывернуты винтом. Будто они попали в мясорубку, но эмчеэсники успели выдернуть. В самый последний момент.
– Показывай! – хрипло прокаркала на языке кочевников.
Юноша закатал рукав. Я невольно поморщилась. Смотреть на этот кошмар было неприятно. По спине побежали мурашки, и я невольно передёрнула плечами. Бр-р-р!
Знаком показав бедолаге, что тот может опустить культю, я перешла к следующей 'жертве'.
– Посмотрим, что у тебя красавица.
– Вы же не будете обнажать её здесь, на морозе?! – задохнулся в притворном испуге роверец.
Комедиант хренов!
– Этого не потребуется! – 'утешила' я его, и уже девушке, – Покажи запястья!
Морщась, та приподняла рукава
– Размотай тряпку!
Девица нехотя повиновалась.
– Ну что, Тан, думаю сапоги ей снимать не надо?
Торговец, который к тому времени стал чернее тучи, отрицательно мотнул головой.
– Теперь давай посчитаем. Ты хотел по полсотни серебрушек за больного старика, который нифига не видит, калеку-ученика, что никогда уже не станет шаманом и девицу, которую нужно держать всё время в колодках. Думаю, и спина у неё тоже вся 'разрисована'. Я не права? Что ты молчишь, Тан?
– И какую же цену вы считаете приемлемой?
