– Если только ты полностью овладеешь своими способностями.
– Это какими? Различать иллюзии и реальность я уже могу.
– Артем, дуалы рождаются редко, особое сочетание генов появляется примерно раз в тридцать лет, так Природа помогает своим детям в развитии. Ученые, философы, художники с мировоззрением, отличным от общественного – многие из них были дуалами, но не использовали и сотой доли своего дара. Скажу откровенно: тебе повезло, что ты встретил меня… а я тебя.
– Еще бы! А почему?
– Балдур не взрывает храмы в прямом смысле, он их высушивает – накладывает на здание иллюзию и постепенно превращает её в реальность, а тебе вполне по силам обратить этот процесс вспять. Чтобы форсировать обучение, я старался чем-либо взбудоражить твой разум, и получилось как нельзя лучше – мне подыгрывали даже обстоятельства. В результате ты уже смог заглянуть в другие отражения, что я считаю несомненным успехом!
Артем отложил карандаш. Если он понял всё правильно, то наложенную иллюзию можно различить уже сейчас. В глазах защипало. По волнам Сены пополз туман, подбираясь к острову. Белесая дымка скрыла парапет на том берегу, фигурки полицейских и туристов расплылись, четким остался только собор, но и он претерпевал изменения. По массивным стенам забегали красные огоньки, заструились призрачные змейки, уходя куда-то в глубь земли. Контуры здания округлились, избавляясь от грубых линий. Качнулись и задвигались ожившие скульптуры на ярусах. Витражи осветил изнутри белый поток, образуя вокруг шпилей башен дрожащие ореолы-нимбы. Храм обладал такой мощной энергетикой, что заболели глаза. Артем моргнул. Нотр-Дам де Пари обрел привычный облик.
– Я смог, – прошептал Артем.
– Что ты видел?! – немедленно спросил Вобер.
– Истинное величие бога…
– А если конкретнее?
– Какой ты черствый человек, Клод. Ничего похожего на разрушение я не заметил. Собор просто пышет здоровьем, если можно так выразиться.
– Значит, или не пришло время, или я ошибся. Но во Франции нет больше храмов, столь же напитанных жизненной силой! Que fair?[30]
– Полиция ведь не просто так тут стоит, – сказал Артем, впервые видя Вобера в такой растерянности.
– Какой-нибудь придурок сообщил о заложенной бомбе, вот они и отрабатывают. Ладно, давай отдохнем, а вечером вернемся и попробуем снова. Ты не против?
– Всю жизнь мечтал увидеть Париж и умереть!
– Со вторым я бы не спешил…
Клод с грустью посмотрел на запруженную улицу и повел Артема к метро. Спускались они не долго. Между двумя платформами лежали рельсы, проходящие электрички подхватывали с пола фантики и другой мусор, взгляд скользил по безликому бетону стен, цепляясь лишь за рекламные плакаты – никакого сравнения со станциями Питера, где каждая сама по себе архитектурный шедевр. Артем мысленно согласился с Вобером, что умирать здесь пока не стоит.
– Что бы ты хотел осмотреть в первую очередь? – спросил Клод.
– Конечно же, Лувр!
– Хороший выбор. Мы выйдем на площади Согласия, а оттуда через сад Тюильри к музею. On descend Ю la prochaine[31].
Когда электричка остановилась, Клод нажал кнопку и створки дверей распахнулись. Миновав огромную площадь с торчащей в центре Луксорской колонной, Артем с Вобером пошли по утопающим в цветах и зелени дорожкам сада. Здесь стояли скамейки и даже стулья, сидящие пенсионеры переговаривались вполголоса и кормили голубей. В тени кустов обнимались влюбленные парочки. Наполненный ароматами воздух казался чище и как-то вкуснее, чем в остальном городе. По пути попадались различные скульптуры, больше всего Артему понравилось установленное среди пруда нечто, напоминающее подводную лодку. Из неё доносились звуки русских песен!
– Что за чудо?
– Боюсь, сиё известно лишь избранным, – ответил Клод. – Здесь много необычных сооружений, это появилось совсем недавно.
Стены Лувра ладонями обнимали сад Тюильри с двух сторон. Вобер купил билеты, охранники на входе лишь проверили сумку – сдавать в гардероб одежду и багаж здесь не заставляли. Фотографировать внутри разрешалось беспрепятственно, Артем только порадовался за себя, что догадался захватить «цифровик».
Великолепие Лувра поразило молодого художника в самое сердце, он хотел осмотреть всё и сразу! Оглядев холл, Артем обогнул перевернутую пирамиду и устремился в недра музея как ищейка, взявшая след. Вобер еле поспевал за ним, не забывая комментировать шедевры живописи, скульптуры и графики, собранные в бывшей резиденции французских королей. Несмотря на будний день, в музее бродили толпы туристов. Чтобы увидеть какую-нибудь известную картину, приходилось изрядно поработать локтями. Через несколько часов Артем чувствовал себя как игрок регби после «Турнира пяти наций»[32].
– Проголодался? – спросил Клод.
– Я бы еще посмотрел немного…
– Если мы не явимся к обеду, Луи объявит мне бойкот на неделю. Поедим, а потом продолжим знакомство с достопримечательностями. В Париже их еще много.
Устроившись на жестком сидении электрички, Артем разглядывал на экране фотоаппарата сделанные снимки и вновь переживал волнующие моменты приобщения к чему-то большему, чем просто искусство. Разве мог он мечтать, что после учебы посетит Париж, будет свободно разгуливать по Лувру, созерцая полотна знаменитых художников? Перед этим меркли даже способности дуала и другие отражения!
За обедом восторженный настрой только усилился, Луи превзошел сам себя. Выставляя на стол новое блюдо, он с помпой произносил его французское название и сразу переводил на русский. Артем полностью погрузился в мир вкусов и ароматов. Приготовленное особым способом мясо, гарниры из незнакомых и удивительных ингредиентов, зелень и кусочки фруктов в немыслимых сочетаниях… Если бы в раю требовался повар, Луи был бы первым претендентом на место, подумал Артем.
После плотного обеда Вобер, как и обещал, продолжил экскурсию. Купив в оранжерее Люксембургского сада две баночки пахучего мёда, они прошлись по Елисейским полям, напомнившим Артему Невский проспект, но с б
Ближе к вечеру они пили кофе в ресторанчике у Эйфелевой башни. Установленный на вершине прожектор рассекал лучом мглу на многие километры. Внезапно на стенах вспыхнули и замигали лампочки – казалось, что к башне слетелись мириады светлячков.
– Красота… – выдохнул Артем.
– Понравился Париж? – спросил Вобер.
– Очень. Мне теперь впечатлений на всю жизнь хватит.
– Тогда за работу!
По Сене курсировали катера, их пассажиры махали людям на берегу. Артем вернулся к мольберту. Рисунок собора приобретал всё большее сходство с оригиналом, но и только – состояние транса не приходило. Клод постукивал костяшками пальцев по перилам. Артем развел руками.
– Я не чувствую никакой угрозы.
– Хорошо. Продолжим утром. Возможно, завтра что-нибудь прояснится…
Заскучавший «Астон» взревел двигателем. Пробки на улицах рассосались, купе быстро летело по
