- У Мусоргского был баритон без верхов, многие произведения он написал для своего голоса, и мне пришлось немало поработать,- сказал однажды Нестеренко.
Какой колоссальный труд совершил певец, чтобы тщательно изучить каждое произведение и донести его До слушателей всей нашей планеты! В этом, в частно- сти, убеждают и его письма. 'Сегодня - 100-летие со дня смерти М. П. Мусоргского. В Большом вечером пою Бориса. Завтра улетаю в Новосибирск... Неделю был в Италии. В Милане в этом сезоне гораздо шире отмечают 100-летие, чем у нас. Возможно в течение сезона услышать практически всю музыку Мусоргского. Хотят одну из улиц Милана назвать 'виа Мусоргский', а в Ленинграде и Москве улиц таких пока нет - но будут! Черт возьми...'
'Спел три концерта в США из произведений Мусоргского. Получил уже вырезки из газет - один критик из Канзас-Сити пишет в рецензии, что 'Песни и пляски смерти' произвели в Америке сильное впечатление. Так что двигаем потихоньку Мусоргского и за океан - там его камерную музыку знают, но далеко не все'.
В Японии после концертов Нестеренко выпустили несколько пластинок с записью произведений Мусоргского.
После гастролей в Эстонии Евгений писал: 'Спел 'Бориса' в новой постановке, кажется, в этой редакции начинает что-то получаться'. Так скромно Нестеренко оценил свою роль, а ведь в мировой печати его называют 'королем басов'; за пластинку 'Песни Мусоргского' певец удостоен двух наград: 'Грэмми', высшего приза национальной академии грамзаписи США, и 'Золотого диска' отечественной фирмы 'Мелодия'; за исполнение роли Бориса награжден в Италии медалью 'Золотой Виотти'... За образ 'Бориса Годунова' - и Ленинская премия!
В конце сентября 1985 года мне посчастливилось побывать на новой постановке 'Бориса Годунова', которую показал в Москве театр 'Эстония'. После спектакля все исполнители собрались в квартире Нестеренко и почти до утра говорили о Мусоргском. Музыкальный руководитель и главный дирижер театра народный артист ЭССР Эри Клас рассказывал, как он работал над первоначальной редакцией оперы, представленной в свое время Модестом Петровичем в оперный комитет, но не принятой. И постановщик, и все исполнители вместе с Нестеренко проделали огромную работу, чтобы вернуть на сцену забракованную полтора века назад оперу. Эта постановка идет с успехом на многих сценах мира и, как писала 'Советская культура', стала 'открытием подлинного Мусоргского, его музыки, суровой и трагичной'. Об исполнении произведений Мусоргского в подлинной редакции Нестеренко заботится постоянно и сам старается проникнуть в 'мастерскую' композитора. После концерта в Знаменском соборе фольклорного ансамбля Дмитрия Покровского Евгений посоветовал мне расспросить руководителя ансамбля об экспедициях на Псковщину. Мы встретились с Дмитрием Викторовичем в его московской квартире, и я услышал следующее:
- Римский-Корсаков считал, что Мусоргский записывает народные песни с какими-то странными гармониями, и обвинял его в музыкальной неграмотности. Я еще студентом исходил Псковскую область и убедился, что в Кареве и соседних деревнях говорят и поют, как при жизни композитора, и этот говор, интонация звучат в музыке Мусоргского. Значит, он мыслил гармоническим языком родного народа! Псковскость Мусоргского просматривается и в 'Хованщине', и в 'Борисе Годунове', и в обработках песен. Мы со своим ансамблем стараемся перенять эту манеру пения, но, думаю, до конца это сделать невозможно - надо родиться в ваших краях, с грудного возраста впитать и этот говор, и песни...
В журнале 'Памятники отечества' Нестеренко писал: 'Музыка остается системой нотных знаков до тех пор, пока музыканты не заставят эти знаки звучать. К сожалению, с исполнением произведений Мусоргского дело обстоит не так уж хорошо. Звучат они не так уж часто и не всегда в подлинном виде'.
На то, что произведения Мусоргского, особенно хоровые, не поют на родине композитора, сетовали и другие музыканты, когда приезжали к нам с концертами. Да и кто мог их исполнять у нас, где нет профессиональных коллективов?
