стрелять. Значит, вам нужно кого-то убрать, и для этого требуется стрелок. Вы знаете мое прозвище, соответственно, род моих занятий вам известен.
– Немного сумбурно, но, в целом, логично, – кивнул 'военный'. – Однако конкретно сейчас вы ошиблись.
– Да? – удивленно поднял брови Александр.
– Да. Вернее, частично ошиблись. Нам действительно требуются ваши услуги, но они несколько иного плана.
– Надеюсь, не сексуального? – с иронической улыбкой спросил киллер.
– Да нет, ну что вы. Мы тут все нормальные мужчины.
– Это хорошо. Кстати, имейте в виду. Если после нашего разговора я выберусь отсюда, Николаича устраню сразу же.
– Почему?
– Вы могли выйти на меня только через него. Раз так, значит, он меня сдал, а прощать это я не собираюсь.
– И не жалко?
– Ни капельки. Долг свой я ему отдал уже давно. Сейчас у нас партнерство, не более, и оно предполагает определенные взаимные обязательства. Штраф за их нарушение тоже не секрет.
– Ну что же, вполне понятная жизненная позиция. Конечно, мы вашего работодателя убедили, а убеждать мы умеем, поверьте, но теплых чувств к нему у нас не имеется, и плакать никто не собирается. Вы в своем праве. Ничего страшного, все равно Вячеслав Николаевич Жерчук, бизнесмен и советник мэра, нам уже не нужен, так что претензий не будет.
– Это надо понимать так, что шансы выбраться отсюда у меня высоки?
– Это надо понимать, что если мы договоримся, то у нас открываются перспективы дальнейшего сотрудничества, а значит, исчезнет смысл вас устранять. Но довольно играть словами, время – деньги.
– Полностью согласен. Перейдем к делу?
– Перейдем. Но прежде мне придется кое-что вам объяснить.
– Я весь внимание.
– Не ерничайте, вам не идет. Итак, начнем с того, что вы – наемный убийца по прозвищу Призрак. Получили его за то, что всегда работаете, не оставляя следов. По сути, это неверно – следы вы оставляете, просто не все ваши дела ассоциируются с Призраком. Однако следы вы оставляете не потому, что такой умный, вы, уж простите за откровенность, дилетант, а потому, что при расследовании не могут даже найти место, откуда вы стреляете. Причина одна – вы работаете с запредельных дистанций и никогда не промахиваетесь. Вне зависимости от оружия – лишь бы долетала пуля. Вам не кажется это странным?
– Ну, наверное, я талантливый стрелок.
– Да, стрелок вы талантливый, только талант ваш несколько иного рода, чем вы думаете. Дело в том, что вы такой не один, просто те, кто нам до сих пор был известен, работают на спецслужбы – ФСБ, ГРУ и другие.
– Другие?
– Их сейчас как блох на барбоске. Есть даже такие, о которых вы представления не имеете и до конца жизни не узнаете. И слава Богу. Но мы отвлеклись, с вашего разрешения я продолжу. Итак, большинство таких, как вы, работают на государство. Вы же ухитрились выпасть из поля зрения специалистов – скорее всего, потому, что не были в армии. Не волнуйтесь, ваши мотивы нам тоже известны. Не могу сказать, что одобряю такую жизненную позицию, но тут уж каждый выбирает по себе. Впрочем, неважно. Главное – вы действительно не промахиваетесь благодаря своему таланту. А заключается он в том, что вы управляете не ружьем – вы управляете пулей.
– То есть?
– То есть куда захотите – туда она и полетит. В определенных пределах, конечно – все же базовую траекторию задает ваше оружие, но небольшую корректировку вы вносите сами, причем неосознанно. Пределов я не знаю, но, думаю, они не велики – не такой уж ты и исключительный талант, бывают и получше. Во всяком случае, из своей винтовки ты сегодня стрелял с километра, и не факт, что попадешь с двух, а я видал кадра, который клал пулю в пулю на две пятьсот. Однако это не принципиально – главное, что талант все же имеется. Ученые его называют каким-то длинным термином, но я его не запоминал, да и тебе мозги засорять не советую. Надеюсь, суть ты понял и без этого.
