сухих дров в подлеске. Кору и маленькие ветки для растопки. Разведем костер и будем поддерживать его по возможности всю ночь. Только не отходи далеко от палатки.
Дом посмотрел на Люка с чувством, близким к одобрению, и кивнул. - А мне что делать?
- Думаю, тебе нужно передохнуть. А мы продолжим. Но будь настороже. Если услышишь что-нибудь, кричи.
- Понял.
37
Люк старался не смотреть вниз.
Нога уже второй раз соскользнула с мокрой коры. Он мертвой хваткой вцепился в ветку над ним и подождал, когда волнение уляжется. На лбу выступил пот. Он шумно выдохнул. Заставил легкие работать в нормальном ритме.
Можно было забраться еще выше, но он уже находился над верхушками склонившихся у подножия холма деревьев. Как только дрожь в ногах улеглась, он осмелился оглянуться вокруг, всматриваясь сквозь тянущиеся от ствола еловые ветви, густо усаженные мокрыми иголками.
Впервые за все время нахождения в лесу, он смог видеть на многие мыли вокруг. А еще видел опушку леса. Он чуть не заплакал. Казалось, она была так близко. Он хотел прокричать эту новость остальным, но испугался, что сорвется, и промолчал.
Снова прищурился, вглядываясь в даль. Периметр леса был затянут дымкой далеких испарений, поэтому мог быть гораздо дальше, чем кажется. Но все равно в пределах досягаемости. Может, километрах в шести о них. Или в семи. И именно на юго-западе. Хатч правильно угадал направление. А Люк вел их на юг. Этот путь привел бы к зеленому выступу, затянутому тяжелым белым туманом низко висящего облака, которому не было видно конца. - Боже. - Если б они продолжили идти по прямой на юг, то погрузились бы в более широкий пояс девственного леса, протянувшийся через норвежскую границу. Это дерево спасло им жизнь.
На Люка нахлынули воспоминания о лицах, улицах, зданиях Лондона, которые он снова сможет увидеть. Ощущение мягкой кожи Шарлотты. Темный ароматный эль. Музыка из стереосистемы. Яйцо с чипсами под коричневым соусом в кафе, что в конце его улицы. Снисходительные лица родителей. Даже зачуханная лавка, где он торговал компакт-дисками. Когда вернется, он ежедневно будет дорожить каждой прожитой секундой. Прильнет к прилавку и скажет своему ненавистному боссу, как рад он его видеть. Грудь распирало от нахлынувших эмоций.
Может, ему нужно выдвинуться сегодня вечером. После того как он передохнет и съест последние три энергетических батончика. Голова пошла кругом от новых, блестящих идей. Он вздрогнул и открыл глаза.
Медленно вытащив из куртки компас, поднес его к лицу, чтобы наметить точную траекторию. Туда, где виднелось нечто похожее на длинное образование голых черных скал, прорывавшихся сквозь заросшее кустарником пространство. Над далекой чистой землей висел туман. Это было поле валунов или равнина с выходами скальных пород, и где-то там была река Стора Лулеэльвен, которая бежит на восток, к Скайте. То существо не пошло бы за ним туда. Оно не хочет проявлять себя. Оно прячется возле руин прошлого.
С такой высоты, в метрах двадцати от земли, он понимал логику Хатча относительно короткого пути. Но, не смотря на то, что на них сейчас ведется охота, преодолеть это расстояние можно было, лишь положив Дома на носилки. Даже в одиночку они с Хатчем преодолели бы этот путь с трудом. Если бы с одним из них произошел несчастный случай, вряд ли б они оба выжили. - Глупо, Хатч. Как же глупо, дружище.