У И. А. Бунина есть строки: 'Все человеческие судьбы слагаются случайно, в зависимости от судеб их окружающих'. В последние годы мне часто приходилось общаться с музыкантами, и, признаться, чувствовал я себя не очень-то уверенно, так как не знал музыкальной грамоты. Однажды жена художника Петра Дудко Татьяна Михайловна, преподаватель музыкальной школы, решила создать в Великих Луках камерный хор. Кроме музыкальных педагогов в хор пришли люди разных профессий, а поэтому занятия начали с изучения нот. С супругами Дудко мы дружили семьями и стали с женой ходить на репетиции, чтобы хоть как-то постигнуть музыкальную грамоту. С интересом открывал я, что такое звук, звукоряд, полутон, ритм... Только в одном слове 'темп' открылись загадочные определения: адажио, анданте, аллегро, модерато... Порой меня охватывало отчаяние - казалось невозможным постичь все это. Но я упрямо ходил на репетиции, зубрил 'до', 'ре', 'ми', 'фа', 'соль', 'ля', 'си', отхлопывал в ладоши ритмы: половинка, четверти, шестнадцатые...
После одной из репетиций Татьяна Михайловна оставила меня в классе одного и предложила попробовать голос. Она нажимала на клавиши ортепьяно, а я повторял за ней ноты. Вначале вверх, потом вниз. Вниз пропевалось легко, а верха давались с трудом.
- Бас, и довольно неплохой тембр, а главное - есть слух,- вынесла она заключение и предложила перейти из вольнослушателей в хористы.
Петь мы учились, выбрав сложный репертуар - хоровой цикл А. С. Даргомыжского 'Петербургские серенады'.
Мне очень нравились и слова старых поэтов, и мелодии, но запомнить все это сразу и совместить было нелегко. Особенно долго не давалась нам пушкинская 'Буря мглою небо кроет'. Только начнем мы, басы, свою партию - Татьяна Михайловна обрывает:
- Возьмите дыхание, у вас звук не летит.
- Буря мглою небо...
- Не так резко, помягче!
- Буря мглою...
- А теперь темп сдвинули - надо смотреть на руку, для чего же дирижер?
Мне все давалось с огромным усилием: запоминать слова текста, мелодию и особенно держать звук на 'воздушной подушке'. Какая уж тут подушка, если нет половины легких! Кроме умения держать цепное дыхание, надо было петь 'не резко и вульгарно', а чтобы голос звучал в ладу со всеми. При этом помнить о дикции, о четком произношении каждого слова, особенно концов, которые невольно 'проглатываются', да еще контролировать выражение лица, не пыжиться, не каменеть и в одно и то же время смотреть на руку дирижера и в ноты...
Сколько раз я мысленно говорил: 'Все, сегодня последняя репетиция, это не мое дело!'. Удерживало, вероятно, то, что часа через два, к концу репетиции, мы начинали улавливать гармонию в звучании наших голосов. Татьяна Михайловна в такие минуты радовалась вместе с нами: 'Молодцы, вас уже хочется слушать'.
Прошел год, а я все мучился: то собирался бросать, то после удачной репетиции передумывал. Подошло время показывать то, чему нас учили. На смотре самодеятельных хоров я стоял на сцене, словно раздетый, и со страхом думал, как бы не упасть. Когда все запели, я только раскрывал рот, боясь выделиться из общего строя. Татьяна Михайловна сердито хмурилась в мою сторону - каждый голос был на счету, а предательское молчание - 'дырка' в хоре.
Звание лауреата конкурса 'Великолукские зори' было высокой оценкой.
Минуло еще три года, а из хора я так и не ушел, стал привыкать к сцене. Лечащий врач порадовала: оказалось, увеличился объем легких - помогло пение на цепном дыхании.
Евгений Нестеренко это увлечение одобрил: 'Прекрасно, что вы с Олей поете в хоре, тебе это в работе над Мусоргским очень поможет. Теперь вы мои коллеги, а ты, как чеховский Михайло Измученков, можешь писать: 'Сословие? Бас!' Очень рад всей направленности жизни и успехам Петра и Татьяны Дудко, они настоящие русские подвижники, на таких земля наша держится'.
Евгений, как всегда, был деликатен и щедр в оценках, чтобы поддержать духовно своих единомышленников. Он посоветовал составить литературно-музыкальную программу 'Мы с родины Мусоргского' к очередному дню рождения композитора. Почти год готовились мы к этому концерту. Впервые на родине композитора прозвучали хоры из 'Хованщины'. Эта опера идет только в больших городах, там, где есть музыкальные театры, и то нечасто, а мы знакомили с творчеством Мусоргского его земляков на
