слишком вульгарное. Еще учась в университете на выигранный грант благотворительного фонда, я изо всех сил старался стереть само воспоминание о манерах уличного попрошайки. Но кто же знал, что они мне еще понадобятся?
Впрочем, в должности генсека ООН мне тоже постоянно приходилось сталкиваться с финансовыми проблемами. Каждая уважающая себя страна считала своим долгом воздерживаться от внесения своей доли в общий бюджет, а особенно в этом преуспевали все те же янки. Но тогда никто еще не знал, что такое настоящие финансовые проблемы.
Пока однажды в 3 часа ночи меня не разбудил телефонный звонок, и я не услышал, что на околоземной орбите обретается инопланетный космический корабль.
Поначалу я, конечно, решил, что это дурацкая шутка, хотя шутники обычно не звонят по каналам спецсвязи. Но очень скоро оказалось, что событие, которого одни ждали с надеждой, а другие — с ужасом, действительно произошло. Эта штука и в самом деле была там, и явно не принадлежала ни янки, ни русским, ни китайцам. Если уж на то пошло, ни одна из стран Земли не могла бы вывести на орбиту подобную махину. В ясную погоду ее было видно невооруженным глазом, так что в каналах спецсвязи, собственно, не было особой нужды.
Первые 24 часа корабль никак не реагировал на радио-обращения, и паника, ясное дело, поднялась приличная. Все войска были приведены в Самую Наиполнейшую Боеготовность, акции понеслись вниз со скоростью атомной бомбы, сброшенной на бизнес, а в оружейных магазинах США в течение какой-то пары часов был раскуплен весь товар. Несколько тысяч сект объявили о наконец-то наступившем конце света, а во многих городах были отмечены вспышки мародерства. И вот, когда истерия уже близилась к своему пику, корабль наконец подал голос. Голос этот, явно не человеческий, но вполне сносно говоривший по- английски, выразил желание провести официальную встречу с администрацией планеты. В качестве таковой решено было выставить, помимо меня, президентов странчленов Совета Безопасности. Впрочем, сами президенты не горели желанием подвергаться неизвестным опасностям при первом контакте, руководствуясь, разумеется, собственной незаменимостью для возглавляемых ими народов и армий, так что лишь малозначительная фигура Генсека ООН была представлена собственной персоной, а все прочие — полномочными представителями. Что касается места посадки, то американцы настойчиво предлагали пустыню Невада, но пришельцы столь же недвусмысленно выражали желание встретиться непосредственно в офисе администрации, т. е. в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке. Американцы заметили, что НьюЙорк не располагает подходящей посадочной площадкой для такого рода корабля, на что им было отвечено, что корабль, разумеется, останется на орбите. Тогда американцы спросили, сколько инопланетян собирается высадиться. Услышав, что только один, они, скрепя сердце, согласились. Удивительно, конечно — учитывая, что у них в каждом третьем фильме одного инопланетного монстра хватает на то, чтобы поставить весь мир на грань гибели. Самое смешное, что в некотором смысле эти фильмы оказались правдой.
Итак, в назначенный день — это было 6 мая, и вряд ли кто-нибудь из нас когда-либо забудет эту дату — земная делегация Первого Контакта, стоя на сооруженной прямо перед зданием штаб-квартиры бронированной трибуне, дожидалась гостя из космоса. Здесь же находилась рота почетного караула, духовой оркестр и некоторое количество допущенных журналистов, самый младший из которых имел чин капитана. Район (полностью, кстати, эвакуированный) был оцеплен войсками ООН, морскими пехотинцами и парнями из американской Секретной Службы. Множество биноклей, и мой в том числе, были устремлены в зенит; все ждали, когда покажется спускаемый аппарат. От этого занятия меня отвлек чей-то настойчивый голос: «Прошу прощения, сэр…»
Я повернулся и увидел мужчину лет 35, с наметившейся лысиной, в строгом деловом костюме с галстуком и синей папкой в левой руке. Он не был членом делегации, и я подумал, что, раз охрана его пропустила, то он, должно быть, сам из Секретной Службы. Эти парни уже успели меня основательно достать, поэтому я довольно неприветливо спросил: — Что вы хотите?
— У нас назначена встреча на это время, — сказал он.
