вызывающий взгляд, чувствуя, что в последней схватке вышла победительницей.
Натаньел смерил ее высокомерным взглядом:
— Я привык поступать, как мне вздумается, а не повиноваться желаниям других!
Элизабет невольно улыбнулась и заметила:
— Кто бы мог подумать!
В ответ на ее явное ехидство карие глаза прищурились.
— Вы…
— Осборн, твой чай остынет! — властно перебила его миссис Уилсон.
Элизабет вдруг сообразила, что рискует навлечь на себя гнев своей хозяйки, если немедленно не положит конец разговору с ее племянником. Не удостоив графа более ни единым взглядом, она подошла к миссис Уилсон.
— Лорд Торн просто давал мне советы по поводу безопасных маршрутов для прогулок с Гектором. — Она рассеянно улыбнулась сэру Руфусу Теннанту, который при ее приближении поспешно вскочил на ноги.
— Конечно! — Миссис Уилсон добродушно улыбнулась племяннику, не спеша подошедшему к остальным. — Он такой славный мальчик, всегда заботится о благополучии других…
Элизабет не смогла сдержаться и недоверчиво фыркнула. Увидев, что ее хозяйка сурово сдвинула брови, она притворилась, будто закашлялась. Ее смешила сама мысль о том, что Натаньел Торн — «славный мальчик», который «заботится о благополучии других»; граф казался ей олицетворением высокомерия, и единственной особой, о которой он хоть как-то заботился, помимо себя самого, была, по всей видимости, его тетушка.
— Бетси, надеюсь, вы не простудились. — Миссис Уилсон деликатно поднесла к носу платок.
Краем глаза Элизабет заметила, как красивые, чувственные губы графа расплылись в насмешливой улыбке.
— Нет-нет, я не простудилась, — заверила она пожилую даму. — Возможно, что-то в комнате вызывает у меня аллергию, — добавила она, желая уязвить ухмыляющегося графа. — Прогулка на свежем воздухе мигом исцелит меня!
— Я как раз собирался уходить, — заявил сэр Руфус Теннант, ставя на стол пустую чашку. — Может быть, вы позволите сопроводить вас?
При этом предложении у Элизабет екнуло сердце. Замечания о сэре Руфусе, которые она отпускала в недавнем разговоре с лордом Торном, были вызваны единственно чувством противоречия. Она не испытывала никакого романтического влечения к некрасивому, неуклюжему соседу миссис Уилсон, который к тому же был лет на двадцать старше ее. Она невольно устыдилась, подумав, что леди Элизабет Коупленд не удостоила бы такого скромного кавалера даже взглядом!
— Смею вас заверить, я знаком со здешними краями гораздо лучше Осборна, — высокопарно продолжал сэр Руфус.
Элизабет подумала: он не только некрасив, но и напыщен. На Натаньела она старалась не смотреть, но догадывалась, что сейчас он, скорее всего, неодобрительно хмурится. Наверное, именно поэтому, из духа противоречия, Элизабет и приняла приглашение сэра Руфуса. Впрочем, она по-прежнему не испытывала никакого расположения к этому человеку — ни как Бетси Томпсон, ни как леди Элизабет Коупленд…
Она едва заметно вздохнула:
— Ваше предложение очень любезно, сэр Руфус…
— В самом деле, очень любезно, — тепло сказала миссис Уилсон. — Сэр Руфус, на западной опушке леса по-прежнему цветут колокольчики?
— Да, мадам.
— Бетси, непременно позвольте сэру Руфусу показать вам западную опушку — мы зовем ее «колокольчиковый лес»! — Хозяйка дома мечтательно улыбнулась и добавила: — Гектор всегда обожал резвиться в колокольчиках. — Судя по всему, последнее соображение и решило дело.
Элизабет встала, стараясь не выдавать досады; попустительство миссис Уилсон своему любимцу не знало границ; если Гектору нравилось резвиться в колокольчиках, значит, Элизабет непременно должна была отвести его туда.
Едва заметно покосившись на Натаньела Торна из-под полуопущенных ресниц, чтобы понять, как он отнесся к тетушкиному предложению, она поняла, что ошиблась.
Ужасный, ужасный человек! Он как будто забавлялся, радовался ее замешательству! Натаньел наверняка прекрасно понял, как не хочется Элизабет гулять в обществе сэра Руфуса!
Натаньел стоял, плотно сжав губы, словно пытался подавить улыбку. Однако в его карих глазах плясали веселые огоньки.
— Бетси, я не сомневаюсь, что вам чрезвычайно понравится в «колокольчиковом лесу».
Если бы их не слушали и за ними не наблюдали посторонние, она бы с величайшей радостью высказала ему все, что думает о нем!
— Я тоже не сомневаюсь. — Она повернулась к сэру Руфусу: — Если вы не против немного подождать, сэр, я схожу наверх, за шляпкой.
— Я подожду. — Он сухо, без улыбки кивнул ей.
Элизабет нарочито медленно поднималась по лестнице. По правде говоря, она пока не знала, что и думать о сэре Руфусе Теннанте. Он, конечно, старался быть галантным, хотя это ему плохо удавалось. Судя по всему, ему не терпелось погулять в ее обществе.
— Элизабет, не скрою, меня впервые назвали причиной аллергии.
Она так резко развернулась, услышав прямо за своей спиной насмешливый голос, что упала бы с лестницы, если бы Натаньел не подхватил ее за руки и не помог сохранить равновесие.
Элизабет вырвалась сразу же, как только поняла, что снова уверенно стоит на ногах. На миг она заглянула в бесшабашно веселые глаза графа, и у нее перехватило дыхание. Элизабет отступила и поднялась еще на ступеньку, боясь, что у нее закружится голова.
— Скорее всего, у меня не аллергия, а просто раздражение, — ледяным тоном отрезала она.
— Вы, как я погляжу, за словом в карман не лезете, — восхищенно заметил граф.
— Искренне надеюсь, что это так, — с довольным видом произнесла Элизабет, но тут же озадаченно нахмурилась. — А вам не следовало идти за мной, милорд!
— Я вовсе не «шел за вами», Элизабет, — возразил он. — Я спустился в гостиную только ради тетушки, чтобы поздороваться с Теннантом. А теперь, выполнив свой долг, я могу удалиться в библиотеку — там меня ждут неоконченные дела.
Лицо Элизабет обдало жаром — он, вне всяких сомнений, укорял ее!
— Дела, милорд?
— Элизабет, постарайтесь понять — как граф Осборн я обязан управлять своими имениями и заниматься прочими делами.
— А разве вашими делами не занимаются за вас управляющие и поверенные? — спросила она.
— Да, конечно, у меня есть и поверенные, и управляющие, — согласился Натаньел. — И все же мне приходится ими руководить.
— Ясно…
Он помрачнел еще больше:
— Хотелось бы знать, почему даже в самых кратких ваших замечаниях вы ухитряетесь меня не одобрять?
Элизабет наградила его невинным взглядом своих синих глаз:
— Понятия не имею!
— Вы не в первый раз говорите неправду, — буркнул Натаньел, — просто сейчас ваша ложь совершенно очевидна.
Элизабет насторожилась и смерила его встревоженным взглядом.
— Я понятия не имею, о чем вы, милорд. — Она никогда не умела особенно хорошо хитрить и уклоняться от ответа; более того, она сама удивлялась, как ей удается так долго играть роль компаньонки миссис Уилсон. Почему ее до сих пор не разоблачили?
Если ее в самом деле еще не разоблачили…
