его мощным телом травы. Затем неуловимое движение — и у нее в мыслях возник яркий образ ее и Броди как одного целого.
Его тепло окружило ее чувственным облаком родного запаха и растущего возбуждения. Кожа загорелась от предвкушения. Мышцы напряглись.
Его рука протянулась к ней.
Она вонзила зубы в нижнюю губу, чтобы удержать рвущийся из горла глухой стон желания.
Его пальцы прошлись по ее волосам, обласкали прозрачную кожу шеи.
Он ладонью приподнял ее лицо.
— Рэнди, я хочу остаться с тобой, и узнать, не найдем ли мы здесь того, что уже нашли однажды, того, что уловили в себе прошлой ночью.
— И что это докажет, Броди? Что это изменит?
— Все, — шепнул он, и его рот прильнул к ее губам.
Миранда не могла дышать. Не могла думать. Не могла противиться нахлынувшему урагану желания. Она отбросила все сомнения, помня лишь о неземном блаженстве, которое несла с собой близость с Броди.
Его ладонь легла ей на затылок, поддерживая голову, а его язык проскользнул сквозь дрожащее кольцо ее приоткрытых губ. Пустив его внутрь себя — хотя бы просто в поцелуе, — Миранда поняла, что рухнули последние барьеры, которые она возвела против него. К чертям все последствия. Она хочет снова любить своего мужа. И даже символично, что это произойдет здесь, у Ручья, где когда-то начинались их отношения. Может быть, это место принесет им счастье и они смогут все начать сначала.
Она откинулась на спину и потянула Броди за собой, не отрывая от него губ.
Казалось, нет ничего естественнее, чем лежать на этом берегу, чувствуя на себе тяжесть тела Броди, сливаясь с ним в поцелуе. И все же ощущения были какими-то удивительно новыми, волнующими, чуть ли не опасными. Миранде понравилась эта новизна. Но когда, приподнявшись на локте, Броди потянул за бретельку ее сарафана, она вдруг резко села и поспешно прижала к груди бретельку за миг до того, как та развязалась.
— Броди, нам нужно остановиться! Если мы этого не сделаем, нам же будет хуже…
— Слишком поздно. — Он вжался в нее бедрами и улыбнулся, опустив отяжелевшие от страсти веки.
Она закрыла глаза, облизала губы. Попыталась проигнорировать пульсирующую между ее бедрами напряженную плоть, но ее собственное тело, охваченное дрожью неутоленного желания, восстало против нее. Она провела дрожащими пальцами вдоль шеи, к щеке, откинула взмокшие волосы.
— Если мы это сделаем… Не знаю, как я тогда уйду.
— Вот и хорошо.
Он чуть сдвинулся, покрыл быстрыми поцелуями ее шею, ключицы.
— Нет. — Она оттолкнула Броди. — Ничего хорошего. Потому что рано или поздно мне, возможно, придется…
Он приложил палец к ее губам.
— Почему, Рэнди? Почему тебе нужно уходить?
— Ты знаешь почему.
Его пальцы слегка шевельнулись.
— Мне плевать, сможешь ты когда-нибудь иметь детей, Рэнди, или нет.
— Никакого «сможешь или нет» не существует, — с трудом выдавила она. И упрямо вскинула дрогнувший подбородок. — Мы не сможем идти вперед, если ты раз и навсегда не признаешь этот факт. И это не единственное препятствие между нами.
Его пальцы сжались в кулак, скомкав льняную ткань сарафана.
— Я его признал, Рэнди. Именно это я и пытался доказать тебе, выбрасывая те книги.
— Мне так хочется верить твоим словам, Броди.
— Поверь, Рэнди, так и есть. — Он взял ее ладонь и легко сжал.
Все чувства, на которые только она была способна, бушевали в ней весенним ливнем. Сначала она пыталась разобраться в них, но, отчаявшись, постаралась хотя бы выдержать борьбу, которую здравый смысл вел с сердцем. Она приложила ладонь к виску.