— Какая еще встреча? — я посмотрел на него, как на идиота. — Вы что, не понимаете, что с минуты на минуту прибудет инопланетная делегация…
— Вы ждете еще кого-то? — удивился он. — Так или иначе, им придется подождать, ибо нашей договоренности никто не отменял.
На него уже обратили внимание другие, в нашу сторону поворачивались недоуменные лица. До меня стало доходить.
— Погодите, вы хотите сказать, что… вы и есть…
— Чугваришбаш 316 ИИК, к вашим услугам, — жестом фокусника он извлек из воздуха какой-то пятиугольный жетон и протянул его мне. На жетоне плясали и переливались трехмерные значки, похожие на иероглифы; от взгляда на них у меня зарябило в глазах и закружилась голова.
— Это, конечно, интересно, — пробормотал я, — но не могли бы вы представить… э-э-э… более несомненные подтверждения…
— Пожалуйста, хотя это и нарушение делового этикета, — произнес он с ноткой раздражения в голосе и предстал передо мной в своем подлинном обличии. Это длилось одно мгновение, но этого времени хватило, чтобы мой завтрак рванулся вверх, и лишь большим усилием воли мне удалось загнать его обратно в желудок. Как я потом узнал Чугваришбаш происходил с Аклцкана 5, планеты, снабжающей адвокатами половину Галактики.
— От имени цивилизации Земли… — запоздало начал я, совладав, наконец, с желудком. Но инопланетянин перебил меня:
— Предлагаю сразу же проследовать в ваш офис. Мое время, знаете ли, дорого стоит.
— Как будет угодно уважаемому гостю, — произнес я сквозь натянутую на лицо улыбку. В тот же миг, сам не зная как, я оказался за столом у себя в кабинете, а пришелец расположился напротив в зубоврачебном кресле. Это не значит, конечно, что в кабинете Генсека ООН обычно стоит зубоврачебное кресло; но раз Чугваришбашу не составило труда перенести в кабинет нас двоих, он столь же легко мог проделать это и с понравившейся мебелью. Лучше бы ему понравился электрический стул!
Пока я с недоумением озирался после первого, но, увы, не посленднего в своей жизни опыта телепортации, пришелец раскрыл свою папку и скучным голосом осведомился:
— Итак, вы — Верховный Лурк колонии Хлютц 3?
— Не совсем так, — продолжил улыбаться я, думая, уж не занесло ли к нам инопланетян по ошибке. — Я — Генеральный Секретарь Организации Объединенных Наций Земли. Меня зовут Рамон Песадес.
— Терминология могла и измениться, — не смутился Чугваришбаш. — Это не важно. Важно, что вы — верховный администратор колонии.
Мне не понравилось слово «колония», но я отнес его на счет расхождений терминологии и недостаточного владения пришельца английским языком. Не вдаваясь в описание реальных масштабов власти Генсека ООН, я со скромным достоинством согласился с его словами.
— Очень хорошо, — кивнул он. — Итак, я уполномочен сообщить вам, что срок вашего арендного договора истек, и, поскольку очередная плата вами не произведена, Совокупность Мза'аггруу не намерена его продлять. Впрочем, это решение может быть пересмотрено в случае оперативного погашения вами задолженности в 110-процентном размере. От себя лично рекомендую вам заплатить, — добавил он конфиденциальным тоном, — при нынешнем состоянии рынка недвижимости…
— Постойте, здесь какое-то недоразумение, — наконец обрел дар речи я. — Мы не заключали никаких договоров. Сегодня мы впервые вступили в контакт с инопланетной расой, и… — я почувствовал, что уподобился провинциалу, который признается таксисту, что не имеет понятия о городских ценах. И куда девались все мои дипломатические навыки?
— Это планета Хлютц 3, - непреклонным тоном изрек пришелец.
— Это планета Земля, и мы…
— Вы можете называть ее хоть Сливочное Мороженое, а я употребляю ее официальное название. Вы видите вот это, господин Пес Адес?
Он поднес к моему носу извлеченную из папки тонкую стопку листов, скрепленных скоросшивателем. Наверняка подобная форма была такой же имитацией, как его галстук и лысина. В первый момент я увидел лишь мешанину неведомых символов, но затем вдруг их очертания изменились, образовав латинские
