Передо мной стоял толстенький мужчина средних лет, в клетчатой рубашке. Я поспешно поднялась.
Он достал ключ и открыл магазин. Я нерешительно стояла на пороге.
- Заходите, барышня, заходите. Чем я могу вам быть полезен? Позвольте, угадаю? День рождения? Выпускной? А может быть подружка невесты?
- Этот магазин раньше принадлежал Марку… Марку… - я вдруг поняла, что не знаю фамилии папиного друга.
- Вы ошибаетесь, милая девушка. – Мягко возразил мужчина. Этот магазин всегда был моим. И все документы и лицензии у меня в порядке.
- А кому он принадлежал до вас?
- Я покупал это помещение через агента, - он наморщил лоб, вспоминая, - Наташа….Наташа….Не помню её фамилии. Это было пять лет назад.
Пять лет! На что я рассчитывала, когда ехала в Нью-Йорк? Что Марк, в память о дружбе с Ником, примет меня в свои отеческие объятия? Где мне теперь искать его? А вдруг он уехал к детям и живет в другом штате?
- Я жила здесь с родителями, у Марка. Я тогда училась в младшей школе. Здесь был магазин сувениров. Пожалуйста, помогите мне найти Марка, его владельца!
- Не знаю, как помочь вам, мисс, - мужчина развел руками и поджал губы. Он явно потерял ко мне интерес.
Я цеплялась за последние соломинки.
- Вы не верите? – я торопливо вытерла слезы.- Там, на втором этаже, в розовой комнате, за шкафом нарисована пальма. Прямо на обоях. Фломастером. Но Марк был таким добрым, что даже не ругал меня за это! Пожалуйста, поднимитесь и посмотрите!
Мужчина смотрел на меня очень внимательно.
- Чего вы от меня хотите, мисс?
- Я хочу, чтобы вы мне поверили. И помогли найти Марка.
- Не понимаю, зачем вам сдался этот Марк? Искать его таким нелепым способом… - мужчина, казалось, бормочет себе под нос. – Это даже нелепей чем искать иголку в стоге сена.
Продолжая бормотать, владелец магазина пошел за кассу порылся где-то под ней и вытащил толстенную книгу. Потом надел очки и принялся неторопливо листать её. Я затаила дыхание.
- Наташа… Наташа… У неё ещё была совсем русская фамилия.
Кроме Найколайски и Сикорски я не знала никаких других русских фамилий, поэтому молчала, как мышка, тихонечко шмыгая носом. Бормотание хозяина стало затихать, наконец он воскликнул:
- Смолярофф! Наташа Смолярофф. Вот её телефон.
Он написал цифры на бумаге и протянул мне. Я взяла, не понимая, что мне с этим делать. Ведь у меня нет денег даже, чтобы позвонить. Владелец магазина истолковал мою нерешительность иначе. Он забрал листок обратно и взял телефонную трубку, которая оказалась там же, у кассы.
- Вот молодежь! Ничего не могут сами! Хай, Наташа? Я не слишком рано звоню? Это говорит Сваровски, Фил Сваровски. Пять лет назад мы с вами имели одно дело… Да… Совершенно верно, магазин. У вас хорошая память. Да. Бизнес процветает. Кстати у нас появилась новая коллекция, может это будет интересно вам или вашим клиентам. Спасибо.
Ещё минут пять они обсуждали бизнес и каких-то общих знакомых. Потом Фил как бы спохватился:
- Наташа, я вот по какому делу вам звоню. Тут ко мне в магазин пришла какая-то девочка и говорит, что жила здесь раньше и ищет бывшего владельца, Марка. Нет, не претендует. Хорошо, подожду.
В сердце у меня затеплилась надежда. Особенно, когда Фил стал записывать что-то на бумаге. Потом они ещё долго прощались. Я вся извелась от нетерпения. Наконец, разговор был закончен.
Фил протянул мне исчирканную бумагу.
- Вот адрес. Там живут те, кто нанимал Наташу продавать этот магазин. Спросите у них, здесь не далеко.
Я схватила листок, мельком взглянула на адрес и прижала его к груди.
- Спасибо, мистер Сваровски.
- Вы знаете, куда идти? – удивился он.
- Конечно, - улыбнулась я. - Я здесь всё знаю. Спасибо, что вы мне поверили.
Фил смотрел на меня задумчиво. Казалось, он хочет сказать что-то важное.
- На втором этаже давно нет никакой розовой комнаты, ни шкафа. – наконец вздохнул он. – Но я вам действительно поверил.
Я бежала по Брайтон-Бич, чуть не подскакивая от нетерпения. Два квартала. Всего два квартала! Когда я завернула за угол, то сразу увидела большой многоквартирный дом. Он жил какой-то своей отдельной жизнью. Я протянула листок с адресом мальчишке, гулявшему во дворе, но вместо того, чтобы указать квартиру, он обернулся к дому и что-то крикнул. Окно распахнулась и показалась дородная черноволосая женщина.
- Кого? Сару? А зачем она вам?
Я уже набрала воздуха, чтобы крикнуть про Марка, как вдруг этажом ниже распахнулось ещё одно окно, и показалась другая женщина, с полотенцем на голове. Она обращалась к соседке сверху:
- А тебе зачем это знать? Ты же не Сара.
Я поняла, что в этой перепалке я не получу никакой информации и стала смотреть номер квартиры на указателе внизу. Нашла и стала подниматься на четвертый этаж. Мальчишка с улицы увязался вслед за мной. На втором и третьем этаже к нам присоединились соответственно женщина в полотенце и черноволосая толстуха. Не успела я постучать в дверь, как она распахнулась. На пороге стояла пожилая женщина необъятных размеров. Чем-то она напоминала мою таитянскую бабушку.
- Шолом алейхем! - поздоровалась она и я, вспомнив, как нас приветствовал Марк, улыбнулась и просто ответила:
- Шолом!
Сара не раздумывая, впустила нас всех. Я с удивлением обнаружила, что нас ввалилось в квартиру Сары уже не четверо, а гораздо больше. Сопровождающие нас словно размножались по пути.
Сара усадила меня на огромный диван и я сразу стала сбивчиво рассказывать ей про Марка, про то, как мы жили у него на Брайтон-Бич и мама работала у него в сувенирном магазине. Я умолчала только про наркокартель, который преследовал нас, но рассказала о том, что родители пропали в море и что все считают их погибшими, но он живы и я обязательно найду их.
- Понимаете, мне очень надо найти Марка. Ведь у меня, кроме него, больше никого нет.
Все вокруг вдруг замолчали, переглядываясь. Сара приложила ладони к своим пухлым щекам и покачала головой.
- Так ты дочь Ника Берта?
Я растерянно пожала плечами:
- Не знаю… Моего папу действительно зовут Ник. Ник Берто – это по-французски, B-e-r-t-a-u-x, - я произнесла по буквам. - А здесь, в Америке, ударение перенесли на первый слог и добавили последнюю букву, получилось: Бертон…
Я вдруг поняла, что говорю всё это в абсолютной тишине, словно в пустой комнате - все вокруг замолчали и отводили глаза. Сара прикрыла ладонями рот и в её глазах была скорбь.
Тогда я поняла, что больше никогда не увижу Марка.
Послесловие
Не понимаю.
