христианской. Да мы, пастыри ее, стоим неколебимо.
З в я г и н ц е в а (с готовностью). Слово божье стены рушит — сомнения и неверия.
О т е ц Г е р а с и м. Всеконечно, всеконечно…
М а р ь я Н и к о л а е в н а (отцу Герасиму). Пожаловали за делом каким или так — попутно?
О т е ц Г е р а с и м. Нахожусь в затруднении ответа, любезная Марья Николаевна, — так, кажется?..
С о ф ь я А н д р е е в н а. Отец Герасим частый гость.
О т е ц Г е р а с и м. Мы с братом вашим долгие диалоги ведем. О сути веры, о служении церкви и богу нашему. В сомнении он.
К н я з ь. Отчего долгие? Неужели слово на камень падает? Произрасти не может? О т е ц Г е р а с и м (грозит ему пальцем). Ноне многие стали отступать. Он же среди отступников — первый. Отлучили, по иным церквам даже анафему пропели, а он все клококчет! Не дело… Отрицательная сила в нем непомерно велика. Вот и прихрожу, увещеваю…
К н я з ь. Бог в помощь. Нрав его трудный.
О т е ц Г е р а с и м. Как-нибудь, как-нибудь…(Поучительно.) Нелегки пути прозрения…
Появляется л а к е й.
Л а к е й (радостно). Граф едут!..
Атмосфера на сцене мгновенно изменилась. Все ожило. С о ф ь я А н д р е е в н а, м у з ы к а н т, младшая дочь устремились навстречу графу. Прошел, сдерживая шаг, м л а д ш и й с ы н, неторопливо двинулась с е с т р а, ушли к н я з ь, к н я г и н я. Остались З в я г и н ц е в а и о т е ц Г е р а с и м. За сценой слышны возбужденные голоса.
О т е ц Г е р а с и м (зло). Почему столько дней в неведении духовных пастырей держите? Мы не страдаем, думаете, не переживаем, не скорбим от незнания по вашей милости? А вдруг, неровен час, помрет? Или что другое вытворит? А мы пропустим? Такое нам не простят!
З в я г и н ц е в а. Отец Герасим, помилуйте! Он эти дни в Туле был. Неужели в Туле его оставят без присмотра!..
О т е ц Г е р а с и м. Тула сама за себя знает. О Туле пусть не болит ваша голова. Но Ясная Поляна, гнездо его — без глаза оставлять ни на миг нельзя! Решил нынче усилить вам помощь. В кустах за беседкой притаил наблюдателя. Пусть посматривает да прислушивается. Обогнул сейчас по дорожкам — ни с какого края не видно. Я знать должен о любом гвозде, который здесь погнулся…
И в этот миг на сцену с достойной быстротой, походкой не по-стариковски уверенной, кинув на все цепкий взгляд, входит Л е в Н и к о л а е в и ч. Он сразу направляется к обойщику мебели и, не обращая внимания на смущение крестьянина, пожимает ему руку. Потом протягивает руку отцу Герасиму, полупоклоном приветствует Звягинцеву. На сцене снова С о ф ь я А н д р е е в н а, м л а д ш а я д о ч ь и м л а д ш и й сы н, М а р ь я Н и к о л а е в н а, к н я з ь, к н я г и н я, а также вошедшие за Толстым Ч е р т к о в и п о м о щ н и к Льва Николаевича.
Л е в Н и к о л а е в и ч (радостно возбужден, будто и не было многоверстной дороги). Путь долог, да все имеет конец. (Целует Софью Андреевну в щеку. Нежно обнимает за плечи Марью Николаевну.) И ты здесь, шемардинская пташечка!.. (Всем.) Поднимусь наверх, и будем обедать!.. (Уходит.) М л а д щ а я д о ч ь (Черткову). Как прошло слушание?
Ч е р т к о в. Всех к небольшим штрафам.
Младшая дочь удивлена.
Почтарь, оказалось, был пьян. Лошадью наезжал на мужиков…Одно присутствие Толстого сделало дело. Мы вошли, когда уже началось. Лев Николаевич сел в первом ряду. И вы бы видели! И присяжные, и суд не сводили с него глаз!
