Но вместо Ванессы дверь ему открыла Сара.
От сообщения, что Ванесса лежит в больнице, у него потемнело в глазах, но когда он узнал подробности происшествия, то не смог удержаться от смеха.
К тому же эта история была так характерна для взрывного темперамента Ванессы, что он ни на секунду не усомнился в ее правдивости.
– Ох, Вэнни, ты и впрямь стихийное бедствие! – Джеферсон снова захохотал, хотя ему было ее жалко. – Что можно сломать палец, ковыряя в носу, я уже слышал. Но чтобы кто-то так пнул задницу автомобильного вора, что сам сломал ногу, это… – Джеферсон не смог договорить, сотрясаясь от нового приступа смеха.
– Я защищалась! – возмущенно воскликнула Ванесса, не находя все это таким уж смешным, как, впрочем, и вор, вынужденный после инцидента лежать только на животе. – А что, по-твоему, я должна была делать? Помочь парню очистить машину?
– Нет, нет! – Джеферсон вытер тыльной стороной кисти выступившие на глазах слезы. – Ты все сделала правильно, но извини, я наверняка не единственный, кто смеется над этой историей.
На это Ванессе было нечем возразить.
Все врачи и медсестры госпиталя Германа Колмэни обсуждали, хихикая, ее сломанную ногу, и главный врач, каждое утро навещавший Ванессу, тоже не мог сдержать скрытой усмешки, проверяя повязку.
Джеферсон немного успокоился. Он наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза.
– И все же мне хочется дать тебе один добрый совет. Отвыкай понемногу от своих вспышек гнева, хотя бы по отношению ко мне. Я, например, вынужден пользоваться тростью. И мне не очень хочется менять ее каждые две недели.
– Сделай запас! – ядовито процедила Ванесса. Она бы и сейчас с удовольствием выместила злость на трости Джеферсона, но перевязка с постоянным натяжением лишала ее даже малейшей возможности проявить активность.
– Тебе, по крайней мере, удобно здесь? – поинтересовался Джеферсон, чтобы сменить опасную тему.
Ванесса поправила подушку и откинулась на нее.
– О да! – Она приторно улыбнулась. – Здесь просто сказка. Первоклассный сервис, трехзвездочная кухня и великолепно вышколенный персонал. Я себя чувствую как на личной яхте Онассиса. Не хватает только, чтобы кто-то раскачивал мою кровать.
– Ну, видишь! – Джеферсон решил подхватить ее ироничный тон. – Тогда ты легко перенесешь здесь несколько недель, а потом мы в качестве вознаграждения действительно отправимся на яхту. Нравится тебе такая перспектива?
– Нет, – не сменила гнев на милость Ванесса. – Я хочу выбраться отсюда немедленно. Меня ждет масса работы, которую я должна срочно выполнить, чтобы оплатить больничные счета. А во-вторых, здесь можно сдохнуть от скуки.
Джеферсон вздохнул. Палата была совсем неплохой, но он знал, как быстро все это надоедает до смерти. День за днем перед носом один и тот же календарь, рисунок ковра, морщины на обоях, которые можно нарисовать по памяти, и к тому же вечно ноющая спина. Тянущая боль, недостаточно сильная, чтобы досаждать по-настоящему, и все же такая неприятная, что начинаешь ненавидеть каждого, кто в полном здравии подходит к твоей постели.
– О счетах не волнуйся, – сказал Джеферсон, чтобы успокоить Ванессу. – А что касается заказа от «Стингела», я это улажу. В любом случае ты останешься в обойме.
– Окажи мне любезность, Джеферсон, – недовольно возразила Ванесса. – Бога ради, не вмешивайся и ни в коем случае не оплачивай мои счета. Если пропахшие карболкой коршуны заметят у тебя в кармане больше десяти центов, они запрут меня здесь на годы.
– В порядке исключения на сей раз я не сделаю по-твоему, – парировал Джеферсон. – К счастью, в настоящий момент ты не в состоянии защищаться, и это происшествие, возможно, и в будущем удержит тебя от жажды мести.
