Обворожительная молоденькая девушка лет пятнадцати принялась вытанцовывать рядом с Тероро, чуть не наступая ему на пальцы ног, стараясь как можно ближе придвинуть свое очаровательное тело к мужчине. Но молодой вождь никак не отреагировал на её явное предложение, и тогда девушка, рассмеявшись, подбежала к кругу женщин, сидевших у костра, и громко заявила:
– Он ничего не может!
Старая женщина хрипло расхохоталась, заглушая смехом бой барабанов:
– Меня до сих пор удивляет, откуда берутся детина Бора-Бора! Наверное, ночью к ним приплывают мужчины с Гавайки!
Услышав такую остроумную реплику, Тероро не мог не посмотреть на женщину, и теперь ему пришлось против собственной воли добродушно улыбнуться ей. Островитяне ценили тонкий юмор, даже если шутки были направлены против них самих. Старуха же, заметив, что ей, наконец-то, удалось растопить безразличие Тероро, страстно выкрикнула:
– О! Если бы я смогла сбросить годков двадцать, я с радостью бы показала тебе сейчас, для чего были созданы вы, мужчины! – Когда толпа встретила это замечание новым взрывом смеха, женщина добавила: – Да я и сейчас, наверное, сумею тебе все растолковать!
С этими словами она вышла вперед и принялась выплясывать безумный танец, придвигаясь все ближе к Тероро. Её белоснежные волосы развевались в ночи, а воспоминания о былых любовных подвигах заставляли её бедра двигаться все быстрее. Ещё немного, и она могла бы выставить Тероро на посмешище перед всеми собравшимися здесь, но как раз в этот момент один из самых влиятельных вождей Гавайки, толстяк Татай, охранявший храм Оро, возник из темноты и тихим голосом обратился к высокому гостю:
– Мы хотели бы пригласить тебя к себе на ужин, Тероро. – И с этими словами он увел молодого человека от костра, хотя ядовитая старуха все же успела выкрикнуть вслед двоим удалявшимся вождям:
– Ну, теперь мне все понятно! Ему нравятся мужчины!
Толстяк Татай весело рассмеялся и заметил:
– Её язык сможет заставить замолчать только смерть.
Он провел Тероро на окраину деревни, где располагалась принадлежавшая его роду земля, огражденная с трех сторон невысокими, всего в человеческий рост, каменными стенами. Четвертая сторона просторной территории выходила к океану. Оказавшись за оградой из скал, Тероро смог различить невдалеке восемь или девять хижин и сразу же определил назначение каждой: это главная спальня, это женская хижина, а те принадлежат любимым женам Татая. Вождь повел гостя на мужскую половину. Именно здесь, в лунном свете, под ласковый плеск океанских волн, полным ходом шла веселая пирушка.
Тероро не успел ещё облизать застывший свиной жир со своих пальцев, как к западу от владения Татая барабан начал призывный танцевальный ритм. Это был маленький барабан, в который надо бить деревянной палочкой, но его звуки тут же подхватили более крупные, и целых хор разнокалиберных барабанов принялся наперебой приглашать гостей к танцам. 'Интересно, с какой стати Татай затеял ради меня такой праздник?' – размышлял Тероро, отрываясь от еды. Он направился к костру, где расположилась группа женщин, и стал, как бы между прочим, всматриваться в фигуры сидевших, понемногу начинавшие вырисовываться в ночной темноте. Это были жены вождей Гавайки. Теперь голосами, не такими хриплыми, какие Тероро недавно удалось услышать на деревенской площади, они затянули старинную местную песню о любви, которая вызывала в сердце грусть и печаль:
Когда волны морские И луна в небесах, И листья деревьев, И белая быстрая птица, И даже ленивая рыба – Когда все говорит о любви Я одна только плачу в ночи: Приди ко мне, о любимый!
И под тягучий напев этой томной истории любви Тероро увидел, как к нему приближается, исполняя хулу, которую танцуют только вожди, стройная тонконогая девушка четырнадцати лет с волосами черными, как сама ночь, доходящими ей до колен. Она тихонько покачивалась из стороны в сторону, уставившись своими темными глазами в землю, но когда жалобная песня закончилась, она указала пальцем правой руки на место двумя дюймами выше своей юбки из листьев дерева ти, подавая, таким образом, музыкантам сигнал задать бойкий ритм для веселого танца, и они тут же радостно повиновались ей.