П о м о щ н и к. И публика! Такое оживление началось, что всем велели покинуть залу. Ч е р т к о в. Беднягам повезло, что он приехал.
М л а д ш и й с ы н. Какое-то самовнушение. Как гипноз. Толстой приехал!.. Ну и что? А если бы я приехал? У него «Крейцерова соната», у меня «Ноктюрн Шопена». Не известно, что лучше.
М л а д ш а я д о ч ь. Известно.
Младшая дочь подходит к Черткову. Софья Андреевна бросает на них подозрительные взгляды.
Ч е р т к о в(имеет ввиду Софью Андреевну. Младшей дочери). Как она?
М л а д ш а я д о ч ь. Требует дневники… И видно, не отступит… Будем отдавать?..
Ч е р т к о в. Но ведь вычеркнет, где о ней, где осуждает! Можно ль, чтобы пропало хоть слово, хоть единое словечко Льва Николаевича!.. Нет, выпускать дневники нельзя.
М л а д ш а я д о ч ь. А если он дрогнет? Если она докажет, что рукописи должны находиться в доме? Как всегда находились?
Ч е р т к о в. Вы уверены, что она не помарает в тетрадях?
М л а д ш а я д о ч ь. Не уверена.
Ч е р т к о в. То-то… (Задумывается, прохаживается.) Есть выход: переписать эти места. Переписать можно быстро. И Варвара Михайловна поможет, и Алеша, и Галя…
М л а д ш а я д о ч ь. Прекрасно! И вернем как ни в чем не бывало!..
Ч е р т к о в. Завтра и приезжайте… (Софье Андреевне, ласково.) Вы волновались, наверное? И напрасно!
С о ф ь я А н д р е е в н а (сердито). Не для старика такие путешествия.
М л а д ш и й с ы н. Мам^а, у меня там готово. (Удаляется.) М а р ь я Н и к о л а е в н а (Софье Андреевне). Скульптура? Есть успехи?
С о ф ь я А н д р е е в н а (с готовностью). Отменные! Сильно одарен. И пишет не плохо. Однако к отцу несправедлив. А тот переживает. К нему нынче Сережа из сыновей всех ближе. Старший!
К н я з ь. Им трудно выделиться при гениальном отце.
С о ф ь я А н д р е е в н а. Ах, перестаньте, князь. Везде он гений, а для меня прежде всего муж — без малого полвека… Я и переписчица ему, и нянька, и кормилица, и швея домашняя…
Входит Л е в Н и к о л а е в и ч. В том же приподнятом настроении.
Л е в Н и к о л а е в и ч. Будем обедать и разговаривать… Какие новости в Ясной?.. (Садится за стол.) С о ф ь я А н д р е е в н а. Порубок не было, слава богу. Чеченец страх нагоняет. А ты противился! Штукатуры работают… Кровельщики начали колпак в прачечной, если тебе интересно… Нюра объявила замуж за Игната, в деревню…
Л е в Н и к о л а е в и ч (оживился). Какого Игната? Из крайне избы? Что мать с грыжей?..
С о ф ь я А н д р е е в н а. Наверное, с гнрыжей… Теперь на кухню надо кого-то брать… Из Ясенок являлись мужики. Узнали — в отъезде, сказали — потом придут. Л е в Н и к о л а е в и ч (задумчиво). Придут…
М а р ь я Н и к о л а е в н а. Я, Левушка, привезла тебе подарочек. (Достает подушечку.) Смотри: подушечка. И по одной стороне вышивание…
Л е в Н и к о л а е в и ч (берет подарок). Спасибо, сестрица, тронула… (Разглядывает вышивку.) Да здесь написано! (Читает.) «От одной из шемардинских дур».
За столом смеются. Отец Герасим крестится.
Что это, Машенька?
М а р ь я Н и к о л а е в н а. Забыл? Ты как-то просил меня подольше остаться, а я не могла без благословения старца Иосифа. Ты и спросил, сколько нас, монахинь, в Шемардине. Я говорю — шестьсот. И ни одна из вас, сказал ты, шестисот дур, не может жить своим умом! Л е в Н и к о л а е в и ч (смеется). Нехорошо сказал. И забыл совсем. Да, да, я все забыл, и это так
