– Что ж, сорш, стало быть, выше тебя тут никого нет.
– Нэдина, – кивнул служивый в сторону своей госпожи.
– Эта рёва-корова? Вряд ли она на что-то сейчас пригодна, а мне нужны простые ответы на столь же простые вопросы. Как я понимаю, продовольствия у вас никакого нет, и походного имущества вы с собой тоже не захватили?
– Верно, мы думали, что обречены на смерть.
– Тогда зачем вообще вышли?
– Нэдина хотела спасти оставшихся, если будет на то воля Создателя.
– А моим мнением на этот счёт она не интересовалась?
– Никто не может противиться воле Светозарного, – шмыгнув носом, выдала Таларэнн.
– И в чём же она заключается? – усмехнулась я.
– Смертным не дано понять!
Ну да, конечно. Где уж нам сирым и убогим постичь непостежимое.
– Не иначе, как Создатель тебя надоумил не взять ни вещей, ни продуктов.
– Я боялась, что все они отравлены, что вы убьёте нас прежде… Хорошо, я просто не подумала, растерялась, ведь мне никогда не приходилось заботиться о таком количестве людей, – девчонка вновь зашмыгала носом. – Неужели в вас, нирта, нет ни капельки милосердия?
– Знаешь, наверное, я его растеряла. Может, тогда, когда твой брат вместе с дружками обманом и хитростью проникли в мой дом под видом гостей, чтобы убить моего мужа, а заодно и меня. Или тогда, когда твой папаша у Гнилого ручья натравил на меня адепта Хаоса, а сам попытался убить в спину. А затем вслед за ним кинулся твой какой-то-там-юродный брат.
После всего этого стоило бы вырезать всю вашу гнилую семейку под корень. Мир только стал бы чище от этого. И Тьмы в нём наверняка стало бы меньше. Вот только тогда я уподобилась бы вам.
К тому же, говорят, в вашем роду были когда-то герои… Этот, как его… Хорх…
– Хорхиллирэнн, – подсказала нэда, – Тебе… вам знакомо это сказание?
– Угу, слышала кое-что.
– Но откуда?
– Стоп, – вскинула я ладонь, останавливая девушку, которая порывалась ещё что-то спросить, – потом будем беседовать на отвлечённые темы. Значит так, ты, Тала, занимаешься устройством лагеря. Ты сорш… как тебя… Кир, бери пару человек и со мной. Надо будет осмотреть деревню, может, что там и найдёте. Вещи или продукты.
– Двоих будет мало, я ещё и женщин возьму, из местных.
– Хорошо.
Оставленное жителями поселение не выглядело заброшенным. Обычные дома и сараи, заборы и ворота. Казалось, ещё мгновение и из бревенчатых изб появятся люди, откуда-то выскочат стайки неугомонной детворы и всё окружающее пространство наполнится гомоном, шумом и криками.
Но мы шли и шли, а ничего похожего не происходило, словно здесь уже поселилась Смерть. А может, так оно и было. Даже местных жителей не радовало то, что они вернулись домой. Нет, сначала был какой-то душевный подъём, но затем он быстро пошёл на убыль. Уж слишком гнетущей была окружающая атмосфера.
– А вам, ваша милость, зачем было с нами идти? Не доверяете? – спросила худая женщина с запавшими, покрасневшими от бессонницы глазами, осунувшимся лицом и спутанными волосами.
Впрочем, остальные мои спутники, что мужчины, что женщины, выглядели ничуть не лучше.
– Иначе вас перебили бы кочевники.
– А вы с нами одна идти не боитесь? – не подумавши, брякнул один из мужиков, здоровый такой детина.
– Нет.
– Такая смелая?
– Что-то вроде того. Слышь, Кир, объясни ему, ты ж понял, кто я, – я взглянула на воина, тот молча кивнул, – а то он не отстанет, пока язык не вырву, – сверкнула я глазами на 'интересующегося'.
Бугай отпрянул.
– А ведь действительно вырвет… голыми руками, – 'обрадовал' задиру Кирлатт, – я, может, и не видел, что вытворяют 'видящие', зато много слышал.
