следующей точки, так как бесконечно мощный потенциал тоже не логичен и требует немедленного логического дробления на части.
Обозначим этот супермощный логический потенциал в первоначальной точке знаком 'плюс' и 'нарисуем' рядом вторую точку. И пусть даже эта точка будет абсолютно идентична первой — Логика найдет зацепку. Она может разделить расстояние между этими точками по принципу золотого сечения. Для этой операции Логике не нужны ни слова, ни цифры, ни какой-либо другой атрибут современной логики. Золотое сечение основано на чистых пропорциях. И, поэтому, как только в пустоте появляются первые точки 'А' и 'В', Логика сразу же 'разрезает' этот теоретический отрезок точкой 'С', где расстояние 'А-В' относится к расстоянию 'А-С', также как расстояние 'А-С' относится к расстоянию 'С-В'. И начинается цепная реакция — с бесконечной скоростью за бесконечно малый отрезок времени Логика превращает две точки в бесконечную Прямую. Но, увы, Прямая в абсолютной пустоте 'не имеет права' существовать, потому что она там также не логична, как и Бесконечность. Прямая может быть прямой только в сравнении с рядом находящейся Кривой. А в пустоте, где ничего нет, Прямая, в любом случае — Кривая. В связи с этим, чтобы иметь возможность и дальше, не нарушая логики, дробить свой потенциал, Логика начинает закручивать линию в спираль, используя все ту же формулу золотого сечения. Однако спираль на плоскости все так же неизбежно стремится ускользнуть в Бесконечность и поэтому Логика закручивает спираль не на плоскости, а по конусу (принцип раковины). Однако, у конуса существует логическая ось и эта ось также неизбежно стремится в Бесконечность. И Логика, в свою очередь, закручивает и эту линию в спираль, и так далее, и так далее. В результате, пространство вокруг первоначальной точки очень быстро превращается в клубок извилистых линий. И эти линии, пересекаясь между собой, все продолжают и продолжают дробиться, превращая черное пространство вокруг первоначальной точки в густую пелену белого света. И, казалось бы, предела этому дроблению нет, и нет предела насыщению пространства густой пеленой белого света, но…
С появлением каждой новой точки бесконечный логический потенциал также дробится на части и, следовательно, переставая быть бесконечным, постепенно ослабевает. В результате где-то в этой цепочке, пусть даже и бесконечно далеко, должен существовать предел потенциала. И этот предел будет представлять собой полюс с обратным знаком — абсолютный 'минус'. Почти абсолютный, так как у бесконечного потенциала не может быть конца. И здесь назревает очередная 'вражина' — Бесконечность между первоначальным Плюсом и конечным Минусом. Однако Логика и здесь находит выход из положения. Как только ее потенциал приходит к равновесию между полюсами, Логика соединяет между собой первую и последнюю точки, замыкая, таким образом, логическую цепь.
В результате, получается замкнутая система — логический кристалл — живая ячейка Матрицы. Почему живая? Потому что остаточный потенциал Логики, продолжая циркулировать в замкнутой системе, продолжает также выполнять и логические операции. Но теперь уже каждый раз, приращивая к системе одну новую точку, Логика взамен ее удаляет одну старую, сохраняя, таким образом, баланс потенциалов. Вот вам и живая система — разумная ячейка, что находится в постоянном развитии. Аминь.
Теперь вы, уважаемые рыцари, знаете формулу логического кристалла Вселенной. Но это еще не все. Это только присказка, а сказка будет впереди. Точнее, будет очередная притча под названием 'История одного Я':
'Жил-был Ноль. Нет, пожалуй, просто, был. Жизнь — это обмен веществ, обмен информацией, хоть какое-то, хоть маломальское, но движение. А Ноль просто был, просто существовал. Он висел в абсолютной пустоте и был абсолютно пустым внутри. Он и был — сама Пустота. Но Пустота — логически коварная штука, внутри у нее вроде бы как ничего и нет, но, с другой стороны, чисто логически она, сама по себе, все-таки есть и, таким образом, уже представляет собой первоначальную Единицу.
Так вот, жил, то есть был, Ноль. И был этот Ноль абсолютно черным внутри, и вокруг его окружала тьма. Думать Ноль пока не умел, потому как нечем было ему думать, да и не о чем. Чувствовать тоже ничего не чувствовал, но вот свое 'Я' осознавал: 'Я — Единица, я есть, я существую'. И ничего против этого не скажешь — логически Ноль имеет право так считать. Ну и пусть себе считает. Нам-то какая печаль?
