— Отчего же слишком? — спросила Астрид и улыбнулась сквозь слезы.
— Ежели бы я был жив, я бы благодарил вечно Бога за свою рану, которая опять свела нас… Неужели только затем так странно свела нас судьба, чтобы умереть?
— Вам нужно спокойствие…
Умолкла музыка. В тишине Стен сказал: — Не надо мной только висит вопрос жизни и смерти, но над Россией, Наташа… Я люблю вас больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю вас?
На сцену вывели маленького Оскара и поставили около отца.
— Андре, вы хотите… хотите видеть Николушку? Ваш сын здесь… — произнесла Астрид. — Он все время вспоминал вас.
Стен сказал отрешенно, не глядя на сына:
— Да, я очень рад Николушке… Он здоров?
— Вот он, — сказал кто-то.
Стен еще выше приподнялся на своем ложе:
— Не плачьте… Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь… Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю…
Стен откинулся и затих. Андрей Болконский умер.
В молчание зала влились звуки скрипки Бруно Мильеса.
Двинулся круг сцены и увлек за собой исполнителей. А вместо них на сцене появились зенитки и солдаты. Карл Монссон шел по вращающейся сцене, как бы выходя из своего времени в наше… Он остановился у рампы и заговорил горячо, страстно. Цилиндр, который он до этого держал в руке, он поставил на рампу около каски.
— Довольно, довольно люди! — сказал Карл словами Пьера Безухова, обращаясь к залу. — Перестаньте… Опомнитесь, что вы делаете? Зачем, для кого мне убивать или быть убитому? Я хочу сказать только одно: возьмитесь рука за руку те, которые любят добро. Ведь все мысли, которые имеют огромные последствия, — всегда просты… Ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать то же самое. Ведь как просто… Надо жить, надо любить, надо верить!
Все, кто были в зрительном зале, поднялись с мест. Они стояли безмолвно, неподвижно. А скрипка вела печальную и зовущую ввысь мелодию Эдварда Грига.
Л. Н. ТОЛСТОЙ
«НАТАША РОСТОВА»
Пьеса Даля ОРЛОВА по мотивам романа «Война и мир»
Д е й с т в у ю т:
НАТАША РОСТОВА
АНДРЕЙ БОЛКОНСКИЙ
ПЬЕР БЕЗУХОВ
ИЛЬЯ АНДРЕЕВИЧ РОСТОВ
ГРАФИНЯ — его жена
НИКОЛАЙ — их сын
СОНЯ — их племянница
НИКОЛАЙ АНДРЕЕВИЧ БОЛКОНСКИЙ
НИКОЛУШКА БОЛКОНСКИЙ — его внук
МАРЬЯ — его дочь
ЭЛЕН БЕЗУХОВА
АНАТОЛЬ КУРАГИН — ее брат
МАРЬЯ ДМИТРИЕВНА АХРОСИМОВА
ДОЛОХОВ
МАРФА КУЗЬМИНИЧНА
ХОЗЯИН БАЛА
ГОРНИЧНАЯ ЛАКЕЙ
По желанию театра могут быть люди на балу, солдаты, слуги.
Ч А С Т Ь П Е Р В А Я
Н и к о л а й (
М а р ь я. Это дурно, Николай, дурно — давать волю рукам!..
Н и к о л а й (
М а р ь я. Никол^я, я знаю… он виноват, но ты, зачем ты! Никол^я!..
Н и к о л а й. Ты меня презираешь… Мар^и, этого больше не будет… Никогда. Слово даю! Никогда!
М а р ь я (
Н и к о л а й
М а р ь я. Ты уходи, уходи поскорее, если не чувствуешь в себе силы удержаться…
Н и к о л а й. Мне нужно, чтобы наши дети не пошли по миру, нужно устроить состояние, пока я жив, — вот и все… Для этого нужен порядок, нужна строгость…
М а р ь я. Как я несчастна, одинока, когда ты такой. Мне все кажется ты не любишь меня…
Н и к о л а й. Смешная ты!.. Не по хорошу мил, а по милу хорош. Без тебя и когда вот так — какая-то кошка пробежит, я будто пропал и ничего не могу.
М а р ь я (
Н и к о л у ш к а
Н и к о л а й. Вечер добрый!
Н и к о л у ш к а. Мне можно из кабинета Плутарха взять? Я не дочитал.
Н и к о л а й. Возьми. Но вернешь на место.
Н и к о л у ш к а. Непременно, дядюшка! Спасибо!.. (
Н и к о л а й. Ну. Не надо… Ты делаешь для него больше, чем самая нежная мать…
М а р ь я. Все не то, что мать… Чудный мальчик, но я ужасно боюсь за него.
Н и к о л у ш к а