консультант может с полным основанием использовать свои наблюдения. К примеру, если индивид постоянно приходит на условленные встречи с опозданием или вовсе забывает о них, мы с полным основанием можем предположить о существовании в его бессознательном установки сомнения, тенденции ухода от обсуждаемого предмета. Или при постоянном забывании имен мы можем справедливо сделать заключение об отсутствии достаточного социального интереса. Распространенную фразу: «У меня всегда была плохая память на имена», — можно перевести в более правдивую: «У меня нет особенного интереса к людям». Для всех этих обобщений найдется множество исключений; тем не менее оно обладает некоторой надежностью и окажется полезным для опытного и осторожного консультанта.
Читатель, желающий глубже погрузиться в эту самую захватывающую сферу ошибок памяти и ошибочных действий, сможет найти изобилие материала[50]. Здесь же позвольте просто указать, что, хотя консультант, в отличие от психотерапевта, не использует эти феномены в качестве средств проникновения в бессознательное индивида, он может стремиться для своей же пользы к большему узнаванию их значений и, таким образом, повышать свое общее понимание человеческой натуры. Временами его интерпретации этих значений будут удачными, чаще нет. В этой сфере он скорее заинтересован в осознанном наблюдении, чем в выведении заключений.
У нас имеется еще один ценный ориентир в понимании личностного паттерна индивида, а именно, его положение в семье, где он рос. Вполне можно понять, почему семейное положение так значимо; ведь свои первые годы — период своего становления — человек почти полностью проводит во власти его семьи. Основные черты личностного паттерна закладываются в самом раннем возрасте, по утверждению некоторых психологов — к третьему году жизни; и последующий характер зависит от того, каким образом личность использует этот первоначальный паттерн. Следовательно, в нашем стремлении к пониманию личности важно рассмотрение положения в структуре семьи.
К счастью, мы можем раскрыть основные тенденции, связанные с определенными положениями в семейной структуре[51]. Старшему ребенку в семье свойственна склонность к заметному чувству ответственности. Первые годы своей жизни он провел, наслаждаясь безраздельной любовью и заботой родителей, что и придало ему некоторую стабильность. С раннего возраста ему также поручались различные обязанности, включающие, возможно, оказание матери посильной помощи, и даже участие в воспитании других детей. Вероятно, он получал родительское доверие и разделял планы семьи в значительно большей степени, чем другие дети. Поэтому старший ребенок стремится к поддержке закона и порядка, являясь консерватором и сторонником стабильности. Выражаясь аллегорически, мы можем сказать, что он пытается вернуться к тому первоначальному состоянию первых лет младенчества, когда он был королем, в одиночку занимавшим трон любви своих родителей.
Это привилегированное положение старшего давно было признано народными обычаями в традиции передачи короны или аристократического титула или даже крестьянского клочка земли по наследству старшему сыну. Миссис Д., будучи старшим ребенком из пяти детей, является примером особенностей этого положения в семье. Одним из ее ранних воспоминаний была помощь матери по хозяйству, заключавшаяся в приборке в комнате. Она всегда помогала ухаживать за младшими детьми, и мать делилась с ней своими планами с самого раннего возраста. Теперь миссис Д. занимает весьма ответственное положение и четко выполняет свои обязанности.
Абсолютно другие тенденции мы обнаруживаем во втором ребенке. Придя в мир, он тут же сталкивается с конкурентом, которому уже год или два. На протяжении всего младенчества и детства впереди него всегда находится первый, задающий шаг, который научился ходить, и говорить, и делать множество других вещей до него. Таким образом, второй ребенок постоянно и очевидно находится перед лицом своей неполноценности. И видя это, он все время устремлен вперед, подобно гонщику, который пытается обогнать соперника, задающего скорость. Однако судьба распорядилась так, что у первого ребенка всегда будет преимущество в росте и размерах, и вполне вероятно, что независимо от количества прилагаемых усилий второй не сможет догнать первого. Он ухватывается за какую-либо специфическую сферу деятельности, в которой может блистать по сравнению с первым. Ситуация еще осложняется и тем фактом, что старший может испытывать ревность по отношению ко второму, считая его выскочкой, который хочет свергнуть его с престола родительской любви. Несомненно, все эти установки похоронены глубоко в бессознательном; и зачастую индивид сам по себе никогда не признает соперничества с братом или сестрой, даже несмотря на объективные признаки, свидетельствующие об этом со всей ясностью.
В таком случае у второго ребенка существует тенденция к развитию преувеличенного честолюбия и привычной склонности к большому напряжению. Он также стремится к большей революционности; его ситуация раннего детства была не из лучших, и мы, опять иносказательно, можем представить его как человека, желающего расстроить планы другого и начать все заново на выровненной почве. Консультант часто сталкивается с яркими примерами этого паттерна неполноценности-амбициозности второго ребенка. Джордж Б., необычайно амбициозный реформатор в случае, рассмотренном в первой главе, как мы помним, был вторым после сестры ребенком в семье, что еще больше обострило ситуацию, поскольку девочки в раннем детстве физически развиваются быстрее мальчиков.
Положение детей, находящееся между вторым и младшим ребенком в семье, характеризуется меньшим значением, и прогнозы, касающиеся их личности, не отличаются четкостью. Однако положение младшего ребенка всегда признавалось особенным. Во многих сказках именно младшая дочь выходит замуж за принца или именно младший сын благодаря своим уникальным способностям достигает величия и спасает всю семью.
Младший ребенок, как правило, за детство и юность получает огромное количество любви, и не только от своих родителей, но также от старших братьев или сестер. Все эти взрослые помогают ему, делают что-то за него, заботятся о нем и, несомненно, стремятся учить и инструктировать его. Это может зародить в младшем ребенке особенно теплую установку по отношению к окружающему миру и общее ожидание, что он будет любить и будет всеми любим. Ни для кого не является открытием необычайная привлекательность младшего ребенка. Однако опасность таится в том, что он становится особенно избалованным и впоследствии ожидает от окружающего мира, что с ним будут нянчиться и создавать ему всяческий комфорт. И когда оказывается, что на самом деле это не так, он может принять установку всеми забытого и недовольного человека. Мисс Р., как пример младшего ребенка, были свойственны необычайный шарм и привлекательность. Однако ее личностная проблема заключалась в ожидании того, что мир должен быть необычайно красивым, добрым и идеальным; и, когда это ожидание не оправдалось, она приобрела склонность к циничности и недоверию.
С другой стороны, младший ребенок может интерпретировать свою ситуацию как ситуацию неполноценности, поскольку мир вокруг него состоит из могущественных взрослых; и впоследствии, развив сильное честолюбие, он дает клятву превзойти всех остальных, когда вырастет.
А теперь рассмотрим
Тем не менее нельзя одними лишь черными красками обрисовывать картину единственного ребенка. У него больше возможностей для развития по сравнению с другими детьми, поскольку оба родителя объединяют свои усилия с целью его образования, и у него больше возможностей для саморазвития. В случае единственного ребенка относительно полного личностного развития большие опасности идут рука об руку с большими возможностями.
Мисс Хелен М. была единственным ребенком. До двадцати семи лет родители принимали за нее большинство решений. Она купалась в любви своего отца, в то же самое время испытывая на себе его