И беда не беда, но существовала в пустоте, помимо Ноля, еще такая оказия, как Хочу. Откуда она взялась — Черт ее знает. Но, по сути своей, Хочу так же, как и Ноль, имело полное право на существование, так как было абсолютно не материальным. Хочу — это Вектор Я. И, в отличие от разумного действия, порыв Хочу может быть совершенно случайным, бездумный, бессмысленным и нелогичным. В связи с этим, Хочу не нужна материя, не нужен разум и не нужна логика. Хочу достаточно существования только одного Я.
И вот однажды Ноль случайно посетило Хочу, и… О-ПА-НА! В тот же миг пространство вокруг Ноля озарилось густым и ярким светом! Абсолютно черная ночь превратилась вдруг в белый день. Ноль ничего не понял (понимать-то нечем), и ничего не почувствовал (по той же причине), и продолжил свое бессмысленное существование, только теперь уже в совершенно белом пространстве. И вдруг случайно (или уже неслучайно) его опять посетило Хочу — Хлоп! В тот же миг пространство опять стало черным. И вот тут Ноль, теперь уже совсем неслучайно, снова захотел Хочу — и опять белый свет! Следующее Хочу — ночь! Хочу — день! Хочу — ночь! Забавно! Все лучше, чем просто болтаться в пустоте.
Долго ли, коротко забавлялся так Ноль с белым и черным — неведомо. Но вот однажды ему случайно удалось вызвать сразу целую серию следующих друг за другом Хочу. И тогда, вдруг, среди мельканий черного и белого, почудились Нолю какие-то смутные образы. Ноль ничего не понял (понимать было пока еще по-прежнему нечем), но проявил желание к повторению серии Хочу. И опять нахлынули смутные образы. И тогда Ноль проявил желание к ускорению процесса повторений — смутные образы стали отчетливее. И однажды Ноль добился такого момента, когда мелькание черного и белого слилось в сплошную высокочастотную вибрацию, и тогда Ноль неожиданно очутился среди какой-то хаотичной мельтешни из черно-белых точек и линий. А когда Ноль случайно изменял частоту вибраций, изменялась и картина окружающего хаоса. Причем, чем выше была частота, тем больше проявлялось порядка в первоначальном хаосе. Таким образом, все более и более повышая частоту вибраций своего Хочу, Ноль, в конечном итоге, оказался в какой-то неведомой сказочной стране.
— У меня такое нехорошее предчувствие, — вдруг ни с того, ни с сего заговорил Леха, — что эта сказка приведет нас к тому, что этот примитивный Ноль в результате окажется нашим Богом.
— Нетушки, нетушки. Пусть миссию уничижения Бога возьмет на себя кто-нибудь другой. Я же просто скажу, что Основой всего этого безобразия, что нас сейчас с вами окружает, действительно, является именно Ноль, а точнее Нули. Потому что Их в окружающем нас пространстве бесконечное множество.
— Но ведь Бесконечность нелогична?
— Ха! В этом-то и заключается фокус-покус — каждый отдельный логический кристалл конечен и здесь нет никакого противоречия. А вот бесконечное матричное полотно, сшитое из конечных логических кристаллов — это уже не просто логическая система — это система Высшего Разума.
— А мне непонятна логическая схема появления белого света от соединения Я и Хочу. — Опять проявил скептицизм Леха. — Ведь Хочу — это не точка, а всего лишь вектор.
— Ну, это элементарно. — Вместо Кудесника отозвался Евгений Николаевич. — Если вектор от Я имеет предел, то это уже отрезок, и этот отрезок имеет как минимум две логические точки — начало и конец. Если же вектор бесконечен, значит это уже линия, которую Логика вынуждена закручивать в спираль.
— А почему второе Хочу отменяет день и вновь рождает ночь?
— И это тоже объяснимо. — Опять отозвался Евгений Николаевич. — На абсолютно белом полотне пространства Логика имеет возможность 'нарисовать' новый вектор только черным по белому…
— Так, значит, все-таки, я — мыльный пузырь. — Провозгласил Леха. Однако, несмотря на то, что лицо его было пересечено презрительной гримасой, глаза светились восторженным блеском: 'Значит, все- таки, я был прав!'
— А вы не боитесь, — послышался голос Дарьи Андреевны, — что вас за ТАКУЮ правду могут убить, так же, как когда-то люди убили мальчика, по имени Дан.
Кудесник широко улыбнулся, 'отвесил' эффектную паузу и, в очередной раз, поразил слушателей своей воистину непредсказуемостью:
— Я и есть мальчик, по имени Дан. За прошедшие тысячелетия меня убивали уже тридцать три раза и, в последний раз, меня убьют в конце третьего тысячелетия. Увы, вам этого пока не понять. И, поэтому,
