когда мы уезжали с Аляски. Но там было всё: и обида, и боль предательства, и тоска по дружбе, и прощание с детством… В Астории я уже простила Сэма настолько, что начала отвечать на его письма. Но Джастина – вычеркнула из своих воспоминаний навсегда.
27. Школьный бал
По сравнению с другими девочками, Марианна одевалась очень хорошо. Все знали, что ей шьет её мама, но это были точные копии изделий модных дизайнеров и девочки только ахали. По воскресеньям Марианна с матерью ездили в Портленд, вроде как в церковь, на самом деле они посещали благотворительные распродажи и прочие барахолки Их дом после этих вылазок напоминал помойку и швейную фабрику одновременно. Мадам Дюпон, вооружившись огромными портновскими ножницами, яростно кромсала то, что они притащили из Портленда. Какие-то из вещей лишались подкладки, а некоторые и вовсе шли на выброс. От них требовались лишь лекала или фирменные этикетки.
Эти этикетки мадам Дюпон аккуратно перешивала на сшитые ею же платья и вечерние наряды поднимались в цене в несколько раз.
Хотя и без этих «этикеток тщеславия», как их называл мой папа шила мадам Дюпон очень хорошо. Она умела придумать такой фасон, что любая фигура в её наряде выглядела изящной. Поэтому и полнота Марианны и её короткие ноги исчезали где-то в длинных струящихся брюках или в коротком жакете или в тунике с широкими рукавами. Мадам Дюпон была мастером своего дела. Глядя на неё за работой, мне вспоминалась сказка Джанни Родари, мне её читали в детстве, про тетушку, которая могла сварить варенье из всего, даже из опилок. Так вот, мне казалось, что мадам Дюпон может из всего на свете сделать вечерний наряд.
Когда я отнесла ей свою кружевную накидку и платьице, в которых происходило моё первое причастие в Римском соборе, (а до этого события – это кружево служило подвенечным нарядом моей мамы), мадам Дюпон сняла с меня мерки и уже на следующий день я примеряла строгое, но великолепное платье. Белый кружевной лиф спускался потоками цветов на черную ткань.
- Мамочка, да у тебя получилось, как у Готье! – воскликнула Марианна.
- Только гораздо дешевле, - вздохнула мадам Дюпон.
- Но ты же не будешь брать с Софи денег?
- С Софи - не буду. – Мадам Дюпон хитро улыбнулась, - Если она даст слово в этом наряде пойти на бал.
Я пошла на бал, и это был первый бал в моей жизни. Выпускной на Аляске не считался. По сравнению с этим, он был просто детским праздником. А здесь были настоящие наряды и настоящие взрослые парни. И, похоже, я им нравилась. Я танцевала без остановки, и мне казалось, что это лучший вечер в моей жизни. Мне нравилось двигаться под музыку и мне было совершенно не важно, с кем я в паре. Марианна же вовсе не танцевала, а лопала бутерброды и смотрела на меня скептически.
Когда я остановилась, чтобы перевести дыхание и выпить лимонада, я обвела, наконец, взглядом зал.
- Его здесь нет, - сказала подошедшая Марианна. – Он не ходит на подобные мероприятия.
- О ком ты? – пыталась удивиться я.
- Сама знаешь. У него и приличной одежды-то нет. Да и вообще он любитель противопоставлять себя социуму.
- Зря ты о нем так. Ты же совсем его не знаешь.
- А ты знаешь? – Марианна заинтересовалась. – Ну-ка рассказывай!
Я смутилась.
- К чему твои расспросы? Пусти, я хочу танцевать, - я попыталась уйти от Марианны, но она крепко держала меня за руку. К нам подошли старшеклассники.
- Она не танцует, - сказала кому-то Марианна и снова обратилась ко мне. – Рассказывай мне всё. Мы же подруги и должны всё друг о друге знать.
Я вздохнула. Рассказать Марианне о маме Джо Харпера я не могла. Это была не моя тайна. Джо доверился мне, и я не имела права его предать.
Марианна истолковала мой вздох иначе.
- Он нравится тебе! – торжествующе воскликнула она.
Мне было неприятно, что Марианна так думала, но я не стала её переубеждать. Мне не нравился Джо Харпер, он раздражал меня одним своим видом, вечным самодовольством, но почему-то мои мысли почти постоянно вращались около него. Даже если его не было рядом.
Мама Марианны оказалась права: на школьном балу черно-белое платье произвело фурор и на всё лето мадам Дюпон была обеспечена заказами. Это приносило хорошие деньги, которые откладывались на колледж для Марианны. И всё-таки Марианна была недовольна.
- Ты шьешь для Софи больше, чем для меня, - упрекала она мать.
Мадам Дюпон только качала головой.
- У Софи более удобная фигура, а для тебя, булочка моя, надо подбирать фасон.
«Булочка моя» выходило так ласково, что обижаться было невозможно. Но Марианна всё равно злилась. Чтобы сбросить лишний вес я как-то предложила ей бегать со мной по утрам или ездить на велосипеде, но Марианна только скривилась, словно я сказала непристойность.
Хоть Марианна и строила из себя психоаналитика, с легкостью обсуждая чужие проблемы, её собственные оставались вместе с ней.
28. 4 июля
На день независимости должен был состояться парад. Предполагалось, что девочки понесут изображения штатов, а мальчики – флаги и вымпелы. После парада – представление и концерт. В этом действии должна была участвовать вся школа. Я думала, что про меня забудут, но кто-то крикнул:
- Аляска понесет Аляску!
И мистер Грейс, учитель по социологии, тут же внес меня в список. Из нашего класса туда попали ещё Мэри-Энн и Джесс. Они были самыми высокими.
На репетиции, она проводилась на стадионе, за школой, всё проходило отлично. Мы шагали, прыгали с пластиковыми копиями штатов в руках, выкрикивали речевки и даже танцевали. Все изображения штатов, от Техаса до Род-Айленда были примерно одного размера и отличались только формой. Моя Аляска была неудобной и цеплялась за всех своими алеутскими островами.
- Да оторви ты их! – сказала мне Марианна. – Только болтаются без дела и другим мешают.
Я рассмотрела макет. Он был очень правдоподобным, острова имели подобающие очертания и даже раскрашены в соответствии с рельефом.
- Оторви, оторви! – поддержали девочки. - Зачем они вовсе?
Я нашла остров Атка и рядом с ним остров Амля, поднялась чуть ближе к континенту и вот он, мой остров, весь изрезанный заливами, похожий на летящего дракончика. Я скользила пальцами по пластику. Вот залив Брод и крошечный выступ – Уналашка. Сердце заныло и на глазах выступили слезы: Сэм. Мне так не хватало его! Горло перехватило и слезы покатились крупными каплями.
- Ну, что ты, в самом деле? Не хочешь – не отрывай. Мы потерпим. – Наперебой загомонили девочки, увидев мои слезы.
К нам подошел мистер Грейс и, узнав от девочек причину моих слез, похвалил меня за патриотизм и прочитал нам целую лекцию о целостности государства и о том, как важны для страны даже самые удаленные земли. Что бы этот урок патриотизма остался у нас в памяти, он велел всем классам разбиться