Окружавшие меня селяне разом притихли, и мы какое-то время шагали в полнейшей тишине.
– О-о-о-хо-хо-хо-о-хо, – заголосила, запричитала шедшая справа, чуть позади меня женщина, вцепившись в калитку, – Ох, Вук, милый мой родной, на кого ж ты меня, несчастную, покинул? И дочек, дочек отчего забрал? Ох, горюшко ты моё горькое! Ы-ы-ы-ы! – зарыдала женщина.
– Полно тебе… Полно, Тана, убиваться, – подскочил к ней Кир, – у тебя ещё сын есть, ты должна жить ради него.
Сержант крепко прижал к себе и принялся, как мог, утешать рыдающую женщину. Он гладил её по спутанным волосам и что-то говорил, я не расслышала…
– О, нирта, а как быть, инструмента-то у нас с собой нет, – окликнул меня неугомонный 'почемучка'.
– В чём дело?
– Калитка крепкая, а ключи остались у отца, с ним и сгорели, а у нас с собой ни ломов, ни топоров…
– Зато есть я.
Один удар 'ноги' и сорванный с кожаных петель толстый дощатый притвор со свистом влетел вовнутрь и заскакал по двору.
– Круто! – только и смог выдохнуть детина.
Сначала мы обшарили собственные дома моих спутников, потом принялись вламываться во все подряд. Как оказалось, жители побросали много всего, что могло сгодиться в хозяйстве: старые ножи, топоры и пилы, которые следовало лишь немного довести до ума; сельхозинвентарь, который сплошь был деревянным; бельё, матрасы… В общем, море всякой всячины. И всё это было не ненужным старьём, а вполне годными к употреблению предметами, пусть и не новыми. Что-то хозяева забыли впопыхах, что-то пришлось бросить, потому что не было возможности увезти. Замок ведь тоже был не резиновым, чтобы вместить всех селян с их барахлом. Жаль, что всю скотину забрали, и продовольствия по сусекам мы наскребли лишь чуть-чуть. Ну да ладно, может, дня на два пленникам хватит, а там видно будет.
Добра нагрузили почти две телеги. Фарм обещал выделить нарга, ведь того, что был у 'химиков', те благополучно съели. Я сперва испугалась, думала, все заболеют. Но нет, видать, правы люди, когда говорят, что зараза к заразе не пристанет. А в прочем, чему удивляться, в том спиртовом растворе, что у 'биологов' сейчас вместо крови, непременно должны окочуриться любые микробы и вирусы.
Эйва с Эной привели нарга. Я аж прослезилась. Фарм превзошёл самого себя. Если в России 'Плюшкин' – имя нарицательное, то тут его синонимом должен быть 'Фарм'. Всенепременно, потому что нарг был древним, как мамонт, с седой шерстью. И имя соответствующее – Бабуля, ведь это была нарга – самка… корова или кобыла… не знаю, как правильнее. Не дал мой эконом старушке помереть спокойно – отправил телеги возить.
Скальнотвердцев такой 'подарок' тоже не обрадовал:
– А моложе никого не нашлось, – вякнул всё тот же неугомонный Нэр… это тот здоровяк, что ко мне приставал.
– Не нравится, тащи возы на себе! – отрубила я.
К вечеру пленные перевезли набранное барахло, даже 'сараи' успели поставить – хлипкие навесы от дождя, прикрытые с двух сторон стенами, от дующего с моря пронизывающего холодного ветра. Пусть на календаре было начало лета, но Северное море давало о себе знать. В общем, мои пленники понемногу обживались, приходили в себя, а ночью трое из них решились на побег.
Когда ближе к утру материно кольцо, будто током, 'дёрнуло' меня за палец, я вскочила, как чумная. Хлопая глазами в кромешной тьме, сразу не смогла не то, что сориентироваться, а просто сообразить кто я и где. По-моему я выругалась матом, и, кажется по-русски. К счастью, разбуженные мною девчонки тоже не сразу пришли в себя.
