потолка, и это было мерзко.
Ту ночь они провели в том же зале, в котором ужинали. Трактирщик попробовал ворчать… Дурак. Павел, взбешенный Францией вообще и насекомыми в частности, просто взял его за грудки и пообещал прямо сейчас разом окончить существование трактирщика в этом мире. Мужик поболтал ногами в воздухе, оценил силу разгневанного постояльца и согласился с тем, что гости могут спать, где захотят, и даже света при этом не гасить. Он, по сравнению с Павлом, да и с Александром тоже, вообще был мелковат – здесь народ не превышал ростом метра семидесяти примерно, а чаще был и того меньше. Нормальная ситуация – потомки были крупнее предков, да и просто лучше откормлены, и великаны прошлого чаще всего не превышают среднего роста в двадцатом веке, хотя, конечно, и исключения встречались.
В общем, повисев в воздухе, трактирщик не стал больше качать права, и путники провели ночь на лавках, жестких и неудобных, но, хотя бы, не кусачих, радуясь только, что их баулы с вещами закрывались плотно, и никаким ползучим гадам в них было не проникнуть. А когда взошло солнце и настала пора выезжать, желание провести дезинфекцию трактира путем выжигания насекомых вместе со стенами, было уже нестерпимым. Плюс задницы в седлах с непривычки намозолили изрядно. Ничего удивительного, что утром они выехали злыми, не выспавшимися, и потому резкими до предела. Это моментально оценила группа каких-то личностей неопределенного рода занятий, появившаяся на дороге почти сразу после того, как деревня скрылась из поля зрения, то есть после первого же поворота. Не успел рослый оборванец, одетый в отрепья с претензией на элегантность и бывший в этой компании, очевидно, за главного, встав в картинную позу начать что-то говорить, как по нему и его товарищам числом аж в восемь рож отработали сразу три пистолета (Александр неплохо стрелял с двух рук) с глушителями. Естественно, никто этого не пережил и, похоже, даже не понял, что их убивают. Что хотел сказать незадачливый Робин Гуд, осталось неизвестным – все равно по-французски напарники не понимали. Хотя что там понимать, наверняка банальное 'жизнь или кошелек', если словеса лишние отбросить. Увы, красноречие его подвело, стрельнули бы из-за куста – был бы шанс, а так…
Стянув еще теплые трупы в расположенный за пару десятков метров от дороги овраг, из которого те, собственно, и вылезли будучи еще в живом виде, и ухитрившись при этом не измазаться в крови, оба парня, запалено дыша, сели на его краю передохнуть. Работы было еще довольно много, требовалось как-то замаскировать все это, чтобы не привлекать лишнего внимания – оно было им сейчас ни к чему. Конечно, маскируй, не маскируй, через пару дней вонь пойдет такая, что и без собак найдут, но тогда будет уже наплевать, а пока что требовалось что-то придумать.
Павел, философски глядя вниз, сплюнул, не попал и, почесав переносицу, выдал идею наломать веток и забросать это неэстетичное зрелище. То, что после той залитой кровью полуторки перестал ее бояться совершенно, было хорошо, а вот то, что на трупы плевать начал – плохо. В конце концов, все там будем, и тела ни в чем не виноваты. Да, при жизни они были плохими людьми – ну и что? Примерно в таком ключе и высказался Александр, как киллер, он повидал очень много смертей, и составил о них определенное мнение. Какую-то философию в этом нашел – иначе и с катушек поехать недолго. Азы своего отношения к мертвым он Павлу и выдал, после чего раскритиковал идею с ветками. Во-первых, долго, а во-вторых, они привлекут не меньшее внимание. Рощица на краю оврага была хиленькой, и общипывать ее означало подать сигнал любому, имеющему мозги: здесь что-то замаскировали.
Пока пристыженный Павел молча переваривал отповедь напарника, Александр, вооружившись реквизированным у одного из разбойников топором, внимательно осмотрел край оврага. После этого, скомандовав Павлу отойти, аккуратно подрубил корни нависающего над обрывом крена. Раз-два-три, и дерево, рухнув, съехало вниз по склону, вызвав небольшую лавину. С полтонны песка прикрыли тела достаточно надежно – может, теперь их и вовсе не найдут, вряд ли кто-то начнет специально разыскивать пропавшую банду, а от случайного глаза они скрыты качественно. Хотя, может, и будут искать – наверняка она была как-то связана с той деревней, в которой пришлось заночевать. Местные же наверняка и наводку дали на двух иностранцев, неплохо одетых и что-то с собой везущих. Стопудово процент свой поиметь рассчитывали – нормальный такой симбиоз… Скептически посмотрев вниз и оценив дело рук своих, Александр удовлетворенно кивнул и предложил не тратить времени зря, а потихоньку выдвигаться.
