Решительно прищуриваюсь. Если так — сама посмотрю. В Летней стране мало что остается тайной, тем более что Джуд здесь новичок и еще не освоился с магией. Однако я сразу натыкаюсь на каменную стену. Теперь понятно, где он был.
Хроники Акаши.
Помню, Роми как-то сказала: «Мы не все твои мысли читаем, Эвер, — только то, что позволено. То, что ты видела в Хрониках Акаши, — твое и только твое».
Теперь для меня еще важнее узнать, что там, в его мыслях. Подхожу ближе, и вдруг меня обволакивает знакомое тепло, а по коже бегут мурашки. Оборачиваюсь и вижу Деймена. Он спускается по высоким мраморным ступеням, останавливается… Весь мир вокруг замирает… Наши глаза встречаются.
Я хочу окликнуть его, позвать. Вот она — возможность объясниться!
Внезапно до меня доходит, как все выглядит в его глазах. Я привела Джуда в Летнюю страну — наше с Дейменом особенное место.
Не успеваю и рот открыть, как он уже исчез, будто его здесь и не было.
Но ведь он был!
На моей коже остался след его энергии.
Один-единственный взгляд на Джуда подтверждает, что мне не померещилось. Его глаза расширены, губы полуоткрыты — он протягивает ко мне руку, хочет утешить, а я отшатываюсь. Мне дурно делается от одной мысли о том, как все это воспринял Деймен.
— Уходи. — Я поворачиваюсь к Джуду спиной, горло сдавило. — Закрой глаза, сотвори портал и уходи. Пожалуйста.
— Эвер…
Он снова тянется ко мне, но я уже переместилась.
Я иду, сама не зная куда. По крайней мере, здесь Деймен меня уже не застанет. Хотя, куда бы я ни шла, от бед не уйти. Только сейчас я поняла старинную пословицу на кофейной кружке, которую мне подарила в восьмом классе учительница литературы: «От себя не убежишь».
Беги не беги, твои проблемы останутся при тебе. Предназначенный путь суждено пройти до конца.
Хорошо в Летней стране, и все же это лишь временная передышка. Стоит вернуться в обычный мир, и наверняка все станет как прежде.
Я неспешно шагаю вперед, раздумывая, не зайти ли в кино, посмотреть какой-нибудь старый фильм, или, может, отправиться в Париж, пройтись по набережной Сены, а то и навестить Мачу-Пикчу или развалины римского Колизея, — и вдруг останавливаюсь перед скоплением небольших коттеджей.
Скромные деревянные домики с маленькими окошками и островерхими кровлями — казалось бы, ничего особенного, но один из них меня манит, он будто светится, и я, сойдя с дороги, приближаюсь к дверям. Не понимая, в чем дело, стою в нерешительности — постучать или нет?
— Они давно уж тут не показывались.
Оглядываюсь и вижу старика, одетого на старомодный лад: белая рубашка, черная вязаная фуфайка и черные брюки. Несколько редких седых волосков зачесаны на лысину. Старик опирается на трость — по- моему, без особой необходимости.
Не знаю, что ответить. Я вообще не представляю, зачем здесь оказалась, и в толк не возьму, о ком он говорит.
— Девчушки две, темненькие такие. Двойняшечки. Я сам-то их вечно путаю, а вот хозяюшка моя различает. Одна уж такая славная, большая охотница до шоколада! — Старик посмеивается, вспоминая. — А другая неразговорчивая, упрямая такая, Попкорн любила, прямо оторваться не могла. Только самодельный, что в печке приготовлен, а не материализованную подделку.
Он внимательно меня рассматривает, нисколько не удивляясь моей современной одежде.
— Хозяйка моя их избаловала, страх! Беспокоилась о них, жалела. А они вдруг взяли да исчезли, и хоть бы словечко сказали…
Старик больше не смеется и не улыбается. Озадаченно смотрит на меня, словно я могу ему объяснить, что произошло.
Перевожу взгляд со старика на дверь. В горле застрял комок, сердце стучит быстро-быстро. В глубине души я уже знаю: в этом доме Роми и Рейн прожили триста с чем-то лет.
И все-таки для полной уверенности мне нужно словесное подтверждение.
— Вы сказали — двойняшки?
Коттедж выглядит до ужаса знакомо — точная копия того, что мне явился в видении, когда я впервые встретила девчонок в брошенном доме Авы. Тогда я взяла Роми за руку, и мне открылась вся их история: суд над Салемскими ведьмами, тетушка, спасая близняшек, выталкивает их в портал… Вот, значит, куда они попали.
— Роми и Рейн, — кивает старик.
У него красные щеки, нос картошкой и добрые глаза — словно он и сам подделка, точная копия классического жителя старой доброй Англии, только что вернувшегося домой из паба. Нет, все-таки он настоящий: не просвечивает по краям и не растворяется в воздухе, так и стоит передо мной с дружелюбной улыбкой на лице. Живой или мертвый — трудно сказать, однако неподдельный — точно.
— Ты ведь их искала, да?
Киваю неуверенно. Я правда их искала? Потому и оказалась здесь?
Старик смотрит на меня так странно, что я невольно вздрагиваю и нервно хихикаю. Откашлявшись, добавляю:
— Обидно, что их нет дома. Надеялась застать.
Он кивает с таким видом, словно все прекрасно понял и сочувствует мне. Опираясь обеими руками на трость, говорит:
— Мы с хозяйкой здорово к ним привязались, потому как прибыли-то сюда, почитай, в одно время. Сейчас понять не можем, то ли они обратно вернулись, то ли надумали все-таки перейти по мосту. А ты как полагаешь?
Пожимаю плечами. Хоть бы он не догадался, что ответ на этот вопрос мне известен! К счастью, старик больше не расспрашивает и, кивнув, тоже пожимает плечами.
— Хозяйка твердит, они через мост ушли, насовсем. Говорит, малышки устали ждать — не знаю уж, кого они там ждали. А я по-другому думаю. Рейн, может, и ушла бы, да только сестренку ей ни за что не уговорить. Роми упрямая у нас, куда там!
Он, верно, оговорился?
— Погодите, вы хотели сказать, Рейн упрямая? Ром добрая, мягкая.
Жду утвердительного ответа, а старик опять странно смотрит на меня и поглубже втыкает в землю трость.
— Что хотел сказать, то и сказал. Доброго дня мисс!
И уходит, высоко подняв голову и очень прямо держа спину, лихо помахивая тростью. Что это с ним? Неужели мой вопрос чем-то его обидел?
Он же действительно очень старый, вполне мог перепутать, тем более что двойняшки в самом деле невероятно похожи — по крайней мере, были похожи, когда жили здесь и носили одинаковую школьную форму, а как они одевались до встречи с моей сестрой Райли, можно только догадываться. Но старик говорил с такой уверенностью… Я вновь начинаю сомневаться. Может, Рейн только со мной так нахально себя ведет?
Кричу старику в спину, надеясь, что он услышит:
— Извините, сэр, можно, я зайду в дом? Я ничего трогать не буду, просто посмотрю, честное слово!
