— Ближайшая деревня в одном дневном переходе отсюда, если поспешить и ехать без привалов… Но люди не двужильные, и Эленсиль ещё не восстановилась, — думаю, выдвинемся сегодня к полудню, тогда к завтрашнему вечеру доберёмся, не напрягаясь…
Тагир. Какой-то меланхоличный у него сегодня голос… Непривычный. Не проснулся, что ли, ещё? Если верить моим ощущениям, солнце встало совсем недавно…
— А если по пути ещё что случится? За три дня один переход покроем?.. Или может вообще дождёмся, пока в деревне живых не останется?!
Не люблю просыпаться под разгорающийся рядом скандал. Особенно такой громкий и совершенно бессмысленный.
И солнечный свет в глаза тоже не люблю! Ещё бы тут не проснуться!
— Тагир! — попыталась позвать я и закашлялась, голос хрипел как у заядлого курильщика. Где моё сливочное маслице, горлышко смазать?
— Та-аги-ир! — О, вторая попытка удалась! И как оно певуче-то вышло, а? Прям как и положено представительнице эльфийского народа… — Полог шатра закройте, а потом спорьте сколько влезет!
— Прости, — покаялся травник, точнее — его голова, объявившаяся в проёме. Раскаянья в голосе ни на грош, взгляд шарит по мне в поисках одному его обладалю понятных признаков того, насколько здорова пациентка… То есть я.
Как будто я не человек какой, а тело неодушевлённое!
— Пионер всегда готов, — показала я язык, садясь на лежанке. — К труду и обороне. То бишь поездке. Когда выходим? Я позавтракать успею?
Тагир молча кивнул, то ли мне отвечая, то ли своим мыслям. Видимо, второе, раз я потом удостоилась отдельного ответа:
— Сейчас соберёмся и выедем. Думаю, полхода нам должно хватить, — а это уже уточнение для княжича, сидящего где-то по ту сторону шатра и цивилизованно не пытающегося заглянуть внутрь.
Надо позвать Виля, чтобы навесил на меня иллюзию. А то придёт кто-нибудь не настолько хорошо воспитанный, и объясняй потом, что я не медведь. Оно нам надо?
Тагир, видимо, решил так же — спровадив княжича, он позвал эльфа, и они вдвоём устроили мне допрос с пристрастием. Как самочувствие? Что болит? Что не болит? И как я собираюсь целый день ехать верхом?
Я озадачилась.
Самочувствие нормальное. Спина ноет, но не сильно, благодаря мазям травника и жёсткому корсету, состоящему из бинтов… и, кажется, магии воздуха. Остальное в порядке. Ободранные руки зажили, голова не болит, слабости почти не чувствуется… Хотя я ж ещё не вставала.
Чего я хочу? Есть. И умыться. И иллюзию, чтоб не нервничать понапрасну.
А ведь одежда на мне — чистая. Да и я сама тоже… Вряд ли меня вчера к воде таскали, так что буду считать, что это магия. Так спокойнее.
Связь с мэллорном? Присутствует. Лёгкая, где-то на грани восприятия. Тоненький ручеёк, придающий сил и растворяющий в себе болезненные ощущения. Так вот почему я так хорошо себя чувствую!
А верхом… на Тумане, думаю, смогла бы. Уверена, этот конь, если попросить, может стелиться над землёй плавнее, чем ветер, приглаживающий траву. Вот только…
— Что? Вернулся?! Когда? Он в порядке? — я едва не подскочила на ноги от такого известия.
— В порядке, в порядке, — усмехнулся Тагир, поднимаясь. — Вы тут заканчивайте и идите завтракать. Мы с Дариной уже.
После сытного завтрака ехать никуда не хотелось. Соскучившийся Туман, не отходящий от меня ни на шаг с того момента, как увидел, уже щеголял навьюченными на него сумками и приплясывал на месте, показывая своё нетерпение и богатырскую силушку. Остальные лошади и быки князева отряда тоже стояли наготове, осёдланные и нагруженные вещами. Люди потихоньку стягивались к нам, уничтожив последние следы своего прибывания на этой полянке. О вчерашнем побоище теперь напоминали только помятые деревья, лежащая в лесу туша и два небольших холмика, выложенных камнями и, судя по запаху, можжевельником.