Как ни странно, 'маленькая победоносная война' изрядно улучшила победителям настроение. А может, дело было в порции адреналина, хотя, если честно, это было важно для Павла – у Александра вид чужих трупов давно уже не вызывал особых эмоций, тем более с адреналиновой накачкой. Издержки профессии, чтоб ее. Тем не менее, они довольно быстро разговорились, тем более что были оба, можно сказать, на работе. А о чем мужчины говорят на работе? Правильно, о бабах.
Разговор, правда, вышел познавательным. После сравнительных характеристик Тани, Ларисы и еще нескольких студенток, с которыми Павел успел познакомить напарника в период их краткого отдыха, обсуждение скатилось на более насущную тему. Если конкретно, на тему Леночки-блондиночки, на которую Павел ухитрился-таки запасть и теперь, подобно многим неуверенным в себе людям, интересовался мнением Александра насчет их дальнейших перспектив.
Ну, что тут можно было сказать. Александр привычным жестом почесал переносицу и осведомился: а с ней-то Ромео доморощенный разговаривал? Оказалось не то чтобы да, но и не то чтобы нет. Как так? Да просто. Заявился к нему разбираться тот парнишка, который с Леной тогда в ресторане сидел. У него, вишь ты, несварение от того, что кто-то посмел у НЕГО, работника мэрии, даму увести. Тем более какой-то полунищий книжный червь. В общем, шерсть дыбом, пальцы веером, грудь волосатая колесом, и смотрелось все это в исполнении субтильного мэреныша довольно смешно.
Надо отдать должное самообладанию Павла. Из них двоих он был на голову выше, заметно шире в плечах и тяжелее килограммов на двадцать как минимум. Причем эти двадцать килограммов были не салом, а вполне себе прокаченными мышцами. Плюс разряд по самбо. Плюс дядины уроки. Все это для большинства мужчин является вполне достаточным основанием, чтобы дать наглецу в морду. Вот только Павел не зря был начинающим ученым – он прекрасно понимал, что, по сути, его откровенно провоцируют на подобные действия. А дальше снятие побоев и прочие юридически обоснованные проблемы. Уж что-что, а бить в спину крутящиеся подле власти шестерки умели всегда. Поэтому он ограничился тем, что взял своего визави за плечи, развернул его лицом к двери да наподдал слегка коленом под зад. Очень обидно, но абсолютно нетравматично. Вот только этот выкормыш развивающегося капитализма, вместо того, чтобы проваливать куда подальше, развернулся и начал визжать с удвоенной энергией – стыд у него, похоже, был обезьяний.
Возможно, терпению Павла и пришел бы конец, но как раз в этот момент ситуацию разрядила сама Лена, до того находившаяся в соседней комнате – сидели молодые люди у нее дома, благо родителей дома не было. Квартира Павла еще ремонтировались, так что чаи гоняли у нее. 'Ага, чаи. С плюшками', хмыкнул Александр, но развивать тему не стал, а Павел сделал вид, что не заметил усмешки. Так вот, она вышла и с ходу сказала экс ухажеру все, что о нем думает. Если убрать лишние слова, то в сухом остатке получалось 'что ж ты за мужчина, если тебе пальцем погрозили – ты женщину бросил и сбежал'. Правда, в женском исполнении это выходило минут на пять. После этого незадачливому герою-любовнику было указано на дверь и уточнено, что настоящий мужчина у нее уже имеется, а всякие придурки могут идти лесом.
Ну что же, сказано было больше, чем ничего, но меньше, чем надо для серьезных выводов – примерно так Александр и охарактеризовал ситуацию. Потом с интересом поинтересовался, кто у девушки родители, а получив ответ, присвистнул и сказал, что, по его мнению, ситуация бесперспективная. Не потому даже, что Паше не светит – нет, как раз тут-то всякое может быть, а просто потому, что мужчина и женщина в семье должны быть из одного слоя общества, ну или мужчина может быть по положению немного выше женщины – но никак не наоборот. В противном случае неизбежны очень большие проблемы и мужик или превратится в тряпку, или же наворотит хрен знает что. Будущего, в любом случае, у такого брака, скорее всего не будет – так он с предельной откровенностью и объяснил напарнику.
Павел вздохнул и пояснил, что все он понимает – сам не дурак. Вот только и отступать не хочет, а потому, в свете планируемых инвестиций, намерен заняться изменением своего социального статуса. Ну и поинтересовался мнением более подкованного в вопросах товарно-денежных отношений товарища, куда, по его мнению, выгоднее будет вложить деньги.
Тут уж пришлось задуматься Александру. Задуматься, а потом пообещать провентилировать этот вопрос, когда вернутся домой – насчет того, что деньги надо будет как-то пускать в дело, он и сам подумывал, но у него и без того было, во что их вкладывать. Хорошо еще, что суммы, которые им
