богословия. Это определение сходно с платоновской концепцией Добра, первичной идеей или архетипом, который он называл Богом. Христианские мистики часто говорили о поиске Бога в глубине человеческого «я» (то, что Юнг называет коллективным бессознательным), вне субъективности и объективности. Сказано Августином, что «в глубинах души мысль и бытие суть одно».
Юнговское объяснение религиозного опыта пробуждает мысль и способствует ее развитию, но оно не является полным. Юнг подчеркивает имманентность Бога в личности, но оставляет опасность того, что человек удовлетворится этой идеей и отождествит Бога с собственным глубинным миром. Иначе говоря, возникает вопрос: есть ли Бог лишь ваше бессознательное или, что не слишком отличается с качественной точки зрения, коллективное бессознательное «я» группы людей. Выделение трансцендентной природы Бога, которую мы находим в христианском богословии, необходимым образом уравновешивает взгляд Юнга.
Чем глубже человеческая мысль проникает в тайники психотерапии, тем ближе она к сфере теологического. Психотерапия начинается с того момента, когда мы задаемся вопросом, как заставить невротика жить более эффективной жизнью, который в свою очередь приводит нас к проблеме нахождения смысла его жизни. Именно здесь психотерапия и соприкасается с теологией, которая способна дать ответ на те фундаментальные вопросы, с которыми психотерапия справиться не в состоянии.
Мы пришли к этой истине и во второй главе, когда нами был проделан первый анализ личности. В нем было показано (читателю будет полезно пересмотреть заключительную часть указанной главы), что для создания адекватной картины личности мы должны принимать во внимание то напряжение, которое существует в человеческой природе между тем, что он есть, и тем, кем он должен быть, или, лучше сказать, противоречие между эгоцентризмом (эгоистическими мотивами человеческих решений) и социальным интересом (бескорыстным откликом на потребности других). С теологической точки зрения это выглядит как противоречие между греховностью человеческой натуры и ответом перед универсальной структурой, или Богом. Следует напомнить, что такие психотерапевты, как Юнг, Ранк и Кункель, открыто признавали подобное противоречие, называя его «дуализмом» человеческой природы и со всей определенностью признавая свою зависимость от теологии в вопросах этой важнейшей сферы.
Ответ христианской теологии на это, как мы показали в предыдущей главе, заключается в том, что человек связан с Богом. Это заложено в самом основании человека и связывается с его сотворением «по образу и подобию Божьему». Однако человек свободен жить собственной жизнью и совершать собственный нравственный выбор. Ему дарована независимость, посему он своеволен и во всех обстоятельствах склонен делать выбор, исходя из собственного эгоизма, нежели из желания соответствовать образу Божьему в себе. Таким образом, образ Божий — это неизменная цель, потенциальная возможность, но ни один человек не достигает ее. Это означает, что внутри человека всегда остается противоречие между Богом и эгоистичным желанием человека, которое усложняет ему жизнь и вызывает в нем длительные нравственные конфликты, душевные муки и чувство вины. Но подобное противоречие необходимо, если человеку необходимо познать какой-то смысл, если свобода и нравственная независимость, ответственность и спасение имеют хоть какое-то значение. Коротко говоря, награда за это напряжение — творческое начало личности.
Человек оказался бы в невыносимых условиях, если бы не милость Божья. «Милость» — богословский термин, но в психотерапевтическом словаре для него существует синоним — «просветление». Когда невротик попадает в порочный круг эгоцентризма и не может адекватно справляться с напряжением, создаваемым его свободой, и тем самым злоупотребляет своей независимостью, увлекаясь лишь во вред себе эгоистическими позывами, только благодаря «просветлению» у него появляется возможность разорвать сомкнутые оковы эгоцентризма. Тогда он становится способным отвечать требованиям вселенной, как сказал бы Кункель, или, в наших терминах, откликаться на призыв Божий. С психологической точки зрения это выглядит так: невротик так долго страдал от собственного вредоносного эгоцентризма, что теперь жаждет сдаться. Он готов поступиться всем, даже жизнью. Он уже дошел до того состояния, когда готов сказать: «Не моя воля, но Твоя да будет». Теперь он в том состоянии, когда может отвечать. В этот момент он чувствует, что значим не как своевольное создание, а как проводник, хоть и недостойный, смысла во вселенной. К счастью, вселенская структура (Бог — с религиозной точки зрения), всегда оставалась в нем и взывала к нему. И теперь, когда человек стал способен отвечать, он может действовать в отсутствие довлеющего эгоцентричного мотива. Утратив свою жизнь, человек спасает ее. Он достигает «просветления».