Джеферсон заметил слезинку, неожиданно покатившуюся по ее щеке, и мысленно дал себе затрещину. Ну что он за бесчувственный болван!
– Как ты относишься к шикарному круизу? – поспешил предложить он. – На одном из этих лайнеров класса люкс, курсирующих через все семь морей. Там бы ты жила в настоящем суперотеле, и твоя нога раскачивалась бы сама по себе. Мне не пришлось бы об этом заботиться.
– Идиот, лучше позаботься о себе самом! Несмотря на грубость слов, голос Ванессы вдруг зазвучал совсем слабо, тихо и мягко. - Я хочу, чтобы ты был со мной мил, поцеловал бы меня наконец и перестал сердить.
Она подставила губы, и Джеферсон даже с излишней готовностью откликнулся на ее предложение.
Его поцелуй был полон нежности. Ванесса ответила ему так пылко, что у него забурлила кровь. В висках застучало, голова закружилась.
Целую неделю он был вынужден жить без этих губ. Вкус их свежести преследовал его даже в конференц-залах. От тоски Джеферсон не мог ночью спать, а днем есть, но зато сейчас он наконец держал Ванессу в своих руках, и все мелкие пакости, которые она проделала с ним во время уик-энда, были полностью забыты.
Когда его пальцы погладили ее грудь, Ванесса высвободилась из его объятия и упала на подушки.
– Тебе разрешается только целовать меня, – с улыбкой напомнила она, затем взгляд снова затуманился гневом. – И объяснить этому идиоту, главному врачу, что меня надо выпустить!
Джеферсон отказался от идеи успокоить ее. Он выпрямился, машинально разгладил полотняные брюки и посмотрел на Ванессу глазами строгого директора школы.
– Вот как раз этого я и не сделаю, – категорично заявил он. – Потому что это очевидная бессмыслица. Будешь ли ты вести себя послушно или ругаться с утра до вечера, все равно останешься здесь, но если и дальше станешь так беситься, то тебя лишат посещений. Но это только твоя проблема. Она никак не повлияет на тот факт, что в течение следующих трех недель ты пролежишь в госпитале.
– Бессердечное, безобразное чудовище! – вскипела Ванесса. Если бы она могла хоть что-то бросить или растоптать! Но нет, ей оставалось лежать бревном и терпеть все, что с ней вытворяют.
Джеферсон снисходительно усмехнулся в ответ на ее вспышку.
– Я сам знаю, что не Адонис. Если тебя так раздражает мой облик, я лучше пойду.
Сказал и сделал.
Потерявшая дар речи от изумления Ванесса наблюдала, как он небрежно ей махнул и, опираясь о трость, пошел к двери. Он уже взялся за ручку, когда Ванесса очнулась от оцепенения.
– Джеф!
Джеферсон не отпустил ручку, но обернулся.
– Пожалуйста, Джеф, останься еще ненадолго. – Ванесса выглядела совсем потерявшейся среди всех этих гирь и струн. Джеферсон почувствовал, что от ее вида сердце его тает как воск.
– А ты будешь вести себя прилично, если я останусь? – все-таки спросил он, чтобы хоть частично сохранить лицо.
Ванесса кивнула. Джеферсон, вздохнув, сдался и вернулся к ней.
Когда он опустился в кресло для посетителей, Ванесса взяла его руки и прижалась лицом к ладоням. Довольная, она наслаждалась его близостью, успокаивающей ее сердце.
Глава 11
Следующие недели подвергли чувства Джеферсона суровому испытанию, но он не позволил гневным выходкам Ванессы отпугнуть себя. Преданно и верно он проводил у ее кровати все свое свободное время, непоколебимый в своем стремлении хоть как-то скрасить ей неприятные больничные будни.
И все же он вздохнул с облегчением, когда врачи объявили, что выписывают Ванессу.
