приказали мне тотчас возвращаться, и я тут же опять быстро полетел по воздуху. Когда я подлетел к месту пляски, люди все еще танцевали, но молча. Я надеялся увидеть засохшее древо зеленым и цветущим, но оно по-прежнему было мертво.
Потом душа моя вернулась обратно в тело, и сразу же повсюду раздались голоса, а сам я, как оказалось, сидел на земле. Вокруг меня толпились люди, все спрашивали, какие видения явились мне. Я рассказал им все, что видел, и о тех священных рубахах, которые были на двух мужах.
В тот же вечер некоторые из нас собрались в типи Большой Дороги и принялись за изготовление священных рубах, таких, как я видел. На следующий день я с утра до самой ночи кроил рубахи духов и расписывал их священными знаками из своего видения. Делая рубахи, я размышлял о своем видении, и мне казалось, что если в этом мире сделать так, как оно велит, то древо вновь зазеленеет здесь, на земле.
Первую рубаху я изготовил для Боится Ястреба, а вторую-для сына Большой Дороги.
Вечером я вырезал священный жезл похожий на тот, что я видел в своем первом видении, и выкрасил его в красный цвет священной краской, которую дал Ванекиа. К верхнему концу жезла я прикрепил одно орлиное перо. С этим жезлом, одетый в священную рубаху, я и плясал.
Поскольку я обладал священным видением и силой, полученной от него, на следующее утро меня попросили возглавить пляску. Мы все выстроились в одну линию лицом к западу, и я произнес молитву: 'Отец, Великий Дух, узри меня! Народ мой пребывает в отчаянии. Ты возвестил о новой земле, ты показал мне ее. Пусть и народ мой тоже увидит ее'. После молитвы все протянули правые руки в сторону запада и начали плакать. Пляска еще не начиналась, а некоторые уже с рыданиями падали в обморок. Во время этой пляски меня, как и вчера, охватило головокружение и тело словно поднималось над землей. Медведь Лягается и Добрый Гром держали меня за руки. Некоторое время спустя мне показалось, что они куда-то пропали, а я опять парю над землей с распростертыми руками. И вновь впереди танцевал пятнистый орел, слышались его пронзительный посвист и крик. Впереди опять показался гребень горы, за которым все явственней слышался гулкий раскатистый грохот, а из самого гребня вырывались языки пламени. Однако я плавно перелетел через его вершину и увидел шесть деревень, раскинувшихся в прекрасной зеленой долине, озаренной живительным светом. Я перелетел и через них, опустился на южной стороне у шестой деревни. Стоило мне коснуться земли, как тут же передо мной появились двенадцать мужей и сказали: 'Ты увидишь отца нашего, двуногого вождя'.
Они повели меня в центр лагеря, где я опять увидел священное древо, покрытое свежей листвой и цветами. Но это было еще не все. Напротив священного древа стоял человек, широко раскинув руки. Я пристально всматривался в него, но так и не смог определить, к какому народу он принадлежит. Он не был похож ни на васичу, ни на индейца. Его длинные волосы свободно ниспадали на плечи, слева в волосы было воткнуто орлиное перо. Тело, расписанное красной краской, было очень хорошо сложено. Я силился узнать его, но не мог. Пока я всматривался, тело его начало излучать все цвета радуги, а сам он нараспев произнес: 'Я таков, что все живое на этой земле принадлежит мне. Твой отец, Великий Дух, сказал об этом, и ты должен сказать так же'.
И он сразу исчез, словно язык пламени, задутый ветром.
Тогда двенадцать мужей, что стояли рядом, произнесли: 'Гляди, такой будет жизнь твоего народа!'
Я опять увидел, каким прекрасным будет новое время — голубое небо излучало живительный желтый свет на зеленеющую землю. Все люди вокруг были радостными и юными. Не было ни стариков, ни детей, а только красивые люди одного возраста. Затем передо мной появились двенадцать женщин: 'Гляди! Эту жизнь ты принесешь на землю', — сказали они. После их слов с запада послышалось пение. Я запомнил слова песни. Затем один из двенадцати мужей взял в руки два прута, один, выкрашенный в белый, а другой в красный цвет. Воткнув их в землю, он произнес: 'Возьми их! В них твоя сила. Спеши!'