Мы справедливо называем это
Тогда человек достигает чувства собственной тщетности и незначительности перед лицом мироздания и Божьего промысла в нем и готов испытать то, что иногда называют «космическим смирением». Оно освобождает его от груза гордыни, но ощущение «незначительности» на самом деле касается только его эгоцентризма: принимая во внимание, что он, как личность, участвует в божественном замысле и иногда улавливает проблески его значения, он ощутит, даже сильнее, чем прежде, свою огромную значимость. Человек готов к «воздаянию» вселенной своих моральных обязательств, что порождает в нем подлинное чувство
Просветление, или переживание милости Божьей, не происходит внезапно и раз и навсегда, да так, что потом у испытавшего его уже не остается никаких забот. Вовсе нет. Тот, кто считает, что он «спасен» и навсегда избавлен от внутреннего напряжения, в действительности глубоко заблуждается и попадает в ловушку ложной «святости», которая совсем не явно, но гораздо более эгоцентрична, а его способность переживать чувство вины, как мы уже говорили, возрастает во много раз.
Опыт просветления — это, скорее, перестройка напряжений внутри личности, которую необходимо повторять вновь и вновь. Это пик-переживание, «преобразование»: после того как страдания достигают своей наивысшей точки и внезапно снисходит озарение, корректировка напряжений дается легко. Развивается склонность человека к длительному настрою на лишенное эгоцентризма отношение к миру. Но милость должна дароваться постоянно, как и просветление.
Нельзя забывать, что просветленный человек не избавляется от своего «прежнего Адама», но теперь он способен успешно бороться с этой эгоцентрической тенденцией. Он не впадает тут же в блаженное состояние, но теперь может смотреть на собственную разобщенность с твердой верой в возможность победы. Напряжение остается, но просветление (мы здесь употребляем этот термин как синоним милосердия) лишает яда змею эгоцентризма. Человек все еще склонен принимать эгоистические решения, но благодаря осознанию этой своей склонности и постоянной доступности милости Божьей он всегда способен отступиться, и таким образом его жизненная мотивация становится значительно менее эгоцентричной.
Отступаясь, человек вовсе не отрекается от своей креативности в пользу статичности и непродуктивности. Напротив, достижение милости и просветления, о которых мы говорили, совершенно определенно способствуют более творческой корректировке напряжений внутри индивида. Его творческое начало находилось в блокаде эгоцентризма. Сломив эту блокаду, человек становится способным выражать творческую составляющую своей натуры открыто, спонтанно и с удовольствием. Милость — это творчество. Человек больше не расходует свою энергию на борьбу с запретами, ограничениями и другими помехами, порождаемыми эгоцентризмом. Освобожденные силы художника, более не занятые борьбой с самим собой, напрямую служат прекрасному.
Просветление и милость не снимают с человека его вины. Просто теперь у него появляется возможность принять и утвердить эту вину, или, другими словами, раскаяться. То, что вина, грех или эгоцентризм — как бы мы это ни назвали — никогда полностью не стираются, доказывает важность смирения в повседневной жизни. «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди!» — скажет самонадеянно удовлетворенный собственным спасением человек и глубоко ошибется и с психологической точки зрения, и с религиозной. С позиции психологии, чем большего человек достигает «просветления»,
