Место явки - стальная комната

П ь е р. Она любит вас.

А н д р е й (улыбаясь и глядя в глаза Пьеру). Не говори вздору…

П ь е р (сердито). Любит, я знаю! А главное, ты стал совсем другим, новым человеком — без тоски.

А н д р е й. Это будет настоящее, долгое счастье. Не правда — счастье, чтобы быть настоящим, должно быть долгим. Она даст мне его, я чувствую, а я ей его дам.

П ь е р. А твой отец?

А н д р е й. Неужели ради его каприза я пожертвую таким счастьем?! Я уговорю, заставлю согласиться, заставлю полюбить ее…

П ь е р. А если?..

А н д р е й. Ну, а если, тогда обойдусь без согласия! Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить. Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины, одна— она, и там все счастье, надежда, свет… Другая половина — все, где ее нет, там все уныние и темнота…

П ь е р. Темнота и мрак…

А н д р е й. Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.

П ь е р. Да, да… (Грустно.) Чем светлее мне представляется твоя судьба, тем мрачнее представляется своя собственная…

В ДОМЕ РОСТОВЫХ

В знакомой зале — Н а т а ш а и С о н я.

С о н я. Он ездит неспроста. Он из-за тебя ездит.

Н а т а ш а. Я еще тогда, когда первый раз, в Отрадном, увидела его — я в него влюбилась.

С о н я. Это тебе так кажется сейчас.

Н а т а ш а. Нет, не спорь, не кажется… Право, это судьба! Надо же было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург… И надо нам было встретиться на этом бале… Ясно, что это судьба. Еще тогда, как только увидела, я почувствовала что-то особенное…

Соня заплакала.

Что ты, Сонечка, дружочек мой?..

С о н я (плачет). Николенька не едет, и в последнем письме так мало обо мне — всего несколько слов…

Н а т а ш а (успокаивает). Перестань, не надо…

С о н я. Тебе хорошо… Я не завидую… Я тебя люблю… Он такой достойный. Для вас нет препятствий… А Николай мне кузен…И потом, ежели маменька… она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а, право… вот ей-богу (перекрестилась.) я так люблю и ее, и всех вас… Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…

Вошла г р а ф и н я.

Г р а ф и н я. Сонечка, почему слезы?!

С о н я. Маменька, это так… Право… Я пойду!

Г р а ф и н я. Объясни, что происходит?

С о н я. Нет, нет, я пойду… (Уходит.) Г р а ф и н я. Тяжело с нею получается… А она добрая, хорошая девушка…

Н а т а ш а. Я так ей желаю счастья, мама!

Г р а ф и н я. Будет… Перемелится — мука будет… Князь Андрей обещал быть?

Н а т а ш а. Ты знаешь, мама, он поражает меня своей робостью, до застенчивости… такой! — и застенчивый… Я чувствовала сегодня, что он что-то хотел сказать, но что — так и не решился…

Г р а ф и н я. А что?..

Н а т а ш а. Мама! Ради Бога, ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить!

Они сели на диван, прижались друг к другу.

Он опять хвалил меня… Спрашивал, где будем жить это лето… Ну и про Бориса спрашивал… Почему он знает про Бориса?

Г р а ф и н я. Не надо ему знать про Бориса…

Н а т а ш а. Нет, мама, ты не понимаешь — я и про Бориса ему рассказала, и как Денисов предложение делал. Он поймет, он все понимает, мама…

Г р а ф и н я. Что ж он еще говорил?

Н а т а ш а. Он мне стихи написал в альбом… Такого… такого со мной никогда не бывало! Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да?

Г р а ф и н я. Мне самой страшно… Иди, спать пора.

Н а т а ш а. Все равно я не буду спать. Что за глупости спать! Мамаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! И могли ли мы думать!.. Мам^а, это не стыдно, что он вдовец?

Г р а ф и н я. Полно, Наташа. Молись Богу. Браки совершаются на небесах.

Н а т а ш а (обнимает мать и плачет слезами счастья). Голубушка мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо!

Г р а ф и н я (себе). Мне страшно…

СТАРЫЙ БОЛКОНСКИЙ

В Лысых Горах в своем кабинете — Н и к о л а й А н д р е е в и ч Б о л к о н с к и й и его дочь М а р ь я.

Н и к о л а й А н д р е е в и ч. Есть только два источника людских пороков — праздность и суеверие. Запомни!.. И есть только две добродетели: деятельность и ум. Поэтому я сам занимаюсь твоим воспитанием, чтобы развить в тебе, моей дочери, обе главные добродетели. Уроки алгебры и геометрии, так же как четкое распределение всей жизни в беспрерывных занятиях, прежде всего способствует этой цели. Поняла, сударыня?..

М а р ь я. Поняла, батюшка…

Н и к о л а й А н д р е е в и ч. Верю, что поняла. (Взял тетрадь, отыскал страницу, отчеркнул ногтем.) На завтра! Иди!.. Постой!.. Письмо тебе. (Бросил на стол конверт.) От Элоизы?

М а р ь я (робко взглянула). Да, от Жюли.

Н и к о л а й А н д р е е в и ч. Еще два письма пропущу, а третье прочту. Боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.

М а р ь я. Прочтите хоть это, батюшка.

Н и к о л а й А н д р е е в и ч. Третье, я сказал третье. Иди и зови князя. (Потрепал ее по плечу.)

Марья ушла. Появляется А н д р е й.

А! Воин! Здорово! (Подставил для поцелуя щеку.)

Князь Андрей поцеловал.

А н д р е й. Приехал, батюшка, для серьезного разговора.

Н и к о л а й А н д р е е в и ч. Ты, известно, шутить не любишь. Для серьезного!..

А н д р е й. Как здоровье ваше?

Н и к о л а й А н д р е е в и ч. Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержан, ну и здоров.

А н д р е й. Слава Богу!

Н и к о л а й А н д р е е в и ч. Бог тут ни при чем. Ну, рассказывай.

А н д р е й. Батюшка!.. Я принял решение жениться…

Н и к о л а й А н д р е е в и ч. Хм… Одну похоронил…

А н д р е й. Не надо, отец!.. Вы знаете, что это было и есть для меня… Но… надо верить в возможность счастья, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвых мертвым, а пока жив, надо жить и быть счастливым.

Н и к о л а й А н д р е е в и ч. Дальше, дальше!