Максим поднял на Ибрагима глаза.
- Что ты там пытаешься высмотреть? Вставай. Работать пора.
Максим швырнул голову в угол и поднялся.
- Извини. Наверное, рога искал или жвала какие-нибудь.
Он медленно отходил от шока.
- Вот поэтому у нас семейных не берут. Семейные плохо контролируют себя при виде насилия над детьми и женщинами.
- А меня как зачислили?
- Полковник записал тебя как вдовца. Анкету поправил.
- Сука.
- Хороший мужик. Хотя сука, конечно.
На первом этаже дома никого не было. Не было мусора, следов разгрома – того что обычно сопровождает сцены разбоев. Но сверху, со второго этажа доносился какой-то стук и топот. Слышался смех. Напарники переглянулись, и Ибрагим, молча, указал на единственную лестницу ведущую вверх. Встав у самого края лестницы, чтобы не скрипела, Ибрагим пошел вверх, показывая Максиму рукой, что держаться надо у стены.
Поднявшись по лестнице, Ибрагим осторожно приоткрыл дверь и заглянул в щелку. После чего повернулся к Максиму и показал растопыренную ладонь. Пятеро. Переложил пистолет в руке стволом в руку, взяв его как маленький молоток. Стрельбы не будет. Будет избиение.
Широко открыв дверь, Ибрагим уверенно зашел в холл и ударил сидящего к нему спиной в кресле человека рукояткой пистолета в висок. Затем того, который сидел к нему вполоборота по переносице. Третий, сидевший к двери лицом, успел вскочить, но рука Ибрагима вытянулась вперед, и рукоятка пистолета достала и его висок. Влетевший в холл за Ибрагимом Максим ударил ногой уже начавшего подниматься четвертого в голову. Тот от удара тяжелого армейского ботинка сразу потерял сознание и кувыркнулся через подлокотник кресла. Пятый не успел ничего сказать или сделать, а на него уже смотрели два ствола. В оба глаза.
Получивший удар по переносице зашевелился, и Ибрагим мгновенно добавил ему по затылку. Тот затих.
- Сколько человек еще в доме?
Максим задал вопрос пленному. Тот посмотрел на Максима ничего не понимающими глазами и промямлил:
- Ник-кого. Только хозяин с хозяйкой.
Максим повернулся к Ибрагиму.
- Все. Тут больше никого.
Они огляделись. На полу в круге из пяти кресел лежало четверо парней. По некоторым, лежащими на спине, было видно, что у них расстегнуты ширинки. В комнате стояло несколько водочных стопок и пепельница. А в самом центре круга лежало избитое, покрытое кровоподтеками существо женского пола. Абсолютно голое.
То, что молодые люди слышали снизу, был не топот. Это был стук коленей и локтей. Жертву опустили на четвереньки и пинали друг к другу. Это доставляло мучителям особое удовольствие.
Максим размахнулся и ударил пленного в лицо. Тот отступил на шаг и рухнул на спину. Максим подошел и несколько раз от души пнул его, целя в причинное место.
- Что делать будем?
Ибрагим пожал плечами.
- Учитывая военное положение, бандитизм – преступление, подлежащее ускоренному правосудию. Приговор может вынести любой государственный чиновник, включая нас с тобой. Он же может привести приговор в исполнение. Чем я в последнее время и занимаюсь постоянно. Так, что…
В этот момент дверь в дальнем конце холла открылась, и на пороге появился бородатый мужчина в одних трусах с заспанным лицом. Узрев всю картину, он сунул руку за дверной косяк и вытащил оттуда охотничье ружье. Но поднять его он не успел. Максим быстро скользнул вперед и в точности как его в спортзале Ибрагим, ударил одновременно в вооруженную руку и грудь. Ружье упало на месте, а державший его отлетел внутрь комнаты, с грохотом упал и скорчился на полу. Максим шагнул за ним в комнату, оказавшуюся спальней, и увидел большую деревянную кровать под иконами, с которой поднималась пожилая женщина. Лицо у нее было таким же мятым и заспанным, как и у мужа. То, что это супруги Максим не сомневался – на обоих лежала печать совместной жизни, делающая мужа и жену похожими даже в движениях, но при этом дополняющими друг друга.
Максим оглянулся назад и увидел, что все молодые люди были босиком или в тапочках. Их ботинки стояли у двери ведущей на лестницу.
В отличие от мужа, она не стала делать резких движений или поднимать крик. Она встала, посмотрелась в большое зеркальное трюмо, пригладила растрепанные волосы.
- Опять у нас неприятности из за этих скотов. Совершенно не умеют себя вести. Постоянно гадят и воруют. - сказала она, надевая халат, - Вы не могли бы выйти, молодые люди? Или прикажете общаться с вами в таком виде?
И она показала руками на свои тапочки, ночнушку и халат.
Максим смотрел и смотрел на это существо, пытаясь как можно быстрее понять где, в каком конкретно месте оно отличается от обычного человека. Как можно быстрее, чтобы не смотреть на это слишком долго и не дай Бог не подхватить заразу. Палец на спусковом крючке свело судорогой, и Максиму пришлось помассировать его левой рукой, чтобы он снова заработал.
Ибрагим глядел на процедуры Максима с пальцем и растерянно оглядывался.