Теперь девушка легко танцевала, стоя на цыпочках, вывернув локти и колени так, что поза её стала неудобной, но она ловко вертелась, а листья юбки колыхались в такт музыке вокруг прекрасных ног танцовщицы. В порыве экстаза она позволила Тероро разглядеть свое лицо, и оно оказалось на удивление красивым, а когда девушка придвинулась ближе к молодому вождю, её полные груди почти коснулись его рук.
Противясь собственной воле, Тероро ещё раз взглянул в её темные бездонные глаза, и в этот момент он был готов вскочить со своего места и присоединиться к этому огненному танцу. Но он тут же напомнил себе, что обязан презирать женщин Гавайки и не обращать на них внимания, поскольку уже поклялся рано или поздно уничтожить весь этот остров. Сейчас Тероро не испытывал жгучего сексуального влечения, поскольку у себя на острове он давно привык к тому, что ему не могла отказать практически ни одна девушка, которую бы он возжелал. Как это случалось со всеми молодыми вождями, к моменту полового созревания Тероро препоручили женщине старите его годами, которая обучила его, как следует вести себя в интимных отношениях, и объяснила, что именно нравится женщинам, и эта наставница сама подобрала ему четырех первых партнерш. Позднее, посоветовавшись со знатоком генеалогии, эта же женщина- учитель пришла к выводу, что луноликая Марама больше всего соответствовала роли жены Тероро. 'Она подходит тебе во всех отношениях', – решила опытная женщина и не ошиблась. Впоследствии у Тероро, разумеется, были и другие девушки, и он умел предаваться чувственным наслаждениям. Каждый опыт был для него такой же естественной потребностью, как плавание в океане. Однако сейчас, когда он проявил пренебрежение по отношению к танцующей перед ним красавице, он испытал целую гамму чувств. Он оценил горькое разочарование на юном личике, вызванное невниманием, и, устыдившись своего поведения, забыл о своих клятвах и обещаниях, и ещё раз взглянув на неё, ласково улыбнулся. И в этот момент он увидел, как прекрасно она смотрится на фоне изящных пальм, как блестят её длинные черные волосы в свете костра, и, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, Тероро все же вскочил на ноги, в один миг очутился в круге для танцев и предстал перед девушкой, покачиваясь всем телом, принимая самые замысловатые и немыслимые позы той самой эротической хулы, которую принято исполнять на Бора-Бора.
Теперь молодая танцовщица повела себя так, будто впервые увидела юношу. Она танцевала, как будто только ради собственного удовольствия, с отрешенным взглядом, но она заставляла барабаны играть все быстрее и быстрее, пока её тело не задрожало в бешеном ритме, а её золотистая загорелая кожа не заблестела от выступившего пота. Девушка встала на колени, и теперь танцевала, низко пригибаясь к самой земле. Затем она перешла к той части хулы, которая была столь популярна на Гавайки: красавица широко расставила колени, словно готовясь удовлетворить мужчину в любви, а барабаны замедлили свой ритм. И движения девушки стали более плавными и на удивление зовущими. В довершение ко всему, она закрыла глаза и откинула голову назад, при этом одной рукой ухватившись за прядь своих длинных волос и зажав её между зубами.
До безумия возбужденный Тероро продолжал исполнять свой танец и, наконец, он подпрыгнул высоко в воздух, опустившись на землю всего в нескольких дюймах от девушки. Он также изогнулся, расставив колени, и в течение целой минуты два бронзовых тела раскачивались в унисон, пока какая-то женщина не издала громкий крик, и тогда, под ускоряющийся рокот барабанов, танцоры закружились в финальной части хулы.
Но внезапно, как по волшебству, все смолкло. Наступила мертвая тишина, и юная девушка, медленно вышагивая вперед, подобно морской богине, поднявшейся из океанских волн, скромно двинулась в сторону тенистых деревьев, туда, где располагались хижины общины. Как только она исчезла в тени, Тероро, приняв самый безразличный вид, подошел к костру и подбросил в него несколько поленьев. Затем, все ещё медля, словно мальчик, которому впервые предстояло войти в храм, он начал потихоньку отступать в сторону деревьев. Заметив это, одна из женщин вождя не выдержала и яростно воскликнула:
– Сними юбку, Техани, я не стану делать тебе новую.
Тероро отыскал девушку в дальнем углу владений Татая. Она стояла перед небольшой хижиной, которую её родители подарили дочери по случаю её тринадцатилетия. Родители поощряли своих дочерей
