Он оборачивается, взмахнув тростью.
— Смотри на здоровье. Там ничего такого нету. А если что, все можно заменить.
Старик бредет дальше, а я, толкнув дверь, перешагиваю порог. Красный плетеный коврик смягчает скрип рассохшихся половиц. Постояв, пока глаза не привыкнут к полутьме, оглядываю просторную квадратную комнату. Неудобные на вид стулья с прямой спинкой, среднего размера стол, кресло-качалка возле очага с кучкой золы от недавно догоревшего огня. Из этого мира Роми и Рейн бежали в 1692 году, а потом воссоздали его здесь, только без лжи, лицемерия и жестокости.
Обхожу комнату, разглядывая толстые балки под потолком, веду пальцами по шероховатым стенам, по столам, заваленным книгами в кожаных переплетах— их читали при свете свечей и масляной лампы. Чувствую себя виноватой, ведь я совсем не уверена, имею ли право влезать в чужое пространство.
В то же время я твердо убеждена, что попала сюда не случайно. Мне было предназначено все это увидеть. В Летней стране ничего случайного не бывает. В доме находится что-то важное для меня.
Заглядываю в скромную спальню. Она точь-в-точь повторяет комнату тетушки, которая воспитала двойняшек. Той самой, что вытолкнула их в Летнюю страну, спасая от Салемского процесса, после чего ее саму приговорили к ужасной казни. Узкая кровать, рядом на столике толстый том в кожаном переплете, на нем рассыпаны засушенные цветы и травы. Еще один плетеный коврик, высокий узкий шкаф в углу. За приоткрытой дверцей виднеется коричневое ситцевое платье. Больше в комнате ничего нет.
Наверное, Роми и Рейн материализовали эту комнату, как я когда-то — Деймена. Долго ли они цеплялись за память о своей прежней жизни, пока не смирились наконец и не решили довольствоваться копией?
Закрыв за собой дверь, поднимаюсь по лесенке на чердак. Стукаюсь головой о низкий покатый потолок и морщусь от громкого скрипа половиц. Выбравшись на середину, где можно распрямиться, осматриваю две узкие кроватки и деревянный столик между ними, книги на столе, старенькую масляную лампу… Все почти как в теткиной комнате, только стены сплошь оклеены свеженькими постерами с изображениями поп-звезд. Сразу видно влияние Райли! Надо знать мою сестричку — наверняка двойняшкам пришлось присягнуть на верность ее кумирам.
Со стен на меня глядят счастливые лица бывших диснеевских звезд, а ныне — знаменитых актеров- подростков. Прямо-таки парад американских идолов и всех, кто когда-либо красовался на обложке журнала «Тин-Бит». Не могу удержаться от смеха, увидев прикнопленный к двери тетрадный листок. Расписание уроков в школе, материализованной персонально для двойняшек! Наверняка его составила моя призрачная сестричка.
Урок 1: Мода для начинающих. Что можно, чего нельзя и чего нельзя ни в коем случае.
Урок 2: Прически. Базовый курс.
Перемена, 10 минут: Посплетничать и прихорошиться.
Урок 3: Все о звездах. Кто круг, кто не крут, кто совсем не такой, каким хочет казаться.
Урок 4: Популярность. Обзорный курс. Как ее добиться и не потерять себя.
Большая перемена, 30 минут: Посплетничать, прихорошиться, можно и поесть, если очень хочется.
Урок 5: Макияж и поцелуи. Все, что вы хотели узнать о блеске для губ, но боялись спросить.
Урок 6: Поцелуи. Спецкурс. Что приятно, что отвратно, и чего он хочет от жизни.
Полный список животрепещущих интересов Райли. Наверняка последний пункт она так и не успела опробовать на практике.
Кажется, здесь больше смотреть нечего. Уже поворачиваясь к выходу, вдруг замечаю на шкафчике фотографию в красивой круглой рамке, украшенной драгоценными камнями. Чтобы ее достать, приходится подняться на цыпочки. Ясно, что снимок не принадлежит Роми и Рейн — в их время фотографию еще не изобрели. Невольно ахаю, разглядев, что на снимке — мы.