А я, оказывается, почти забыла о том, что нас стало меньше. И моё плохое самочувствие этого не оправдывает.
Словно угадав мои мысли, к захоронению приблизилась массивная фигура княжича. Каково-то ему сейчас, потерявшему двоих из своего отряда в самом первом бою? Не успев даже добраться до места назначения… Как будто эти смерти были напрасны…
Не выдержав, я подошла к княжичу и неловко положила руку ему на плечо:
— Они сделали, что смогли… Теперь наша очередь, Кер.
Мужчина судорожно дёрнул головой, пытаясь кивнуть, и поспешно отвернулся. А я присела и легонько дотронулась до веточек, безумно напоминающих наш можжевельник… Уже начинающая вянуть зелень резко посвежела, веточки приподнялись, образуя два больших куста, тут же пустивших в землю корни и распустивших новые побеги.
Княжич остолбенел, а на кустах, прямо под его изумлённым взглядом, раскрылись небольшие сиреневые цветочки, усиливая одуряющий запах.
Я встала, чувствуя спокойствие и умиротворение, разлившиеся в воздухе… Вот теперь можно ехать.
Туман, который конь, как я и ожидала, после высказанной просьбы шёл плавно и гладко, словно медленно тёк по земле… Лошади друзей шагали рядом, почти в плотную, ничуть не выказывая раздражения подобным тесным соседством. Даже князев отряд не стал растягиваться по лесу, под предлогом неудобной для проезда на быках местности, как это было во время прошлого перехода.
В воздухе витало напряжение. Невольно то один, то другой всадник чуть замедлял ход, пронзительно осматривая окрестности. Все помнили, что в прошлый раз ничто не предвещало нападения. И что как минимум одна тварь — та, что гонялась за Туманом, наверняка всё ещё жива и очень зла. А может быть, и это вполне вероятно, их тут изначально было больше трёх.
Несмотря на всю нашу собранность — или благодаря ей? — день прошёл спокойно. До темноты мы преодолели даже большее растояние, чем предполагали, хотя дважды останавливались на перекус и передышку, во время которых Тагир с Дариной тщательно осматривали раненых, выясняя, не повредит ли им дальнейший путь.
Вылеченные мной Скар, оказавшийся Наскаром, и Ниром — в боевой обстановке Нир, — чувствовали себя замечательно и готовы были хоть сейчас схлестнуться с очередным порождением Смерти. Правда, лекари были с этим категорически не согласны и хором утверждали, что несколько дней покоя им необходимы, как никогда. Дескать, требуется восполнить потерю сил, потраченных на лечение — не моей магии, а именно ресурсов организма.
Пострадавший мальчуган чувствовал себя хуже всех. Его раны практически не болели и активно заживали благодаря всё тем же чудодейственным мазям, но голова была забинтована почти целиком, только один глаз очень несчастно моргал, окружённый повязками. Да ещё подбородок остался на виду, тихонько подрагивающий от сдерживаемых рыданий.
Как я ни просила, мне строго-настрого запретили приближаться к мальчишке и его лечить. Вроде как, глаз у него в порядке, а всё остальное — не так уж и страшно, шрамы красят воина, и вообще пусть учится на своих ошибках, взрослеть уже пора…
Мне ничего не осталось, кроме как согласиться, и потом полдня развлекаться тем, что пытаться дотянуться до него дистанционно. Не вышло. Да ещё и я стала чувствовать себя гораздо хуже. К вечеру я уже лежала на коне полутрупом, обнимая его за шею и чудом не падая, но молчала как партизан, гордо игнорируя встревоженные взгляды друзей и ни на что не жалуясь. Сама виновата — нечего было магией баловаться. Хотя, может, дело просто в том, что мне ещё рано было замахиваться на целый дневной переход… Как бы то ни было, завтра мы достигнем деревни — там и отдохну. А пока надо просто продержаться…
Сползла-таки с коня я, по словам Тагира, когда солнце уже коснулось горизонта. Виль кувыркнулся с седла и чудом успел меня подхватить, после чего все дружно стали устраиваться на ночлег. Кто-то ужинал, кто-то рухнул, едва успев расстелить одеяла, а я даже не проснулась, счастливо улыбаясь во сне…
