Стихи

Горит огонь и сизый дым идет.
Собака скажет: нас, хозяин, двое,
Ты не грусти… и руку мне лизнет.

И лапищи положит мне на плечи,
Как молчаливый, ласковый привет
От той, что не приедет в этот вечер,
И вообще… которой больше нет.

И скажет глаз мне золотистокарий:
«Хоть музыку не очень я люблю,
Сыграй, хозяин, все же на гитаре,
И я с тобою вместе поскулю».

И оба с ней поскулим мы немного,
О том, что все на свете боль и дым,
Что наша загорожена дорога
Давным-давно сугробом снеговым.

1950

О нежности («Неважна эта близость, эта страсть…»)

Неважна эта близость, эта страсть,
Как спутники любви, что нас томят, волнуя, —
Я понимаю силу их и власть,
Всю гамму чувств от первых поцелуев.

И душ созвучных музыкальный строй,
С любимой, увлекающей в безбрежность,
Я понимаю все, но их родной сестрой
Всех этих чувств сестрой должна быть нежность!

«Паучок по стенке вниз спустился…»

Паучок по стенке вниз спустился —
Это значит: завтра будет счастье,
Ты, наверно, мне письмо напишешь,
В нем найду я ласковые строки.
Что ж письмо? — мне говорит рассудок, —
Не письмо, бы, а ее увидеть,
Может быть, тогда бы было счастье!
Что же с ней встречаться понапрасну, —
Говорит мне жадный голос страсти,
Ежели она тебя не любит,
И тебе принадлежать не может…
Но она, быть может, пожалеет, —
Отвечает трепетное сердце,
Этого, конечно, очень мало,
Но порой и этого довольно,
Чтобы сердце пело и звенело.
Господи! — взмолюсь я безутешно,
Что мне делать с этим разногласьем?
Сердце скромно, страсть неутолима,
А рассудок мелочно расчетлив…
Почему ты, Боже, так сурово
Поступил со мною в жизни этой,
Для чего так рано я родился,
И не стал ровесником любимой?
Был бы молодым я, смелым, сильным,
И схватил ее в свои объятья,
И держал бы на руках, как Солнце,
Даже рук своих не обжигая!

Отвечает мне Господь с Престола:
«Если б был ровесником любимой,
То прошел бы мимо равнодушно,
Хоть была б в сто крат она прелестней.
Потому что в жизни ценят люди
К сожаленью то, что ускользает,
И легко проходит между пальцев,
Как вода в Сахаре или Гоби.
Ну, а все, что черпают ковшами,
Никогда они не замечают…
Вот, когда дырявым станет ковшик,
А источник высохнет в пустыне, —
Лишь тогда они понять способны,
Что имели и чего лишились.»…

1950