Я, Райли и наша любимая собака, желтый лабрадор по кличке Лютик.
Это словно удар под дых. Столько воспоминаний сразу… Падаю на колени, почти не замечая, что обдираю кожу о шершавый пол. Не замечаю, что из глаз льются слезы на стекло, затуманивая снимок. Да я уже и не смотрю на фотографию. В голове разворачиваются события прошлого. Снова я и Райли хохочем, толкаемся, а Лютик бегает вокруг и взволнованно лает.
Несколько минут до аварии.
Наше последнее фото.
Я о нем совсем забыла. Райли погибла, не успев выгрузить его в компьютер.
Слезы застят глаза. Я робко спрашиваю:
— Райли? Райли, ты здесь? Ты видишь?
Может, она все это подстроила и сейчас наблюдает за мной откуда-нибудь из угла?
Полой кофты смахиваю слезы с лица, затем протираю фотографию. Хоть Райли и не отзывается, я совершенно уверена, что это ее рук дело. Она создала копию снимка, чтобы еще раз мне напомнить о нашем общем прошлом и о том, какой я была всего год назад.
Соблазн прихватить с собой фотографию велик, с трудом удерживаюсь и ставлю ее на место. Снимок принадлежит Летней стране, дома он просто исчезнет. И мне почему-то приятно знать, что он здесь.
Наверху я уже все увидела. Спускаюсь в большую комнату, пора уходить. У двери вдруг замечаю картину, на которую раньше не обращала внимания. В простой черной рамке из крашеных деревянных планок, но меня заинтересовала сама живопись: отлично выполненный портрет женщины, симпатичной, хотя и не особенно красивой — по крайней мере, по современным меркам. Бледная кожа, тонкие губы, темные волосы стянуты в узел. Сдержанная поза, строгое выражение лица, зато глаза искрятся, словно она просто играет роль приличной бессловесной женщины своего времени, чтобы никто не догадался, какой внутри пылает огонь.
Я смотрю в эти глаза, и во мне крепнет уверенность. Твержу себе, что этого быть не может, ни за что на свете — а между тем подсознательно я давно уже догадывалась, и вот теперь доказательство стоит передо мной в полный рост, от него не отмахнуться.
Мой тихий вздох раздается в пустой комнате, где его слышу только я. Выскочив за дверь, спешно создаю портал домой, в обычный мир.
Тороплюсь убежать от лица на портрете, от прошлого, свершившего свой круг.
Не дав себе времени задуматься, возвращаюсь в обычный мир и сразу несусь к Деймену.
И вдруг, уже притормозив у ворот, начинаю колебаться.
Наверняка двойняшки сейчас у Деймена.
Они всегда там.
А при них этого обсуждать, безусловно, не следует.
Однако ворота уже открываются, охранница Шейла приветливо машет мне рукой. Проезжаю внутрь и направляюсь не к дому Деймена, а в парк. Оставив машину у обочины, подхожу к качелям. Устраиваюсь на узеньком сиденье и отталкиваюсь от земли с такой силой, что, кажется, качели совершат полный круг. Нет, я раскачиваюсь взад-вперед, взлетая все выше. Ветер приятно холодит щеки, в животе сладко екает, когда доска идет вниз. Прикрыв глаза, мысленно зову Деймена, пока зверь не проснулся и не принялся за свое любимое занятие — терроризировать меня. Считаю секунды и не успеваю дойти до десяти, как появляется Деймен.
Воздух словно запылал от одного его присутствия, под взглядом Деймена меня окутывает восхитительное тепло. Открыв глаза, вижу его точь-в-точь как в первый раз, тогда, на школьной автостоянке. Волшебный, завораживающий миг, когда я целиком и полностью вверяю себя ему. Солнце светит Деймену в спину, окружая его сияющим золотистым ореолом, словно он сам светится. Я стараюсь растянуть это мгновение, насколько смогу, понимая, что еще чуть-чуть, сияние потускнеет, и я вновь
