- Так я не понял: Это что – ваш дом? Вы – хозяйка?
Максим зло засмеялся.
- А ты еще не понял, что это? Гордись Ибрагим! Ты наблюдаешь законы исторического развития в действии. Перед тобой частный землевладелец в апофеозе его развития – кулак. Скоты в прихожке – его личная армия и полиция, с помощью которой он правит деревней. Деревня не от войны начала хиреть, хотя, конечно распустился он так только сейчас. Все началось гораздо, гораздо раньше. А те, что в сарае – должники. Или рабы. В данном случае разницы нет никакой. До Бога высоко, до царя далеко. А по нынешним временам и еще дальше. Когда-то их так боялись, что ссылали в Сибирь всех, кто хоть как-то, хоть чем-то напоминал кулака. Хоть немного. Так их боялись.
Из холла раздался стон. Максим подошел к Ибрагиму и взял у него пистолет. «Вул», который был у него в руке, его не удовлетворял – ему хотелось грохота. Он вышел из прихожей раздались выстрелы. Потом кто-то крикнул «не надо!» и еще выстрел.
Максим вернулся и направил пистолет на лежащего мужчину.
- Не надо! Я денег дам! Сколько вам нужно?! Они сами виноваты, они моих собак потравили! Собачек моих! По десять тысяч за щенка! – мужчина отползал от Максима – Вы только скажите, кто настучал? Кто настучал, скажите! Кто эта сука?
Максим наклонился к дрожащему «хозяину» и, улыбаясь страшной улыбкой, сообщил:
- Никто. Понял? Никто. Мы случайно зашли.
Понаблюдал за меняющимся от осознания информации лицом и выстрелил. Поднял глаза на женщину.
- Здесь против вас никто и пикнуть не мог. Никто и не пикнул. – перед глазами мелькнули картинки: обнаженная девочка сползает с верстака, девушка пытающаяся встать среди обнаженных тел. Лицо Максима дернулось, - Вы все правильно делали. Кому-то правильно наливали, кого-то пугали, кому-то правильно давали. Наверное, и на церковь жертвовали. – Максим показал стволом на иконы. – У вас все было просто отлично. Мы. Тут. Случайно.
И нажал на курок. Кровь брызнула на иконы. Тело женщины с глухим стуком упало у кровати.
Ибрагим молча наблюдал за расправой. Максим кинул ему горячий ствол.
- Я за машиной. Спускайся вниз, скажи деду, чтобы собирал девчонок – в больницу поедем. И так всю конспирацию к чертям порушили.
Коновалец услышал стрельбу, и по его приказу группа вышла к дороге, чтобы в случае чего прикрыть отступление своих товарищей или же отбить их. Когда он обнаружил в угнанной машине четверых гражданских, он пришел в состояние бешенства.
- Срыв операции практически неминуем! – орал он, - Вы забыли, что мы находимся на вражеской территории? Вы понимаете, что после того, что вы там устроили нам нужно немедленно уходить? Немедленно! На чем прикажете?! Может быть, у вас автобус есть? Или, к примеру, вертолет?
- Господин военный! – подал голос дед. – Автобуса нет, но фура есть.
- Фура? – Коновалец заинтересованно поднял брови.
- Фура. Большая. – дед показал руками, - Уже неделю стоит у Нестора Павловича покойного на заднем дворе, на лесопилке. Архаровцы его на шоссе фуру вроде как с лекарствами и провиантом для местной военной части взяли.
- Украли что ли?
- Ну. Солдатиков закопали тихонечко, а фуру привезли и у нас поставили.
- Показывай, дед. За бабами тут присмотрят пока. Вон целых две няньки. – Коновалец указал на Ибрагима и Максима.
Через час фура рычала двигателем у дороги и в нее запрыгивали бойцы.
- Смотри-ка – патроны! Гранаты!
- Хороши «продукты»! Тут на повоевать от души хватит!
Ибрагим глянул в прицеп фуры.
- Похоже, крестник Москвича как раз собирался расширять штат. Вовремя мы зашли. Упокой Господи его, паскуду, с миром.
Спецназовцы постелили на пол фуры и на ящики походные пенки и спальники, чтоб сильно не трясло, а гражданских, вместе с заботливо укутанными в утащенные из дома Нестора Павловича одеялами девчонками, положили на заднее сидение «Нивы».
За руль фуры сел Соловей, за руль «Нивы» посадили Ибрагима. Рядом сел Максим. Коновалец обошел колонну, осмотрел все, попинал колеса и остался, как всегда, недоволен. Залез в фуру, погрохотал там чем-то и вылез с двумя армейскими АН-94 и двумя пистолетами Ярыгина. Бросил их Максиму на колени.
- Под ноги положи. На всякий. Перед въездом в город – сдашь обратно.
- А почему Ибрагиму «Шизу» нельзя?
- Потому, что «Шиза» - оружие спецназа. Нехер светить, что тут спецназ ездит. Понял?
- Понял.
Коновалец наклонился к Максиму и тихо, так, чтобы бойцы не слышали, сказал:
- Ну, ты так, ничего оказался. Не полное говно. Но надо было пользоваться «Вулом», чтобы тихо все было.
«Не полное говно» посмотрел Коновальцу в глаза и спросил:
- Еще не жалеете, что винтовку испортили?
