– Что там написано? – спросил Клод, подавшись вперед.
– Оказывается, этот замок построили монахи, исповедующие даосизм. Во время смены династий на их родине часть секты, принадлежащая к побежденной стороне, бежала в Италию, где тогда жила большая катайская община. В своих мистических поисках монахи натолкнулись на очень редкий минерал, способный накапливать жизненную энергию человека, называемую
– Это какой?
– Гармонии с природой, мой мальчик, а попросту – бессмертия.
– Ого! Но почему вы подарили
– Гм, ты не поверишь, но мне тоже приснился сон и, как видишь, я оказался прав. Ты как-то взаимодействуешь с этим камнем, думаю, именно он и посылает тебе эти видения, подталкивая к действиям.
– Я бы только рад, но что делать, чтобы мои сны стали реальностью? Свиток объясняет это?
– К сожалению, нет.
– Значит, мне остается только лицезреть чудесные земли, не имея возможности побывать там?
– Ну почему же?
– Я готов приступить сейчас же!
– Ты преувеличиваешь мои познания, Клод. Чтобы научиться этому, тебе придется ехать в Катай.
– Это же очень далеко!
– Не дальше, чем страны из твоих снов.
Клод пригубил вино и коснулся шарика.
– Я сделаю это.
– Не сомневался в таком ответе, – сказал Винчи и подошел к полке, где стояла маленькая шкатулка. – В таком случае, возьми эту басму[27], она откроет для тебя многие двери в Катайской Империи.
– Спасибо! А что она означает?
– Пустячок, – произнес мастер с улыбкой. – Просто теперь для всех катайцев ты друг самого Императора.
– А ничего, что у меня глаза не раскосые?
– С этой басмой ты можешь быть хоть мавром. Счастливого пути, Клод, я верю, что ты найдешь ключ к своим снам.
– Благодарю, учитель. Вы удивительный человек!
Окрыленный юноша поспешил покинуть мастерскую, а Леонардо подошел к полке со шкатулкой и достал из деревянной коробки пожелтевший свиток. Он знал этот отрывок наизусть, но вновь нашел знакомое место, палец заскользил по рядам иероглифов: «Бессмертия нет в Поднебесном мире, для этого ты должен покинуть его и пройти дорогой своих снов». Леонардо выронил пергамент и тихо сказал:
– Вот этого я сделать и не успел.
Глава 9
Париж. Авеню Рей – набережная Турнель.
В столице Франции началась рабочая неделя. Автомобили и мотоциклы устремились в центр города, деля шоссе со встречным транспортом, следующим в кварталы на окраине. «Астон» плыл в железном и гудящем потоке, протискивался ужом по боковым улочкам, лавируя меж припаркованными машинами. Артем с удивлением отметил, что многие автомобили обезображены царапинами, и спросил об этом Вобера.
– Здесь не обращают внимания на такие мелочи, – сказал Клод, объезжая торчащий из арки грузовик. – Дороги узкие, а время дорого.
Если ночью Париж поразил Артема фееричной игрой неоновых огней, то сейчас город потерял таинственность и большую часть шарма. Причудливая архитектура воспринималась как устаревшая, разноцветные вывески поблекли. По замусоренным тротуарам спешили арабы и негры, изредка попадались люди с европейской внешностью, а также местные бомжи, называемые «клошарами». Прямо на улице продавали жареные каштаны – пока автомобиль тащился с черепашьей скоростью по бульвару Сен-Мишель, Артем успел выскочить и купить пакетик еще горячих орехов.
Несмотря на осень, деревья стояли зелеными и день выдался теплым. Кондиционер с тихим шелестом подавал в салон охлажденный воздух. В ближнем, лишенном такой роскоши автомобиле водитель опустил стекло и картавым говорком ругал нерасторопных соседей. «Астон» медленно продвигался вперед. Вобер с олимпийским спокойствием наблюдал за происходящим, а вот Артем совсем извелся.
– Здесь всегда такое движение?!
– Ночью поменьше, – хмыкнул Клод.
– Кошмар! Я думал в Питере машин много, но по сравнению с Парижем у нас пустыня.
– Потерпи, на Турнель будет свободнее.
Вобер ошибся. Достигнув набережной, «Астон» увяз в пробке как жук в патоке. Создавалось впечатление, что поток не двигается вовсе. Многие водители покинули свои авто и смотрели вперед с надеждой на светлое будущее. Одни нервно курили, другие не менее нервно разговаривали по телефону. Представительный «Астон» всё же пропускали, и Клоду удалось втиснуться между двумя «Ситроенами» на пятачок стоянки. Артем подхватил сумку и вылез наружу. Приехали. Вобер уже шагал по тротуару, наглядно демонстрируя преимущество ног перед колесами. Когда впереди показалась пятинефная базилика собора Парижской Богоматери, выяснилась и причина затора – на всех подъездах к острову Сите стояли пикеты жандармерии.
…Выбив дверь склепа, големы закатили внутрь байки и с удобством расположились на саркофаге. Соседство с умершими их нисколько не смущало. Рука Жака перестала кровоточить, он достал из мотоциклетного бокса нехитрую снедь: головку сыра, кусок черничного пирога и бутыль. Рене пощупал живот и сморщился – внутри всё горело, словно углей проглотил.
– Есть будешь? – спросил Жак.
Рене молча показал кулак.
– Нет, так нет…
Жак с видимым удовольствием зачавкал пирогом. Следом последовал сыр. Если требовалось, големы могли обходиться без еды долго, но никогда не упускали случая вкусно поесть, уподобляясь тут настоящим обжорам. Жак потянулся к вину, но Рене его опередил. Отхлебнув из бутыли, он прислушался к ощущениям – пожар в животе вроде бы поутих. Какое наслаждение! Вино вновь забулькало в горле. Рене полностью осушил бутылку и громко рыгнул. Огорченный Жак достал сигареты.
– Жадный ты…
– Я не жадный, я справедливый: ты ешь, я пью, – заключил Рене и умолк.
В желудке творилось что-то неладное. Вино только на время притупило саднящую боль, а теперь казалось, что кто-то наматывает кишки на раскаленную кочергу. С диким визгом Рене выскочил из склепа. Прислушавшись к утробным звукам с улицы, Жак пробормотал:
– А еще продукт переводит.
Големы решили дожидаться саламандру на кладбище. После выполнения приказа она обязана вернуться – руны на контейнере держат крепче любого каната. Жак взгромоздился на саркофаг и закурил,