Я сделал несколько шагов, и тут словно сильный ветер, подув снизу, подхватил и понес меня. Раскинув руки, я быстро полетел вперед. Тут на моем пути показалась ужасная черная река, вода в ней ревела, бурлила и пенилась. Посмотрев вниз, я увидел много мужчин и женщин, все они тщетно пытались переправиться через эту темноводную и страшную реку. Они смотрели вверх и со слезами на глазах молили: 'Помоги нам!', но я летел, и не мог остановиться. Сильный ветер все нес и нес меня вперед.
Потом я вновь увидел соплеменников, которые плясали танец духа, и душа вернулась в мое тело, лежавшее на земле. Приподнявшись, я сел, а вокруг стал толпиться народ, желая узнать, какое видение посетило меня на сей раз.
Я стал петь песни, и в них рассказал об увиденном, а старики объясняли их значение остальным. Я спел песнь, которая состояла из тех слов, что сказал мне стоявший рядом с цветущим деревом. Мелодия этой песни была та, что донеслась с запада после слов двенадцати женщин. Четыре раза пропел я эту песнь и тут все люди стали плакать, оттого что васичу забрали у нас наш прежний прекрасный мир.
Я все думал и думал об этом видении. Шесть деревень, должно быть, означали Шестерых Праотцев, которых я видел давным-давно в Типи Пылающей Радуги. Прилетев в шестую деревню, я, наверное, прибыл к самому Шестому Праотцу, Духу Земли, потому что я должен был выступить от его имени здесь, на земле. Я спрашивал себя — быть может, Ванекиа и есть тот самый красный муж из моего видения, который превратился в бизона, а потом в траву с четырьмя лучами света, траву утренней звезды, траву постижения мудрости. А двенадцать мужей и двенадцать жен, как мне казалось, означали число лун в году.
XXIII. ПРИШЛА БОЛЬШАЯ БЕДА
Пока все это происходило, лето близилось к концу. Я не знал всего того, что творилось в других местах, однако кое-какие слухи доходили, а еще больше я узнал потом. Когда Добрый Гром и Медведь Лягается вернулись весной в Пайн-Ридж после встречи с Ванекией, васичу посадили их в тюрьму, а потом отпустили. Было ясно, что они чего-то опасаются. В месяц, когда чернеет вишня (август) в лагере Безводный что на ручье Глина, в Пляске Духов принимало участие много народу. Приехал агент и приказал им прекратить пляску. Но люди отказывались подчиниться, они отвечали, что если придется, будут сражаться за свою веру. Агент уехал, а люди продолжали плясать. Индейцы прозвали этого агента Молодым-Человеком-Который-Боится-Лакотов.
Позднее я узнал, что в это же время к востоку от нас плясали брюле, а в резервации на реке Доброй плясали люди Большой Ноги. Слышал и о том, что Медведь Лягается пришел в лагерь Сидящего Быка на Гранд-Ривер, и что там люди тоже пляшут. До нас дошли вести о том, что индейцы начинают плясать повсюду. Кругом царили голод и отчаяние, и многие поверили в тот хороший мир, который должен был наступить. Васичу выдали нам мясного скота меньше половины против того, что обещали по договору, и к тому же весь этот скот был сильно отощавшим. Сначала наши люди не хотели брать этих животных, так мало их было и так сильно они исхудали. Но потом пришлось все же забрать их, иначе все умерли бы с голоду. Вообще, нам досталось больше лживых обещаний, нежели мяса, но мы не могли питаться одними словами. И когда агент приказал прекратить обряд пляски, сердца людей наполнились ненавистью.
С пляски в Вундед-Ни я поехал к брюле, которые в это время стояли лагерем на ручье Резаного Мяса… Я захватил с собой шесть рубах, сделанных наподобие тех, что я видел в своем видении на двенадцати мужах, и шесть платьев как у двенадцати женщин. Все это я отдал брюле, а они сами наделали себе подобных одежд.
У брюле мы опять плясали, и меня вновь посетило видение. Мне явилась Пылающая Радуга, совсем как та, что я видел в своем первом великом видении. Под радугой стояло типи, сделанное из облака, а надо мной в вышине парил пятнистый орел, который сказал: 'Помни об этом'. Вот все, что я видел и слышал в своем видении.
С той поры я много думал обо всем этом. Мне кажется, что здесь-то и была моя самая большая ошибка. Меня посетило когда-то величайшее видение, и мне надо было полагаться только на него. А я стал прислушиваться к более мелким видениям, которые стали являться во время плясок на ручье Вундед-Ни. Быть может, видение Пылающей Радуги призвано было предостеречь меня, а я не внял ему. Я перестал полагаться на великое видение, я стал рассчитывать на два прутика, которые видел во время малого
