И я, наконец, задал ему вопрос, который давно не давал мне покоя.
- Дгоро, - лекарь просил всех пациентов называть его имени. Так, по его мнению, в лечебнице создавалась домашняя атмосфера, способствующая быстрому исцелению больных. - Как Трипкат Солоби? Он же в вашей... гостит у вас?
- Да, - лекарь выглядел подавленно. - Он гостит у нас, - Дгоро избегал любых упоминаний о лечебнице и предпочитал считать ее домом для гостей, нуждающихся в особом уходе. - И всю неделю лежит в комнате для самых тяжелых. Случай очень сложный. Боюсь, мы мало чем можем ему помочь. Я видел страшные раны, полученные в сражениях с тварями Тьмы. Я лечил и магические повреждения - твой случай оказался достаточно легким. Я сталкивался с такими изощренными заклинаниями, которые выворачивали тело жертвы наизнанку, так что приходилось собирать человека заново. Но тут... боюсь, я бессилен. Повреждения разума лечить очень сложно. Я бы лучше отправил его в Лакрис. Но если он снова окажется на корабле, ему может стать гораздо хуже.
- А можно мне навестить его? Мы ведь плыли на Дороттайн вместе. И я видел... последние минуты его... его... - я не сразу подобрал нужные слова, - его нормальной жизни.
- Хорошо, Людвиг, - лекарь колебался недолго. - Думаю, короткий визит ему не повредит.
И Дгоро повел меня к Солоби.
Лечебница располагалась в небольшом двухэтажном здании в центре Дороттайна. Из окон своей палаты я видел Башню. До нее было ярдов сто.
Мы спустились на первый этаж, и пошли по узкому коридору. Вскоре он уперся в деревянную дверь с большим стеклом.
- Тяжелые больные часто не любят, когда в комнате с ними есть кто-то еще, - пояснил Дгоро, - а наблюдать за ними как-то надо. Как наш гость, Лоррог? - спросил лекарь молодого коллегу, дежурившего у двери палаты.
- Все также, Дгоро, - ответил тот, вставая. - Есть лишь небольшие улучшения. Мы сумели накормить его куриным бульоном. В этот раз он выпил его больше, чем пролил.
- Мы ненадолго, - сказал Дгоро, открывая передо мной дверь палаты.
Нигде маг не чувствует себя таким слабым и немощным, как в лечебнице. Даже вдвойне немощным. С одной стороны, пребывая здесь в качества пациента, из могучего волшебника, повелевающего огнем, ветрами, волнами, землетрясениями и молниями, он превращается в жалкую обузу. Он слаб и бессилен, неспособен не то что колдовать, но и зачастую самостоятельно есть или справлять естественные нужды.
С другой стороны, даже оказываясь по иную сторону болезни или раны, он тоже мало на что способен. Нет, он все также может создавать ураганы и останавливать цунами, метать во врагов огненные шары и ледяные болты. Но вот чем-то помочь своему раненому коллеге или другу...
Мы повелеваем стихиями, но человеческое тело устроено гораздо более тонко. Маг может вывернуть его наизнанку, сломать в сотне мест, смешать внутренности в одну бесформенную кучу, но не в состоянии ничего исправить. Наши методы слишком грубы, чтобы лезть с ними в столь хрупкий и чувствительный механизм. А что уж говорить о человеческом сознании?
Да, иногда небольшие познания в магии могут помочь лекарю в работе. Водный маг может остановить кровотечение. Что есть кровь, как не подкрашенная вода? Адепт Огня способен прижечь рану и не допустить заражения. Воздушник - вдохнуть живительный воздух в легкие, когда сам человек уже не может дышать.
Но, обретая чувствительность к своей стихии, маг перестает ощущать другого человека. Сначала телесно, а потом и эмоционально. Такова плата за магию. Потому самые лучшие лекари получаются из тех, у кого нет ни малейшей склонности к волшебству.