Люк осторожно повернул голову и с опаской посмотрел на ветку, на которой стоял. Заметил внизу крошечную палатку. Подняв глаза, он увидел на границе бескрайнего леса проход, через который они вошли в это богом забытое место три дня назад. За ним виднелся неровный силуэт горного хребта. До южной точки леса оставалось еще около трети от пройденного расстояния. Но с его скоростью, не стесненный Домом и Филом, отдохнувший и подкрепившийся последними энергетическими батончиками, он рассчитывал выбраться из леса ближе к полуночи. А это значит, что три часа придется идти в темноте с фонариком. А, может, лучше подождать до завтра? Тогда он выйдет из леса к полудню следующего дня, если только рискнет провести здесь еще одну ночь.
Прежде чем он смог решить, когда ему выбираться из этого лесного ада, снизу раздался чей-то громкий голос. Нет, два голоса. Один невнятный, другой зовущий, - Фил! Фил! Фил! - С каждым словом голос постепенно набирал громкость, пока не сорвался на крик. Потом стал причитать, - О, боже! О, боже! - Второй голос раздавался рядом с деревом. Он исходил из палатки.
Люк замер, не в силах пошевелить ногами. Пальцы еще сильнее вцепились в ветки. Толстое округлое дерево под ногами жгло подошвы, как будто сливалось с ним в единое целое.
Потом, дергая головой, он попытался разглядеть сквозь зеленые ветки своих товарищей.
Повернувшись всем корпусом влево, он заглянул сквозь паутину зелени и черных сучьев туда, откуда доносились причитания.
Там была палатка. Где же Дом?
Дом стоял в нескольких футах от серо-зеленой палатки и, наклонившись, глядел со склона вниз. Только теперь он молчал.
Вглядываясь сквозь скрывающую его зелень и нащупывая дрожащими ногами уже знакомые ветви, Люк начал спускаться вниз.
Чтобы не сорваться, он старался больше смотреть себе под ноги, а не на землю.
- Дом! - позвал он. - Дом! - Ответа не было, но он продолжал спускаться, с ветки на ветку. Его голос казался каким-то слабым и нелепым. С трудом находя ногами очередную опору и прижимаясь к стволу всем телом, он спускался как напуганный слепец, пытающийся слезть с высокой лестницы. Дрожащий от страха и возбужденный адреналином. Все ниже и ниже, ветка за веткой, пока не повис на руках и не свалился на каменистую почву.
Ноги пронзили иглы боли. Он потерял равновесие и упал головой вперед, ударившись лицом о шишковатый корень дерева, торчащий из каменистой почвы. Внезапная боль отрезвила его и разозлила. Он встал на колени. Поднялся на трясущихся ногах, ослабших от напряжения.
Его взгляд метался по сторонам, в поисках того, что он не хотел видеть. Длинное существо, которое он себе представлял. Черное, идущее размашистым шагом. С яркой красной влажной пастью.
Но он увидел лишь неподвижную палатку и Дома, вернувшегося к ней, но все еще оглядывающегося через плечо. А на вершине вокруг палатки была лишь каменистая почва, серо-черные валуны, темный мох, бледно-желтый лишайник, да несколько маленьких деревьев, тянущихся к небу. Фила на холме не было. Небольшая кучка уже собранных дров валялась у ног Дома, как будто тот только что бросил их.
Люка вдруг оглушило собственное дыхание. Пот, смешиваясь с каплями дождя, затекал в глаза. Взгляд смазался, глаза метались по сторонам, пытаясь увидеть худшее. Ему хотелось кричать и бежать куда угодно. Паника захлестнула его. Он закричал что-то, чтобы прочистить мозги, а потом заставил себя замереть и успокоиться.
Зрение прояснилось. Угол обзора расширился. Он быстро пришел в себя. И тут на него налетел Дом.
Люк увидел, что Дома всего трясет, а глаза у него как у сумасшедшего. Из раскрытого красного рта доносится нечленораздельное поскуливание вперемешку с судорожными вздохами. Дом вцепился в него, как утопающий. Схватил Люка за куртку, потом поскользнулся и повалился на бок, увлекая Люка за собой. Так они лежали и барахтались на твердой земле, не в силах расцепиться, потому что побелевшие руки Дома мертвой хваткой сжимали его куртку. Люк почувствовал, как затрещала у него подмышками