— Я хочу верить тебе. Правда, хочу. Но как же я могу доверять тебе, как мы можем вместе решать наши проблемы, если ты по-прежнему для меня закрыт?
— Черт возьми, Рэнди! Я не из особо чувствительных. — Он выпустил ее руку. — Никогда таким не был и уже вряд ли стану. Ты знала это, выходя за меня. Но с появлением детей я изменился. Помнишь, ты сказала, что сама это видела? И я обещал тебе попытаться всегда решать наши общие проблемы только вдвоем. Ну, чего ты еще хочешь?
Она вдохнула побольше воздуха и произнесла:
— Я хочу, чтобы между нами не было недомолвок, чтобы мы всегда говорили все друг другу открыто, честно и чтобы ты прислушивался к тому, что говорю я.
— Я прислушиваюсь. Еще что-нибудь?
Она покачала головой.
— Просто рассказывай мне, что ты чувствуешь.
— Я лучше покажу. — Он смахнул волосы с ее обнаженного плеча.
— Если мы займемся любовью, оставив так много недосказанного и нерешенного, Броди… — она протяжно выдохнула, — у меня не будет уверенности в том, что же свело нас — доверие и взаимное прощение или же просто-напросто страсть и обстоятельства.
— Знаешь что? — Он придвинулся еще ближе, так близко, что она кожей ощущала толчки его сердца. — Ты знаешь, что пройдет десять, двадцать, тридцать и даже пятьдесят лет, а я буду любить тебя так же, как любил в день нашей свадьбы?
Закусив губу, она мысленно проклинала слезы, катившиеся по ее щекам и выдававшие ее с головой. Что толку теперь отрицать свою любовь к нему? Да, она любит его. И неважно, что принесет с собой будущее, — эта любовь останется неизменной.
— Знаю, — шепнула Миранда так тихо, что сама скорее почувствовала, чем услышала эти слова. — Я знаю, что ты всегда будешь любить меня, Броди Сайкс.
Он обнял ее, снова опустил на покрывало и накрыл своим телом.
— Тогда разреши мне показать, как я тебя люблю.
Она закрыла глаза и постаралась проглотить комок ледяного страха и неуверенности, который застрял у нее в горле. А потом кивнула в ответ на его просьбу.
Броди медлил как мог, вбирая в себя каждый дюйм ее тела, обнажавшегося под его руками. Он осыпал поцелуями одну грудь, потом другую, проложил нежную дорожку от ямочки на ее горле до кружевного края шелковых трусиков, медленно сдвинул их вниз, по обнаженным ногам, не сводя с жены жаждущего взгляда, который воспламенял в ней каждую клеточку. А затем сорвал с себя рубашку и избавился от джинсов.
Миранда и забыла уже, каким было тело ее мужа и как сказочно они подходили друг другу.
Тут Броди приподнялся на руках и мощно вошел в нее, заполнив собою до края, а потом исчез, оставив внутри ее пустоту, — лишь затем, чтобы через миг окунуться в нее еще глубже. Она вскрикнула от восторга и выгнулась ему навстречу, предлагая всю себя — все, что только могла ему дать.
Волна дрожи пробежала по его телу.
Она закрыла глаза.
Ветерок обдавал их обнаженные тела прохладой, овевал летними ароматами трав. Позади них журчал и плескался среди камней Ручей Поцелуев.
Броди прижал ее к себе с такой силой, что она едва дышала. По его телу прокатывались волны наслаждения, и Миранда позволила им унести и ее к вершине сладостного блаженства. Восторг любви захлестнул их целиком. Тревоги, страхи, сомнения унеслись прочь, только любовь царила над их сплетенными телами.
А потом они вернулись к реальности.
Броди приподнялся, поцеловал ее щеку, ушко и, скатившись, лег на спину рядом с Мирандой. Потом