На 'ты' он перешел легко и непринужденно. Сам, наверное, даже не заметил, как. Впрочем, Александр не обиделся – он вообще редко обижался всерьез, считая, что настоящая обида должна иметь последствия в виде ответной гадости, а терять на это время глупо. И уж тем более он никогда не обижался на тыканье – ему было плевать на такие мелочи. Мало ли, какие у людей привычки.
– Я понял, что вы хотите мне сказать. Только зачем?
– А чтобы некоторые, в смысле, некоторые шустрые стрелки, присутствующие здесь, не зазнавались раньше времени.
– Гордыней не страдаю, – фыркнул Александр.
– Это радует. А теперь собственно к делу. Нам нужен человек с твоими талантами.
– У вас они есть. А судя по той парочке, с которой я имел дело, есть и покруче меня.
– У НАС, – это слово 'военный' выделил очень жестко, – таких людей нет. Я работаю не на государство. Точнее, на государство, но не напрямую… Впрочем, неважно. Главное, это развязывает руки, но в некоторых случаях и мешает, ограничивает в возможностях. Даже те люди, которых вы видели, формально не наши, а, скажем так, прикомандированные. Это, согласись, чуточку разные вещи.
– Соглашусь. А к чему такая откровенность?
– Взаимное доверие – залог будущего плодотворного сотрудничества.
– Доверие… Один хрен, всего вы мне не рассказываете.
– Ну разумеется, – лучезарно улыбнулся собеседник. – Каждый солдат должен знать свой маневр, но маневры армии или даже полка ему знать необязательно.
– Логично. Так в чем будет заключаться моя миссия? Если уж вам никого не надо устранять…
– А вот с этого момента, – добродушное лицо 'военного' вдруг как по мановению волшебной палочки стало жестким, – начинается самая настоящая государственная тайна. И ты, узнав ее, либо работаешь с нами, получая, кстати, вполне приличное жалование, либо жить тебе осталось совсем немного. Поверь мне, я не шучу.
– В случае же, если я сейчас скажу, что мне не нужны ваши секреты, меня либо вынесут отсюда вперед ногами, либо светит мне огромный срок, который я все равно не досижу. Прирежут раньше, как только узнают, кто я такой – врагов у меня накопилось предостаточно. Я правильно мыслю?
– Вот молодец, какой умненький мальчик.
– Только вот что же мне помешает потом вас обмануть?
– Ничего, разумеется. Кроме того, что у тебя остались мать, сестра и трое племянников. Извини, но сейчас не до сантиментов.
– Жестко… Но честно. В принципе, выбора, я так понимаю, у меня особого и нет.
– Ты правильно понимаешь.
– Хорошо, а каков будет гонорар?
– Десять тысяч в месяц. Не рублей, естественно. И два процента от прибыли – мы ведь предприятие коммерческое.
Говоря это, 'военный' дернул щекой так, словно эти слова его бесили. Александр это, разумеется, заметил, но от комментариев воздержался. И без того положение было незавидное, не стоило усугублять его своим длинным языком. А вот насчет гонорара следовало обсудить – предложенная сумма Александра не впечатляла.
– Увеличьте сумму впятеро. Проценты, так и быть, оставьте прежние.
– А ты наглее-ец, – непонятно, то ли раздраженно, то ли одобрительно протянул 'военный'. – Хорошо, согласен.
Судя по всему, Александр продешевил, но переигрывать, естественно, не стал – это было не в его правилах. Да и потом, его все же взяли за жабры, не особенно аккуратно взяли, и довольно жестко. Родственники были тем самым больным местом, которое у него имелось. Единственное больное место,
