выходить замуж. Во вторник она выходит за Хью и должна быть там, потому что в понедельник будет репетиция свадьбы, Диана будет страшно взволнована, и все эти подарки…
Ее мысли бестолково скакали туда-сюда, словно обезумевшие, неуправляемые кони. Она взяла себя в руки и попыталась здраво оценить ситуацию. Тут же стало ясно, что нет ни одного здравого шага, который она могла бы сделать, и ни одной здравой вещи, которую она могла бы сказать.
Женщина у стойки начинала терять терпение из-за всей этой заминки.
— Вам очень нужно увидеть Ангуса?
— Да, я его сестра. Это очень важно.
— Откуда вы сейчас приехали?
— Из поместья Кейрни, — ответила Каролина, не подумав.
— Но это в восьми милях отсюда. А дорогу занесло.
— Я немного прошла пешком, а потом меня подвез снегоуборщик.
Им придется ждать Ангуса. Наверное, они могут остановиться прямо в этой гостинице. Она пожалела, что не взяла с собой Джоди.
— Найдется ли у вас для нас две комнаты?
— Для вас?
— У меня есть еще один брат. Он просто сейчас не со мной.
На лице женщины отразилось сомнение, но она сказала «минуточку» и пошла обратно в свою комнату, чтобы свериться с журналом посетителей. Каролина облокотилась на стойку и решила, что нет смысла впадать в панику, от этого лишь самочувствие ухудшается. Начинаешь чувствовать себя больным.
И тут она поняла, что она вернулась — старая болезнь, дикая, режущая боль в желудке. Она застала ее врасплох, словно какое-то ужасное чудовище, поджидавшее за углом, чтобы пронзить. Она попыталась не обращать на нее внимания, но боль была слишком сильной. Она нарастала с пугающей скоростью, словно огромный шар, в который накачивали воздух. Она заполняла собой все и была настолько острой, что не оставляла места для мыслей о чем-либо ином. Боль достигла самых дальних уголков ее существа, Каролина закрыла глаза и услышала звук, похожий на рев отдаленной сигнализации.
Когда ей стало казаться, что больше она не вынесет, боль начала ее отпускать, соскальзывая вниз, словно ненужное платье. Чуть погодя Каролина открыла глаза и обнаружила, что смотрит прямо в лицо перепуганной женщине за стойкой. Каролина не знала, когда та подошла.
— С вами все в порядке?
— Да, — она попыталась улыбнуться. Ее лицо было мокрым от пота. — Я думаю, это несварение. У меня такое уже было. Прогулка…
— Сядьте-ка лучше, я принесу вам воды.
— Я в порядке.
Но что-то не то было с лицом женщины за стойкой: оно приближалось и удалялось в странном мареве. Она что-то говорила, Каролина видела, как открывался ее рот, но при этом не было слышно ни звука. Каролина протянула руку, чтобы ухватиться за угол стойки, но это не помогло, и последнее, что она помнила, был яркий рисунок ковра, который вдруг рванулся вверх и больно ударил ее по голове.
Глава 5
Оливер вернулся домой только в половине пятого. Он устал. Дункан Фрэзер не только накормил его сытным обедом, но и настоял на том, чтобы обсудить все финансовые и юридические аспекты сделки по продаже поместья Кейрни. Он не упустил ни одной детали, и теперь голова Оливера была забита фактами и цифрами. Акры, урожаи, поголовье скота, стоимость построек, состояние хлевов и амбаров. Все это, конечно, было необходимо и правильно, но очень уж тяжко, и он ехал домой в сумерках, погрузившись в мрачную депрессию и пытаясь осознать происходящее: продавая поместье Кейрни, пусть даже Дункану, он неизбежно терял какую-то часть самого себя и обрывал последние нити, связывавшие его с детством.
Этот внутренний конфликт изнурил его. У него разболелась голова, и он не мог думать ни о чем, кроме родного дома, уюта своего привычного кресла, стоявшего у камина, и успокоительной чашки чая.
Дом никогда еще не казался ему таким надежным и гостеприимным. Он поставил «лендровер» в гараж и вошел в дом через кухню. Там за гладильной доской стояла миссис Купер, но глаза ее были устремлены к двери. Когда он вошел, она облегченно вздохнула и со стуком поставила утюг.
— О Оливер, я очень надеялась, что это вы. Я слышала, как подъехала машина, и надеялась, что это вы.
В ее лице было что-то такое, что заставило его спросить:
— Что случилось?
— Сестра мальчика пошла гулять и до сих пор не вернулась, а ведь уже почти стемнело.
Оливер стоял в пальто и медленно переваривал эту неприятную информацию.
— Когда она ушла?
— После обеда. И она ничегошеньки не съела, только ложкой по тарелке повозила — цыпленок и тот больше поклевал бы.
— Но уже половина пятого.
— Вот именно.
— А где Джоди?
— В детской. С ним все в порядке, и он не обеспокоен. Я ему, солнышку, чай отнесла.
Оливер нахмурился.
— Но куда она пошла?
— Она не сказала. Пойду, говорит, прогуляюсь, и все, — миссис Купер была очень встревожена. — Вы не думаете, что с ней что-то случилось?
— Я бы не удивился, — сказал Оливер в сердцах, — она такая безалаберная, что может и в луже утонуть.
— Ой, бедняжка…
— Никакая она не бедняжка, а беда на мою голову, — отрезал Оливер.
Он направился было к дальней лестнице, намереваясь подняться к Джоди и выяснить, что он об этом думает, но в этот момент зазвонил телефон. Первой мыслью Оливера было: «Ну вот, наконец-то линию починили», но миссис Купер схватилась за голову и воскликнула:
— Наверное, это полиция!
— Надеюсь, все же не она, — ответил Оливер, но вышел из кухни и направился к телефону в библиотеке поспешнее, чем обычно.
— Кейрни, — рявкнул он в трубку.
— Это усадьба Кейрни? — спросил ясно слышимый женский голос.
— Да, Оливер Кейрни у телефона.
— О, мистер Кейрни, это миссис Хендерсон из отеля «Страткорри».
Оливер взял себя в руки.
— Да?
— У нас здесь молодая девушка, она искала своего брата, который у нас работал…
— Да, и что же?
— Она сказала, что приехала из вашей усадьбы.
— Верно.
— Вы знаете, я думаю, что вам стоит приехать за ней, мистер Кейрни. Ей стало плохо, и она упала тут в обморок, и потом была очень… слаба, — последнее слово она произнесла неохотно, словно оно было
