машина остановилась у дома. Джулия мгновенно вскочила, наспех приглаживая растрепанные пряди волос.
— Кто бы это ни был, меня нет дома, — неловко сказала она экономке. — Я… я не могу сейчас никого видеть.
— Хорошо, мэм.
По всему дому раздался звонок, и миссис Хадсон пошла открывать. Джулия закрыла дверь в гостиную и прислонилась к ней, как если бы готовилась отражать попытки ворваться силой.
Однако покой ее длился недолго, его нарушили шаги в холле, затем дверь открыли. Джулия отступила в сторону, и в комнату вошел Роберт. Он принес с собой морозный воздух, а также более мужские запахи — табака и крема для бритья.
Он не сразу увидел, что она стоит за дверью, и с нетерпением оглядывался, пока не увидел ее. Тогда он снова плотно закрыл дверь и расстегнул замшевое пальто.
Джулия отошла от двери и от него, прошла по комнате и остановилась на коврике рядом с декоративной поленницей у камина. Она ждала, что он заговорит первым, но он молчал, и она осторожно сказала:
— Если ты приехал повидать Эмму, то она не здесь.
— Знаю. — Роберт снял пальто, под ним был темный выходной костюм. — Я уже был в больнице. Я думал, ты еще там. Я хотел отвезти тебя домой. Как ты добралась? Тебя Хиллингдон привез?
— Фрэнсис? — Джулия нахмурилась. — Нет… Почему он?
— Он сказал, что поедет в больницу навестить Эмму. — Он пожал плечами. — Не имеет значения. Это не важно.
Джулия с дрожью перевела дух.
— Значит, ты знаешь, что Эмме намного лучше?
— Да. Мне разрешили повидать ее. Конечно, она уже спала, но дышит она уже нормально, цвет лица лучше.
— Хорошо. — Джулия нервничала, и это становилось заметно.
— Черт возьми, почему ты не спрашиваешь меня, зачем я приехал? — бросил Роберт.
Джулия с беспомощным жестом сказала:
— Да… конечно. Зачем ты приехал?
Роберт отошел от двери. В мягком свете лампы Джулия разглядела, что он тоже выглядит усталым, нервное напряжение угадывалось в кругах под глазами и морщинках вокруг рта. Он скользнул взглядом по вазе с розами в углу, и Джулия ждала, что он что-то скажет на этот счет, но вместо этого он произнес:
— Я приехал к тебе, Джулия.
— Правда? — Джулия тронула себя за ухо. — Зачем? Не знаю, что еще мы можем сказать друг другу. Разве что ты приехал предупредить меня, когда твоя мать явится и устроит скандал из-за того, что Эмма — твоя дочь.
— Джулия! — В его голосе звучала боль. — Не говори так со мной. От меня никто никогда не узнает, кто отец Эммы.
Джулия смотрела на него во все глаза:
— Как я могу верить тебе?
Роберт медленно покачал головой:
— Ты, должно быть, считаешь меня негодяем, раз думаешь, что я всем расскажу, что ребенок моего брата на самом деле мой! Для всех окружающих Эмма — дочь Майкла, пусть так все и останется. Я не мог бы поступить по-другому с человеком, которого я любил и которым восхищался.
Джулия почувствовала, что у нее к глазам подступили слезы.
— Понятно. Тогда… тогда зачем тебе это было знать? Зачем ты заставил меня сказать тебе это?
Роберт остановился перед ней, глядя ей в глаза.
— Потому что я изрядный эгоист. Я хотел убедиться, что причины, по которым ты вышла за Майкла, не имеют ничего общего с любовью к нему.
Джулия задрожала.
— Майкл был очень добр ко мне. Я… я не знаю, что бы я делала, если бы не он.
— Ты мне должна была сказать! — резко воскликнул Роберт. — Джулия, это ко мне ты должна была обратиться за помощью, а не к Майклу!
— Как я могла? Ты уехал. Могла я написать тебе после всего, что случилось, и заявить в письме: «Я беременна, пожалуйста, приезжай и женись на мне»? Вот было бы мило!
Роберт прошелся волнующим взглядом по всему ее телу.
— Кажется, ты не понимаешь, — низким голосом сказал он. — Я был бы счастлив услышать это от тебя.
У Джулии перехватило дыхание.
— Что ты такое говоришь? И это после твоего ответа на мое письмо.
Роберт подавил вздох.
— Знаю, знаю. Но я был зол, разве ты не понимаешь? Постарайся понять меня, Джулия. Ты просто отказывалась слушать меня. Ты отказалась выйти за меня замуж, а я ведь почти умолял тебя. Ты не захотела войти в мое положение, когда мне потребовалось уехать из-за проекта на Гуаве. Как я мог догадаться, что стоит за этим письмом? Я порвал его. Я даже отвечать не хотел. Но потом передумал.
Джулия вонзила ногти себе в ладонь.
— Почему?
Роберт покачал головой.
— Не знаю. Наверное, в глубине души я не мог смириться с тем, что между нами все кончено. Скорее всего, я все-таки надеялся снова увидеть тебя, когда я приеду из Венесуэлы, и продолжить наш разговор.
— По твоему письму этого никак нельзя было понять, — с трудом сказала Джулия.
— Я знаю. — Роберт провел рукой по своим густым темным волосам. — Я понимаю, что своим ответом заставил тебя искать какие-то средства к существованию для себя и ребенка, но неужели тебе было обязательно выходить за моего собственного брата?
Джулия подняла голову:
— Поверь, мне было не просто на это решиться. Но я осталась одна, и только один Майкл относился ко мне с каким-то пониманием и добротой. Он… он говорил мне, чтобы я написала тебе и рассказала правду. Он… он знал, что ты не будешь уходить от ответственности, но… но я ничего не хотела от тебя таким путем. — Она отошла в другой угол комнаты, потому что рядом с ним она не могла скрывать свои чувства.
Но Роберт пошел за ней, сзади положил руки ей на бедра и, хотя она упиралась всем телом, властным жестом притянул ее к себе. Она почувствовала его губы на своей шее сбоку и услышала, как он прохрипел:
— Боже мой, Джулия, не прогоняй меня снова!
Джулия оперлась на него спиной. Чувствовать призыв его напряженного тела было мучительным наслаждением.
— Роберт, — задыхаясь, запротестовала она, — хоть ты и отец Эммы, но ты помолвлен с Памелой Хиллингдон и не имеешь права любить меня.
— Так уж и не имею? — хрипло спросил он и, повернув ее за плечи к себе, посмотрел ей в глаза, в которых стояли слезы. — Думаю, у меня есть на это все права. Я люблю тебя, Джулия, я никогда не переставал любить тебя, даже когда ненавидел тебя. Поверь мне, я так ненавидел тебя, когда узнал, что ты вышла за Майкла! И ты меня любишь, не отрицай.
Джулия медленно покачала головой из стороны в сторону:
— Я… я не буду отрицать. Я люблю тебя, но твоей… любовницей я никогда не буду!
Брови Роберта мрачно сошлись на переносице.
— Вот как ты меня поняла? — требовательно спросил он севшим голосом. — Значит, ты поэтому… убежала от меня тогда, в прошлую субботу?
Джулия поежилась:
