Иисуса Христа, взявшего на Себя грехи человечества и Своей любовью освободившего всех Своих последователей от наказания за грехи, т.е. от смерти и вечных мучений.
Именно с этой основной идеей связано одно из древнейших применений крестного знамения — начертание креста на могильных плитах, а также установка креста в качестве могильного памятника. Другое, более житейское применение креста
впервые имело место перед победой римского императора Константина Великого над Максенцием. Согласно преданию, в ночь перед сражением Константин во время молитвы (или, может быть, в сонном видении) увидел на небе большой сияющий крест с надписью «Этим знамением победишь». Император не замедлил приказать удалить с древков знамен и значков изображения римских орлов и водрузить на их место кресты. Как известно, последовавшая победа обеспечила Константину возможность объединить империю, раздробленную незадолго до того императором Диоклетианом и, таким образом, стать ее единодержавным владыкой. В 313 г. Миланский эдикт императора Константина даровал империи веротерпимость, а вскоре христианство стало государственной религией.
Другим событием, способствовавшим популяризации крестопочитания, явилось обнаружение св. Еленой, матерью Константина Великого, подлинного Креста, на котором за три столетия до того был распят Господь. Согласно общепринятому преданию, она, отправившись в Палестину, при помощи местного епископа Макария отыскала все три креста, являвшиеся орудиями казни Самого Христа и обоих распятых с Ним разбойников. Крест, освященный пребыванием на нем Божественного Страдальца, был выявлен исцелением положенного на него расслабленного (по другой версии предания — воскрешением только что умершего) человека. Крест тогда был «воздвигнут», т.е. поднят для созерцания его множеством собравшихся. Ежегодное воспоминание об этом событии утвердилось в Восточной и Западной Церквах как праздник Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста, отмечаемый 27 сентября. Накануне этого дня, в конце бдения крест выносится на середину храма и совершается (практически только духовенством) троекратное поклонение кресту с пением: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим»[31]
Знак креста имеет в церковной жизни поистине универсальное значение. Народу и отдельным лицам преподается крестообразное благословение, а каждый православный христианин при молитве общественной и частной несчетное число раз осеняет себя крестным знамением. Крестным знамением осеняются Святые Дары священником или архиереем в момент совершения таинства пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы; по окончании литургии крест преподается каждому молящемуся для лобызания. Крест нательный надевается на крещаемого, и его следует носить в течение всей жизни.
Ношение православными священнослужителями наперсного (четырехконечного) креста было введено императором Павлом I в качестве награды за усердное и многолетнее служение, а в 1896 г. только что вступивший на престол император Николай II предоставил право ношения серебряного («осьмиконечного») креста всему священству.
Погружением креста совершается водоосвящение.
Крест водружается на куполах храмов, часовен; он же и на христианских могилах.
Крестопочитание не знает конфессиональных барьеров, оно свойственно почти всем христианским вероисповеданиям.
Обрядовые различия, существующие между католической и православной практикой, не имеют сколько–нибудь принципиального значения: как известно, католики изображают на себе крест, совершая горизонтальное движение рукой слева направо без какого–либо перстосложения, а православные, наоборот, складывают при этом пальцы правой руки определенным образом, считая, что собранные в щепоть первые три пальца символизируют догмат троичности Бога, а отжатые к ладони остальные два пальца — две природы Иисуса Христа, Божественную и человеческую. В Русской Православной Церкви пальцы благословляющей руки складываются так, что образуют начальные и конечные буквы слов: I(ису)с Х(ристо)с.
В изображении распятого на кресте Спасителя между православной и католической традициями также есть различие: православные иконописцы и скульпторы изображают ноги прибитыми ко кресту каждая отдельным гвоздем, католические — обе ноги одним.
Эти традиционные различия не должны нарушать общехристианского отношения ко кресту как к знамению нашего спасения, отношения, прекрасно отображенного в одном из крестопоклонных песнопений: «Крест — красота Церкви, Крест
— верных утверждение, Крест — Ангелов слава и демонов ярость».
Но и этот атрибут христианской жизни не избежал превратного искажения не столько в сфере народного благочестия, сколько в некоторых богослужебных текстах и целых чинопоследованиях, посвященных крестопочитанию. Так, например, к кресту обращаются как к одушевленному существу: «Радуйся, живоносный Кресте!» и т.п.
Однако крест и крестное знамение для нас священны и чудодейственны не сами по себе, а только силою распятого на кресте за нас Христа Спасителя. От Него крест заимствует освящение и благодатную силу.
Отцы Церкви, предостерегая против бездумного, механического использования креста (что, к сожалению, широко распространено в среде русских православных людей), постоянно указывали на необходимость сознательного к нему отношения. Так, Псевдо–Дионисий в книге «О церковной иерархии» утверждает: «употребление (Креста), соединенное с молитвою и верою, прогоняет всякий страх и трепет Св. Леонтий Кипрский в «Слове против иудеев» пишет: «мы, кланяясь Кресту, не дерево, но Самого Христа почитаем». Св. Иоанн Златоуст в «Беседе 54 на Евангелие от Матфея» со свойственной этому великому отцу исчерпывающей ясностью говорит: «Не просто подобает начертывать его (крест) перстом только, но прежде всего добрым произволением — со многою верою».
Мудрый иерарх нашей Церкви митрополит Стефан Яворский в своем знаменитом труде «Камень веры», приводя святоотеческие свидетельства, комментирует их: «Знамение Честнаго Креста не по естеству и не по существу своему творит чудеса, но потому, что образует страсть Христову и распятого Иисуса… ибо когда творим крестное знамение, вспоминаем страсть и смерть Христову, а страстию и смертию Христовою просим помощь Божию во всех нуждах наших…»[32]
VIII. ИКОНОПОЧИТАНИЕ[33]
Психологическую основу иконопочитания можно, по–видимому, усмотреть в известной поговорке: «Лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать». Это чаще всего безотчетное предпочтение зрительного восприятия не должно вызывать удивления, ибо, по уверению психологов, зрением воспринимает человек более восьмидесяти процентов всей получаемой информации.
Кроме того, общеизвестно, как возрастает значение портретов и фотоснимков близких нам людей в их отсутствие. Особенно это касается тех, кто ушел от нас навсегда; изображение помогает нам воссоздать в душе облик дорогого человека и тем смягчает боль и горечь разлуки, временной или пожизненной. Неудивительно, что чувства, питаемые к изображенному человеку, в какой–то степени переносятся на изображение, которое приобретает в нашем сознании свойства реликвии. Если же изображаемое лицо обладает в наших глазах ореолом святости, то реликвия, в данном случае изображение (по гречески — «икона»), приобретает значение святыни. То же самое можно сказать и о других предметах, чувственное восприятие (созерцание, осязание) которых сопряжено с воспроизведением в сознании священного объекта. Такими предметами могут быть не только изображения, но и останки (мощи), место погребения, вещи, принадлежавшие чтимому лицу или бывшие у него, в употреблении.
Вероятно, в этом исключительном значении для человека зрительных впечатлений надо искать психологическую причину настойчивого желания узреть Бога, желания, которое, как мы знаем из Священного Писания, овладевало столь многими, начиная от Моисея (Исх 33:18–23) и кончая учеником Христовым Филиппом, который просил: «Покажи нам Отца, и довольно для нас» (Ин 14:8).
Бог ответил на это вековечное стремление человечества к зрительному Его восприятию, послав нам Сына Божьего (Ин 3:16), Который явил никогда до этого не виданного Бога (Ин 1:18). Изображение (икона)
