Родионов с номерами второго взвода, пушки которого стояли против северных ворот, занимал просторную китайскую фанзу рядом с позицией взвода.
С вечера, хорошо поужинав и изрядно выпив, солдаты немного поиграли в карты, пока взводный не погнал их спать.
– Как бы с рассветом японцы опять не полезли на штурм! Ночь темная, собирается гроза, он, чего доброго, свою силу незаметно подведет к самым воротам и ударит на нас. Надо быть начеку и к рассвету ждать незваных гостей! – говорил он. – Ты, Егорка, с первым взводом будешь находиться у ворот. Пушки на ночь заряди и поставь по два дневальных к каждому орудию. Если они что-либо заметят, пусть, не ожидая приказа, сразу же стреляют, а мы выскочим на шум.
Вместе с Егоровым и Блохиным, который теперь постоянно был с ним, Родионов вышел на двор проверить готовность первого взвода к стрельбе.
Около полуночи все улеглись спать. Вскоре пошел дождь, постепенно перешедший в сильнейший ливень с грозою. Плохо мощенные улицы китайского города мгновенно превратились в озера и реки, которые стремительно понеслись к более низменной части у южных ворот.
Блохин с дневальным укрылись около ворот и при свете молнии внимательно вглядывались через орудийные амбразуры во тьму ненастной ночи.
– Поди японец залез в блиндаж и боится нос на двор показать, – заметил Гайдай.
– Если он не дурак, то ему сейчас в самый раз наступать, – возразил Блохин.
В это время с позиции взвились одна за другой две ракеты. Разорвавшись высоко в воздухе, они на короткий момент осветили местность и тотчас с шипением затухли. Все же Блохин успел заметить движущиеся к городу японские цепи.
– Пли! – заорал он во всю глотку и сам бросился к орудию.
Пушка грохнула и с треском отскочила назад.
В темноте блеснул огонь разрыва, и шрапнель с визгом обрушилась на японцев. Вторая пушка тоже выстрелила. Подбежавшие на выстрелы Егоров с солдатами первого взвода открыли беспорядочную стрельбу по японцам.
– Стой! Куда без толку бьешь! – окликнул их появившийся из темноты Родионов.
– Японец цепями на нас идет, – поспешил объяснить Блохин.
– Когда его будет видно, тогда и бей! – приказал фейерверке?
При свете следующих ракет все уже ясно разглядели многочисленные цепи противника, с трех сторон охватывающего город.
– Прицел двадцать, целик ночь, картечью! – скомандовал Родионов. – Блохин, проверь прицел.
Блеснуло подряд несколько ярких молний, что дало возможность навести орудия.
– Первое готово! – доложил Купин.
– Второе тоже! – отозвался Булкин.
– Пли!
Опять два огненных столба прорезали темноту ночи, и с Пронзительным визгом рассыпалась картечь.
Со стороны японцев донесся дикий вой.
– В самую говядину, видать, угодили, – радостно прохрипел Блохин. – Вали, Софрон, не мешкай!
Вдруг где-то справа, совсем близко, раздались крики «банзай».
– Вертай туда орудию! – закричал Блохин и тотчас же сам стал поворачивать пушку.
– Где это он, проклятый? – проговорил Родионов, вглядываясь сквозь бойницы в ночную темь.
– Банза-а-ай! – совсем уже близко раздались японские крики.
Купин, наведя пушку по крику, выстрелил без команды.
Японцы тотчас же замолкли.
– Поперхнулись, черти, картечью! – радостно вскрикнул Гайдай. – Еще бы разок их так угостить, Софрон Тимофеевич!
– Не говори под руку. Сам знаю, что надо делать! – прикрикнул на него фейерверке? – Слухай, наводчики, как услышишь, что японец «банзаю» кричит, – наводи на голос сразу и бей по ним.
– Тикай, братцы, японец мину под ворота кладет! – вдруг закричал подбежавший стрелок. – Сейчас взрыв будет.
Родионов взглянул в левую бойницу и при свете молнии заметил внизу, у самых ворот, несколько копошащихся фигур. Достать туда из пушек было невозможно, а ни ружей, ни револьверов у артиллеристов не было.
– Вынимай замки и прицелы и отходи на заднюю позицию, – скомандовал Родионов.
Номера бросились исполнять его приказание. В темноте они то и дело сталкивались и мешали друг другу.
– Не пужайся, работай со смыслом, – подбадривал Блохин, бегая от одного орудия к другому.
– Ты бы лучше послушал, что у ворот делается, – приказал ему Родионов.
– Боязно, – замялся на мгновение Блохин. – Да где наша не пропадала! – махнул он рукой и юркнул в ворота.
– Спички жгут – должно быть, фитиль зажигают, – через минуту сообщил он, вернувшись назад.
– Беги! – скомандовал Родионов, и солдаты мгновенно исчезли в темноте.
– Ничего не забыли? – ощупал пушки рукой Родионов и, не найдя ни прицелов, ни замков, кинулся вслед за солдатами.
Едва только он добежал до заднего взвода, как в воротах блеснуло огромное пламя, и деревянные, окованные железом полотнища их разлетелись на части. В пролом с криком «банзай» ринулись японцы, но залп картечью мгновенно прижал их к земле. Это дало возможность стрелкам, занимавшим позиции на стенах около ворот, спуститься вниз и присоединиться к артиллеристам.
Японцы попытались было еще раз прорваться в ворота, но, встреченные ружейным огнем, отошли назад и залегли, усиленно обстреливая пачками взвод Родионова.
Стрелки стали постепенно отходить к южным воротам.
– Артиллеристы, вынимай замки и отходи! Японцы нас окружают, – приказал подошедший пехотный поручик.
В это время ему доложили, что японцы к воротам на руках подтягивают пушку.
Услышав об этом, стрелки заторопились с отступлением.
– Номерки! Собирай пожитки и айда за пехотой! – распорядился Родионов. – Замки бросай в колодец, прицелы тащи с собой, на позиции командиру сдадим!
– Тимофеич, дозволь мне тут малость задержаться, – попросил Блохин. – Охота с японцем в городки поиграть: кто у кого раньше пушку, что в воротах, собьет!
– Смотри, как бы тебе башку с плеч не сорвали! – отозвался фейерверке?
– Это быть не должно! – убежденно ответил солдат. – Кто еще хочет с японцем поиграть? – обратился он к солдатам.
Вызвался только один Гайдай.
– Двум смертям не бывать, а одной не миновать! – тряхнул он головой.
Родионов с номерами начал отходить назад, перебегая от одного укрытия к другому. В сером сумраке рассвета два оставшихся у орудий солдата увидели, как японцы начали устанавливать против ворот пушку.
Блохин, припав к прицелу, тщательно наводил на них орудие. Гайдай орудовал у правила.
– Готово! Заряжай! – скомандовал он Гайдаю. – Теперь отойди! – приказал он, когда замок был закрыт.
Было хорошо видно, как японцы также торопливо наводили свою пушку на них. У Гайдая со страха застучали зубы.
– Скорей, Блохин! – торопил он.
– Сей секунд! Чуток прицел только поправлю! – И Блохин сосредоточенно поглядел на мушку. – Теперь господи благослови! Разожжем ихний кон, – и дернул за вытяжной шнур.
Пушка отскочила назад, обдав солдат грязью и водой.
Когда дым от выстрела рассеялся, Блохин, прикрыв, как от солнца, глаза рукою, внимательно