Дгоро как раз из таких. Он согласился оставить спокойную практику в Эгре, что на канийском побережье теплого и безмятежного Полуденного моря. Передал привычных и понятных пациентов с их милыми артритами и катарактами оседлым коллегам и отправился на Дороттайн. Остров у самой границы Тьмы.
На мой взгляд, теперь Солоби выглядел получше. Когда его на руках осторожно вынесли с 'Рассветной Леди', он был очень бледен, постоянно метался и беспрерывно бормотал себе что-то под нос на непонятном языке.
Сейчас же маг Воздуха выглядел спокойно и умиротворенно. Он даже как будто набрал немного веса с момента нашей последней встречи. Я сказал об этом Дгоро.
- Плохо, - заявил в ответ лекарь. - Тело выздоравливает, но разум все так же болен. Они должны идти вместе, но у нашего гостя их пути разошлись. Когда разум и тело связаны, мы можем действовать на первый посредством второго. А в нашем случае мы этой возможности лишены.
Лекарь прошелся по комнате, подошел к Солоби и осторожно оттянул левое веко.
- Его тело может прожить еще несколько десятилетий, но если разум будет все так же плутать в потемках, то... - Дгоро закончил изучать глаз мага. - То это будет не жизнь, а бессмысленное существование водоросли.
- Значит, шансов нет?
- Шансы всегда есть, Людвиг. У нас хорошие ле... люди, отличные отвары и мази. Мы сделаем все возможное. Я уже попросил привести мне несколько редких канийских трав для нового средства. Маги сообщили об этом в Лакрис... по этим вашим... кристаллам. Но пока травы найдут и доставят, пройдет какое-то время. Надежда еще есть...
Солоби беспокойно зашевелился, и лекарь замолчал. Мы тихонько вышли из палаты. Я вернулся в свою комнату и собрал свои вещи.
Надел 'подарок сестры', взял две другие мантии, любимый камзол со штанами и посох. Интересно, а куда делся мешок с вещами, который мне дал адепт Земли на складе?
Как бы то ни было, но теперь я был обладателем одного из самых больших и модных гардеробов на острове. После архимага Подогайна, конечно. Но тот носил свои роскошные наряды только на 'Леди'. Сестренка бы точно удивилась такому преображению своего занудного брата.
Я поблагодарил Дгоро за лечение, пообещал ему не появляться больше в 'доме для гостей' в качестве 'гостя' и вышел на улицу.
Я твердо намеревался пройти сотню ярдов до Башни и поговорить, наконец, с Парвалем о 'наших' делах. Казалось, уже ничто не может мне помешать...
Глава 8. Настоятель
В Сфере Лакриса жрецов Единого недолюбливают. И вовсе не потому, что маги поклоняются стихиям. Наоборот, мы никому не поклоняемся и не видим смысла в том, чтобы ползать перед кем-то на коленях или приносить жертвы. Жрецы называют это гордыней, мы - элементарной практичностью. Хочешь, чтобы что- то было сделано? Сделай это сам. Или попроси друга. Или найми специалиста. Взывать к Высшим силам бессмысленно.
На самом деле, это не совсем так. Некоторые жрецы Единого владеют своей особой магией. Возможно, их награждает Единый за особые успехи в служении себе. Возможно, это изначальные способности жрецов, которые постепенно раскрываются во время бесчисленных ритуалов.
Как бы активно Лакрис ни выступал за прогресс, но мы по-прежнему делим магию на водную, огненную, воздушную и земляную. И темные искусства, ядром которых является некромантия. Не исключено, что при таком делении мы что-то упускаем, что-то важное. Вроде магии жрецов Единого.
На мой взгляд, это упущение несущественно. Волшебство магов гораздо мощнее. И это еще одна причина неприязни. Люди, особенно простые и недалекие обыватели, проще всего внушаются яркими фокусами. А в яркости жрецы магам проигрывают.
